Хранитель историй (ЛП) - Хантер Элизабет. Страница 7

Увлечение фотографией было её спасением на протяжении многих лет. Что-то в зрительной концентрации помогало Аве блокировать внутренние голоса. Она могла стать свободной за объективом. Наблюдать, а не быть изгоем. Она фотографировала потрясающие дворцы, ища необычные ракурсы в утреннем свете. Но постепенно во внутренних двориках появлялось все больше людей.

Шёпот восторга.

Обычный гул.

Ясные чистые помыслы детей не заглушали гула их родителей и сопровождающих.

Все их голоса бессмысленны для неё. Ава различала отдельные слова и фразы. Возможно, даже могла повторить их по памяти, и все же не могла перевести. Эти слова не похожи на те, что произносят вслух. В них есть нарастание и угасание. Мысли мечутся от одной эмоции к другой, зачастую так быстро, что у неё кружится голова.

Ава с извинениями пробралась сквозь группу туристов к свободному углу, где смогла бы наблюдать за растущей толпой.

Рабочие. Туристы. Семьи на отдыхе и одинокие странники, как она. Ава повернула камеру, ловя мимолётные выражения лиц и неожиданные улыбки. Люди прекрасны… на расстоянии. Она многие годы избегала городов, предпочитая спокойствие глухих мест и закрытые общины, где голоса не столь настойчивы. Ава до сих пор пребывала в шоке, что согласилась приехать в Стамбул. Не в силах объяснить почему, она чувствовала: её сюда тянет. Возможно, обещание помощи. Она не могла разрешить себе поверить, что доктор Я. Сэдик может на самом деле ей помочь. Но возможно она может позволить себе быть любопытной.

Она бродила по окраинам дворца, любуясь чарующим видом на море, продолжая щёлкать на кнопку затвора несколько часов. Время от времени она мельком ловила его на заднем плане объектива.

«Привет, незнакомец».

Ава сфотографировала его, чтобы рассмотреть поближе.

По крайней мере, в этот раз они наняли привлекательного.

По внешности — турок. Выше среднего. Большинство профессиональных телохранителей далеки от романтического образа, созданного в фильмах и книгах, они даже не похожи на гигантских головорезов, которые сопровождают звёзд. Настоящие профессионалы умеют сливаться с толпой. Они незаметны, пока не понадобятся, и их редко награждают восхищенными взглядами.

Этот мужчина не… красавчик, но ангельски неотразимый. Что-то в нем вызывало у Авы желание задержать взгляд. Подтянут и крепко сложен, и, несмотря на жару, одет с головы до пят кажется в лён, а не в какой-то плотный материал. Воротник слегка распахнут, выставляя напоказ край замысловатой татуировки. Необычно. Волосы тёмные и прямые ниспадают на лоб почти до глаз. Ему не мешало бы подстричься, а так он вероятно не женат, раз никто за этим не следит. Ава взглянула на трёх студенток, которые раздевали его взглядом, пока мужчина делал вид, что читает книгу. Он даже не взглянул на них. Собран. Для мужчины столь крепкого телосложения незнакомец мастерски сливался с толпой, но что-то в нем вновь и вновь заставляло Аву навести на него камеру.

Или может всё дело в его голосе.

Она засекла его почти сразу же, как покинула отель. К счастью, телохранитель держался на расстоянии. Карл, должно быть, все разъяснил. Мужчина шел следом, но не слишком близко. Иногда Ава специально оборачивалась сделать снимок, показывая, что видит его. Он каждый раз отводил взгляд с некоторым раздражением.

Ава навела на него объектив как раз в тот момент, когда он вытаскивал телефон. Наверное, хотел позвонить Карлу и пожаловаться на неё.

— Бесполезно, — пропела она себе под нос.

Ее отчим уже несколько лет пытался понять, как Аве удаётся засечь всех нанятых для нее телохранителей. Карл знал, что она могла слышать голоса — мать никогда не скрывала эту тайну от мужа, он просто не хотел этому верить. На самом деле отчим не был плохим. Карл обожал мать и был до ужаса прямолинеен. Довесок в виде слегка сумасшедшей падчерицы стал ценой за сердце Лины Рассел. Ава не могла обвинять отчима в безразличии, поскольку сама никогда не питала к нему особых чувств.

Незнакомец по-прежнему разговаривал, пока Ава покупала кофе и усаживалась на скамейку; она подняла камеру, чтобы сфотографировать мальчика, смеющегося над словами матери. Они хихикали и подшучивали друг над другом, а Ава щелкала. Обычный эпизод из жизни матери и ребёнка на фоне величественного османского двора. Именно такие моменты Ава обожала фотографировать.

Неожиданно её чуть не сбил молодой человек. Ава напряглась и сжала стаканчик, отчего обжигающий кофе полился на пальцы. Ее телохранитель направился к парню, но Ава слегка покачала головой.

Не угроза. Телохранитель понял жест и остановился, переводя взгляд с Авы на удаляющегося парня.

Ава прикрыла глаза и глубоко вздохнула, пытаясь избавиться от озлобленного голоса парня в своём сознании.

Резкий, пронзительный голос. Его мысли резали точно нож. Внутренние голоса большинства людей похожи на оркестр, настраивающий инструменты перед выступлением. Странная какофония эмоций и тонов лишь изредка переходящая в единый голос. Парень, прошедший мимо неё, был сердит, он явно страдал от боли. Это было в его шёпоте.

Ава сделала несколько глубоких вдохов, подняла взгляд и увидела, что телохранитель уставился на неё. Его голос, напротив, походил на чистую и мягкую ноту, созданную оркестром. Идеально сыгранную. Ава не знала, что и подумать.

«Время поздороваться».

Если она хочет с ним сотрудничать и избавиться от донесения о каждом её шаге матери и Карлу, то должна быть паинькой. Бросив стаканчик в ближайшую урну, Ава встала и подошла. Он не убежал. Не отвёл взгляд. Смотрел поверх затемнённых очков. Она убрала камеру в сумку и протянула руку.

— Привет, я Ава. Наверное, тебе это уже известно.

Телохранитель лишь заморгал и уставился на её руку, словно та могла укусить. Наконец Ава опустила её. Он удивлён. Его быстрый шёпот закружил её точно смерч на море. Но ни одно слово не было высказано вслух.

— Слышала, как ты говорил по-английски. Может, это не твой родной язык, но я, к сожалению, не знаю турец…

— Сойдёт и английский.

Настоящий голос был сильнее внутреннего, но создавал тот же резонанс, что привлёк её в их первую встречу. Ава сдержала порыв приблизиться, хотя очень хотела.

— Ладно, — кивнула она. — Просто захотелось поздороваться.

— Привет.

И почему простое приветствие заставило её улыбнуться? Ава не знала, но все же не сдержала улыбку.

— Так вот, насчёт того эпизода… я про парня. У меня порой болит голова — мигрень или что-то в этом роде — так что не волнуйся, если покажется, что я вот-вот грохнусь в обморок. Я никогда в своей жизни не теряла сознания. Понятия не имею, почему Карл нанял тебя, но раз я не могу тебя уволить, то давай не портить отношения.

Телохранитель замялся, явно испытывая неловкость от беседы.

— Знаю, ты собираешься идти за мной по пятам, но прошу, не надо прятаться. Будет здорово, если ты просто будешь держаться на расстоянии, оставаясь незамеченным. У меня и до тебя были телохранители, но я довольно независима. Честно, не знаю, почему Карл продолжает их нанимать, но раз он ничего не объясняет, давай просто оставим всё как есть, лады?

Телохранитель лишь молча моргал. Ава постаралась не вздохнуть. Глаза казались умными, но вряд ли в телохранители берут за мозги.

— Я вот о чем… не докладывай моему отчиму о том, что произошло в переулке. Я сама разобралась с бандитами, и нам не нужно много народа на нашей маленькой вечеринке, верно?

Полная тишина. Прям загробная.

Он будто не дышал. Понять, что это не так, можно было лишь по его вздымающейся груди. Ворот рубахи сдвинулся, обнажив больше татуировок.

Письмена. Прежде Ава не видела ничего подобного. Не считая ещё одного вздоха, мужчина мог сойти за статую.

— А твоё имя? — спросила Ава.

Он нахмурился.

— Вам нужно моё имя?

— Ну, как-то грубовато говорить о тебе как «молчаливый качок», так что да, неплохо было бы знать, как тебя зовут.