Кодекс Крови. Книга ХIII (СИ) - Борзых М.. Страница 46

Агафья ошалело затрясла головой, отказываясь и всем своим видом говоря: «Я не я и задача не моя».

— Я не смогу! — при этом глаза у вампирши были испуганными и круглыми, как чайные блюдца.

— А я в тебя верю!

— Это идеальная конструкция! — продолжала упорствовать Агафья. — Здесь влезать, только всё испортить.

— Нет, она неустойчива, — наобум выдал я совершенно спонтанный аргумент. — Четырёхлистник будет лучше.

Вампирша склонила голову на плечо, словно разглядывала артефакты под другим углом зрения. Она хмурилась и водила удлинившимся ногтем по деревянной столешнице, выцарапывая линии силовых конструктов.

— Хм… а если…

Что «если» я так и не услышал, ведь Агафья сграбастала браслеты и умчалась прочь из кабинета с такой скоростью, что тяжёлые шторы на окнах потянулись за ней следом.

Я же задумался, что перед поездкой в Европу мне, видимо, придётся одолжить у сестры подарок на помолвку от Великого Князя. Кровь Винограда текла и в моих венах. А потому артефакт должен был сработать.

Микаэль дель Ува проснулся от отцовского крика. Так громогласно, с резонированием барабанных перепонок и дрожанием стёкол в окнах мог орать только князь Алесандро дель Ува. Микаэль накрыл голову подушкой, а после и вовсе убрал себе слух, желая продолжить сон на том самом месте, где его прервали. Во сне Беатриче и рабыня вытворяли такое, что ему всенепременно захотелось досмотреть это акробатическое представление. Но ему снова помешали, на этот раз без изысков стянув сперва одеяло, затем и подушки, а после животворящая затрещина вернула Микаэлю слух.

— Ты какого хера здесь устроил⁈ Тебе не хватило борделей и вдов по всей Италии, и ты решил притащить шлюх к нам в дом⁈ Ты думал, что имеешь их, а они трахнули тебя! И не только тебя! Idiota! Они трахнули весь наш род! Cretino! Imbecillo!

Князь не просто распинался, он отхаживал сына по всем оголённым частям тела посохом. Если бы не заранее сниженные болевые ощущения на минимум, то Микаэлю сейчас пришлось бы несладко.

Где-то на фоне выла на одной ноте Беатриче, которую под руки выволакивала родовая гвардия, а рабыня стояла на коленях и словно умалишённая билась лбом о пол, повторяя: «Морте! Морте! Морте!»

— Да в чём дело, ты можешь объяснить толком? — наследник рода дель Ува и взглядом не подал, что боится, сожалеет или же виновен хотя бы в чём-то из того, в чём обвинял его отец. Подумаешь, всего лишь устроил себе приятный вечер в компании двух дам. Какой бордель? Вдова и рабыня! Да он — образец благопристойности!

— Ты совсем потерял разум со снятием этого проклятия! Уж лучше бы его не снимали! — орал отец. — Вино! Как вы посмели только открыть его⁈

Микаэль смутно припоминал, что они накануне пили и довольно много, но за вином ходили доверенные слуги, и ничего поистине редкого выпито не было. Кажется.

А в следующую секунду в спальню к Микаэлю вбежал белый как мел начальник службы безопасности рода, до того уезжавший с князем в Мантую.

— Они спускались в сокровищницу рода!

— Нет! — поспешил возразить наследник рода дель Ува, но тут же засомневался в собственных словах. Крохи памяти хранили отрывки про спуск в сокровищницу и проверку его личности через кровь. Этот артефакт их род когда-то заказал у рода Занзара, и обмануть его чужой кровью или кровью мертвеца было невозможно.

— Merda, — одно единственное слово прорвало плотину воспоминаний, и Микаэль сам в чём мать родила рванул в сокровищницу, искренне надеясь, что оттуда ничего не пропало.

Спустя пару минут Кастелло ди Габиано утонул в отчаянном вое и потоке самых бранных ругательств Микаэля дель Ува, ведь его надеждам не суждено было сбыться.

Глава 21

Князь Алесандро дель Ува изначально не планировал отправляться в Мантую по приглашению рода Борромео, но, оценив широту жеста с возвратом родового артефакта, всё же решил не отклонять приглашение. Тем более, что повод был самый что ни на есть важный — четырёхсотлетие падения рода Занзара.

Для непосвящённой публики в очередной раз предъявят несколько представителей боковых ветвей рода, которые и попробуют пробудить семейный алтарь силой крови. А после устроят карнавал в память о покровителях искусств Занзара.

Ночью же Борромео устроят свою очередную загонную охоту на землях павшего рода, чтобы утром Мантуя снова кипела от новостей.

Такой нехитрый способ помогал поддерживать ауру кровожадности давно уже исчезнувшего рода, якобы сама земля до сих требует кровавых жертв. Горе тем, кто зазевался и оказался там в ночи.

Празднества должны были пройти в конце недели, потому Алесандро решил, что по дороге успеет заехать в Казалле Монферрато и управиться с делами там. «Делами» Алесандро в Монферрато была одна из его содержанок. Ночь прошла прекрасно. Для своего возраста чуть за сотню Алесандро прекрасно сохранился и мог похвастаться отличным здоровьем. Он мог бы выглядеть младше сына с восьмёркой в магии жизни, но предпочитал более солидный вид молодости. Так вести дела было сподручней.

Когда же на рассвете его любовница уснула, вымотанная марафоном, князь задумчиво взирал на волны реки По, утоляя жажду прямо из кувшина. Тело просило продолжения банкета, но Алесанро привык усмирять чрезмерные аппетиты. Будешь тут усмирять, если первая супруга попросту не пережила первую брачную ночь, несмотря на все магические таланты юного князя. Оказывается, жизненные соки можно пить по-разному. Если Борромео выпивали своих жён постепенно, Алессандро по неопытности справился за ночь.

Раздумывая над превратностями судьбы, в душе у князя шевельнулось беспокойство. Не то интуиция дала о себе знать, не то общая ситуация накануне годовщины уничтожения Занзара давила, он не мог разобраться. Но когда из родового замка пришёл вестник, что найден яд в вине, а сына не могут привести в чувство, князь рванул домой без промедления.

Каково же было его облегчение, а после и ярость, когда обнаружилось, что наследник попросту заигрался. Освободившись от проклятия, Микаэль как с цепи сорвался. Мало ему было интрижек со всеми подряд, мало ему было купленной для утех рабыни, так он теперь ещё и ядами начал баловаться для помутнения сознания.

Этого уже Алесандро спустить не мог.

Казалось бы, маги жизни в состоянии вывести и вылечить у себя почти всё и в состоянии контролировать свои жизненные показатели. Но это скучно, поэтому давным-давно выискали не только алхимию для временного помутнения сознания, но и даже кое-что на изнанках нашли, что не вызывало привыкания, но и не выводилось из организма мага жизни часов двенадцать, даруя желанные ощущения.

И вот сейчас его сын, его наследник решил подсесть на эту дрянь. Даже вино из редчайших запасов было не жаль, взбеленило наличие незнакомого вещества в остатках вина и в организме сына. То же самое вещество обнаружили и в телах его любовниц. Но даже это сейчас не так волновало князя, как пропажа артефактов из сокровищницы.

Алесандро сперва думал, что попросту убьёт сына на месте. Но, когда первый гнев прошёл, они вместе сели разбираться с ситуацией. Из сокровищницы не пропало ничего действительно ценного для рода. Все самые эффективные и дорогостоящие артефакты были на месте.

Пропали только четыре браслета последнего главы рода Занзара и его жён. При этом сын божится, что сам ничего брал, не отдавал и не выносил из сокровищницы. И служба безопасности подтвердила его слова. Когда поднялся вопрос о любовницах, те тоже оказались ни при чём. Они, скажем так, отправились в сокровищницу и вовсе в чём мать родила. Браслеты всунуть было попросту некуда. Причем безопасники не отказали себе в удовольствии девиц облапать, перепроверяя возможность наложения иллюзии.

Алесандро уже, грешным делом, подумал, что во всём были замешаны Борромео. Очень уж удачно совпало приглашение, возвращение родового артефакта и пропажа браслетов Занзара.

Ещё одной зацепкой в пользу версии нападения магов смерти была рабыня, которая созналась, что видела мельком смерть, ублажая господина. Но добиться чего-то более подробного от девицы не вышло даже с ментаторами. Ни примет, ни описания, лишь ужас.