Хранитель историй (ЛП) - Хантер Элизабет. Страница 15
— Ты всегда такая егоза? — спросил он.
— Да. Мама говорит, что по этой причини я такая худышка. И я не смогла бы удержаться на месте, даже если бы от этого зависела моя жизнь.
— И это при том, что ты постоянно ешь.
— Эй, нужно много сил, чтобы сохранить все удивительное, что в нас есть, — Ава подмигнула, но от улыбки повеяло горечью.
Малахай снова затих, задумавшись о сегодняшнем патрулировании. Он все спрашивал себя, почему Дамиан настоял на этом. Хранителю нет нужды беспокоиться о готовности Малахая к битве. Он более двухсот лет только и делал, что сражался. Сначала в Германии, где убили его родителей, затем в Риме.
Буэнос-Айрес. Чикаго. Йоханнесбург. Атланта. Он колесил по миру, уничтожая григори, убивших его семью, потом других, кого смог найти. Он стал известен своей быстротой, жестоким стилем борьбы и рвением. Сосредоточенный и дисциплинированный в бою, но безрассудный относительно собственной безопасности. Ничто и никто не могли встать между Малахаем и его целью, как только она появлялась.
Ава просто продолжала пинаться…
Горячий чай выплеснулся на брюки.
— Упс! — рассмеялась она. — Сожалею.
— Все хорошо.
Малахай взял салфетку и вытер капли, Ава искоса наблюдала за ним.
А затем стала выстукивать ногой мелодию играющего на углу уличного музыканта. Ава словно салют взрывалась жизнью, больше чем любая смертная женщина, встречаемая им когда-либо. Иногда Малахай смотрел на неё, поражаясь, как в таком тельце могло умещаться столько сил. В глазах время от времени могла появляться боль и усталость, но Ава всё равно находилась в постоянном движении.
На мгновение Малахай отдался фантазии, что у неё хватит энергии для его прикосновения.
Пальцы переплетены. Руки обвивают стройный стан. Притягивают к груди, рот опускается к коже. Грубая щека касается атласной. Губы целуют её шею. Изгибы подбородка. Рот. Ощущая пульсацию жизни, просачивающуюся через кожу. Её пальцы обнимают его шею. Мнут волосы на затылке. Касаются его губ.
Соприкосновение…
Он изгнал мятежные мысли, чувствуя отвращение к самому себе. Он ничем не лучше григори.
— Эй, — с пылающими щеками прошептала Ава, словно Малахай поделился с нею мыслями. — Малахай, ты куда только что улетел?
Он моргнул и посмотрел вверх. Ничего не отвлекало его за двести лет.
«Кого я обманываю?»
Он сильно ударил себя по лицу и покачал головой, пытаясь прояснить мысли.
— Прости. Я плохо спал сегодня.
— А я вытащила тебя на прогулку.
— Все замечательно, Ава. — Он взял апельсин из блюда на столе и позволил горьковатым брызгам от кожицы разбудить себя. — Я просто немного устал.
— Мы могли бы вернуться, — сказала девушка. — И разве у тебя нет подмены? Не хочу сказать, что мне не нравится твоя компания, но, наверняка, у тебя есть кто-то, кто может… заменить тебя. Если ты заболеешь.
Это прекрасная возможность сказать о Льве. Дамиан был уверен, что Ава не заметит молодого книжника, но Малахай не был столь убеждён. В конце концов, она заметила григори, преследовавшего её в толпе на рынке, куда уж там бегемоту под два метра ростом с копной светлых волос.
— Я… э-э… собственно говоря, у меня кое-кто есть. Его зовут Лев. Он очень надёжный. Возможно, я вызову его.
Ава потянулась погладить его руку. Малахай напрягся. Она замерла и отступила.
— Это хорошая идея. Я тебя утомляю.
— Ты замечательная, Ава. Я не против.
— Нет, я всех утомляю. — На её лицо вернулась вежливая маска. — Все… нормально. Позвони своему другу. Отдохни от меня.
Малахай не хотел от неё отдыхать. Идея оставить её со Львом теперь казалась хуже, чем минуту назад. Её холодность он воспринял, как нож в сердце. Уверенная и энергичная женщина исчезла, сменив место равнодушной и сдержанной незнакомке.
— Ава, — он подождал, пока она наконец снова посмотрит на него, — мне нравится проводить с тобой время. Это не тяжкий труд. Ты умна. Забавна. Мне нравится, что ты так любопытна. И это честь для меня, показать тебе окрестности Стамбула. — Он улыбнулся. — Кроме того, мне облегчает работу, что я могу держать тебя на расстоянии вытянутой руки.
«Но я не могу прикоснуться к тебе, не причинив боли».
В её глазах все ещё таилась печаль, но уголки губ приподнялись.
— Мне тоже. На расстоянии касания. Тебе ведь так удобно и явно прикасаться не охота.
«Ты даже не представляешь…»
Он прочистил горло.
— Лучше сохранять все на профессиональном уровне, мисс Мэтисон.
Она отщипнула кусочек хлеба.
— Конечно… Мал.
***
На узкой улочке воняло мочой и тухлятиной. Малахай и Рис патрулировали окраину города, где охотились григори. Здесь исчезновение девочек оставалась незамеченным. Семья могла волноваться, а могла и спать спокойно. Но в любом случае, власти отвернулись от этих людей. Пропавших без вести в этом городе быстро забывали. Девочек, которые оказывались таинственно беременными, прятали, отсылали или даже убивали родственники с убеждением, что она обесчестила себя. Глупые.
Все это не волновало григори.
Дамиан подслушал полицейские разговоры о пропавших в этом районе. Возможно, монстры нашли новые охотничьи угодья.
Малахай увидел, что Рис повернул к тёмному переулку.
— Хм? — Они старались разговаривать как можно меньше во время патрулирования.
Кивок был ему единственным ответом. Малахай увидел, что Рис выводит символы на запястье, призывая силу. Малахай сделал то же самое. Магия потекла вверх по руке к плечу, затем вниз по спине. Он вытащил серебряные кинжалы. К этому времени зрение обострилось — чёрное стало серым. Руки сжались с новой силой. Кожа пульсировала в паутине заклинаний, сделав книжника неуязвимым для человеческого оружия.
Малахай последовал за Рисом в переулок, прикрывая ему спину, пока брат вглядывался в темноту. Малахай услышал, как книжник тихо произнёс клятву на древнем языке, затем побежал и упал на колени. Рис надел перчатки и убедился, что кожа на кисти прикрыта, опасаясь ещё больше навредить. Только после этого он поднял скованную фигуру с земли.
— Мы опоздали, — пробормотал Рис, вставая. — Это работа григори, и, судя по её состоянию, мерзавец не мог уйти далеко. Ты что-нибудь чувствуешь?
— Никакого запаха. Даже намёка.
Как правило, появлению григори предшествовал обольстительный запах сандалового дерева. Малахай последовал за Рисом, когда тот помчался назад.
— Она жива?
— Едва.
Войдя в круг света от уличных фонарей, Малахай смог лучше рассмотреть жертву. На вид ей не больше шестнадцати или семнадцати. Кожа бледная, дыхание замедлено. Новая одежда в традиционном стиле разорвана. Малахай видел, как Рис большим пальцем в перчатке гладил щеку несчастной.
— Ребёнок. — Неприкрытая ярость бурлила в тихом голосе. — Маленькая девочка, Малахай.
— Им все равно.
Солдаты григори соблазняли беспощадно, используя своё неземное очарование и красоту, чтобы убедить смертную отдать им свою энергию. Женщины шли на это охотно, с радостью, ничего не подозревая о завлекающей их магии. И когда монстры заканчивали, то уходили, мгновенно забывая о женщине. Всего лишь миг сексуального удовольствия в их многовековой жизни.
Мертва. Без сознания. Потеряв самую сильную — жизненную энергию, большинство людей умирало после соития с григори. Немногочисленные выжившие часто беременели. Если жертве повезёт, она родит очень одарённого ребёнка, который будет носить в себе эхо своего нечеловеческого происхождения. Такая жестокая ирония дарила миру гениев. Разбавленная кровь григори вплеталась в человеческий род подобно чёрной нити в красном гобелене.
— Вызови Максима, — сказал Рис. — Пусть узнает, открыта ли сегодня клиника его друга.
Малахай вытащил телефон, пока Рис шел назад к «рендж-роверу»: они припарковались под самым ярким фонарём на главной дороге. Несколько окон в домах не были занавешены, но на улице два часа ночи, так что даже самый любопытный турок не спросит, что двое солидных мужчин делают с девушкой. Малахай открыл заднюю дверь, и Рис положил бедняжку на сидение.