Беркут (СИ) - Горъ Василий. Страница 52

Следующие часа полтора-два мы уматывались совсем в другом ключе — оттаскивали «упаковки» к двум разным местам, найденным мною накануне, добросовестно «затирали» вьюгами следы волочения, заваливали оба «склада временного хранения» снегом, обрызгивали «РОУ» и маскировали все теми же вьюгами. А потом вернулись на заимку сочетать приятное с полезным, то есть, отмываться от крови, отдыхать и обедать.

Уфимцеву «прорвало» задолго до начала первой стадии — сняв куртку, теплую водолазку и расстегнув ремень, она вдруг сообразила, что мораторий на разговоры не поделу уже закончился, и восхищенно затараторила:

— Ребят, ваша связка из вьюги, тумана и разрядов – это самый настоящий кошмар! Особенно сейчас, когда в воздухе очень много влаги, и каждый удар Молнией накрывает воистину безумный объем!!!

— А теперь представь, как эта же связка будет работать по трем смежным объемам «туманных вьюг», в которые будут безостановочно влетать не два, а три разряда! — весело предложила Оля.

— О-о-о!!! — сладострастно простонала Света и, продолжая раздеваться на автомате, спросила, кто придумал «эту прелесть». При этом смотрела на меня и, по моим ощущениям, всем сердцем хотела услышать ответ «Я».

Я немного поколебался и виновато развел руками. Как оказалось, зря: моя благоверная выдала еще более убийственный ответ:

— Открою страшную тайну: в нашей команде абсолютно все связки, причем не только боевые, но и тренировочные, придумывает и доводит до ума Игнат. И он же решает, кого ими облагодетельствовать. Намек поняла?

— Ага!

— Ну да, о чем это я… — хохотнула жена, взглядом показала девчонке, успевшей раздеться до белья, на ее же грудь в простеньком «походном» лифчике, и подколола: — Ты уже готовишься убеждать моего любимого мужа не скупиться!

Уфимцева, конечно, порозовела, но как-то уж очень слабо.

И, заявив, что мы все поняли верно, подергала себя за мочку уха:

— А если серьезно, то у меня почему-то отключилось чувство стеснения. В смысле, разумом я понимаю, что раздеваться при тебе, Игнат, неправильно, а на уровне ощущений не вижу в этом ничего особенного, так как ты видишь женщину только в Оле, а мое обнаженное тело не вызывает в тебе никакого интереса. К слову, я не обижаюсь и не пытаюсь привлечь к нему внимание — мне за глаза хватает твоего душевного тепла и заботы.

— А если совсем честно? — ехидно, но без издевки поинтересовалась моя супруга, и Света раскололась до самого донышка:

— Я вам не вру даже в мелочах. Но в самом идеальном идеале хотела бы, чтобы твой муж хоть иногда замечал, что я не только личность, но и девушка.

Давать пищу появившемуся комплексу было бы редким идиотизмом, и я мягко улыбнулся:

— Я замечаю. Мало того, частенько любуюсь и лицом, и фигуркой, ибо считаю очень красивой, великолепно сложенной и чрезвычайно пластичной. Так что в моих взглядах нет только желания обладать — оно намертво завязано на твою подружку.

— Спасибо! — благодарно выдохнула она, дотронулась тыльной стороной ладони до щеки, почувствовала, что вся горит, и удивленно добавила: — С ума сойти — оказывается, для полного счастья мне не хватало именно этого…

…Как ни смешно в этом признаваться, но мой немудреный комплимент сотворил настоящее чудо, превратив Уфимцеву в маленькое счастливое солнышко и подняв ее уверенность в себе на новый уровень. Нет, девчонка не вертелась перед глазами и не демонстрировала прелести в попытках «усилить свои позиции», а просто сияла, просто ходила или сидела, гордо развернув плечи, наслаждалась всем, что делала, и… продолжала убиваться, раскачивая навыки, которые можно было развивать, не выходя из сруба. Что интересно, это новое состояние нисколько не мешало ей трезво мыслить: в пять часов дня, как-то почувствовав, что я вот-вот отправлюсь заканчивать Большую Охоту, она прервала «не афишируемую» тренировку, выскользнула из объятий Оли и рванула за моим шмотьем. Хотя абсолютное большинство моих знакомых девиц из прошлой жизни постаралось бы уговорить меня взять их с собой. Не создавала суету и во время сборов. Причем «ассистировала» вторым номером, то есть, не мешаясь под ногами у моей супруги. А после того, как мы плавно переместились в сени, дождалась своей очереди, чмокнула в щеку, сделала шаг назад и одарила спокойной уверенной улыбкой. Точно такой же, как у Оли.

Их вера в меня согрела душу, но голову не отключила — я поправил лямки рюкзака-однодневки, накинул «баффы», спрятался под невидимостью, еще раз огляделся прозрением, выскользнул наружу и помчался к дальнему «складу». На половине дороги остановился, переместил кобуру с игольником на бедро и восстанавливал навык скоростного выхватывания ствола до тех пор, пока не решил, что не затуплю.

Добравшись до ямы с пятью «приманками», вытащил их из-под снега, разложил в одну линию и «пробежался». К точке, из которой мое прозрение доставало до одного из двух оврагов со змеями. Убедившись, что все четыре твари на месте и «правильного» диаметра, вернулся обратно, в темпе вывалил угощение из термопакетов, достал из рюкзака пластиковую бутылку с кровью и «нарисовал» ею дорожку длиной под сотню метров. Остатки метнул на ближний склон оврага и слегка расстроился, увидев, что зашевелилось только два энергетических силуэта из четырех. Потом догадался сравнить яркость свечения «шустриков» и «ленивцев», пришел к выводу, что две змеюки в спячке, вытащил из рюкзака чисто механический манок, сварганенный Дайной аккурат на такой случай. Пружину завел десятком поворотов специального ключа, нажал на нужный выступ, услышал треск стекла и метнул правильно вибрирующую, греющуюся и пахнущую приблуду вдогонку за емкостью.

Этот будильник сработал именно так, как планировалось, и я, потянув за шнур, ушел в серию коротеньких рывков. Торопиться — не торопился, чтобы «ленивцы», не дай бог, не отстали. И выдержал темп, то есть, помог тварям найти еще теплые трупы. Манок, естественно, был сразу же забыт, и змеюки разделили обязанности: обе «двоечки» и «троечка» приступили к трапезе, а «четверка» уползла в дозор по все расширяющейся спирали.

Пока старшие натягивались на тушки, успела удалиться метров на семьдесят с гаком. И, не обнаружив ни одного подозрительного следа, вернулась обратно. Следующие минуты три-четыре воевала с инстинктами и… к моей безумной радости, с треском проиграла эту войну. Поэтому выбрала самую крупную волчью тушу из двух оставшихся, разинула пасть и с огромным трудом заглотила голову.

Увы, именно в этот момент самое шустрое пресмыкающееся закончило на редкость несимпатичный процесс и решило уползти в логово. Давать ей такую возможность я не собирался, так как понимал, что бой в том овраге наверняка переполошит обитателей соседнего. Вот и атаковал. По прежней схеме. То есть, раскидал сферы умиротворения. Змеюкам резко поплохело, и они принялись лупить Молниями по несчастному манку, намеренно забытому на противоположной стороне поляны.

Лучшей возможности проверить «тюнинговые» иглы я а принципе не представлял, поэтому плавно вытянул «Вепрь» из кобуры и открыл огонь по «четверочке». Целясь в основание черепа, чтобы ненароком не повредить энергетический узел в его лобной части.

Стрелял быстро, под просветлением, поэтому три первые иглы легли в одну и ту же точку. Потом гадина начала дергаться, но туша волка, торчащая из пасти, мешала активному маневрированию, поэтому я продолжил стрельбу. И не обломался — вундерваффе главного изобретателя семьи продавило марево четвертого ранга всего с шести попаданий, а седьмая игла вдребезги разнесла позвоночник и поставила точку в бренном существовании этой конкретной твари!