Ртуть (ЛП) - Харт Калли. Страница 14

Королева Мадра развернулась, ее платье зашуршало, меняя цвет, словно радужные разводы на поверхности масла, и направилась прочь по огромному залу, ее ноги ступали бесшумно.

— Заставь ее петь, Харрон. Я хочу услышать ее крики, разносящиеся эхом от подземелий до башен. Слишком давно мы не слышали ничего приятного.

Больная. Извращенка. Вот кем она была. Прекрасное лицо Мадры обманывало многих, но за маской, которую она носила, скрывалась темная, уродливая бездна. Я видела ее. Чувствовала в ее словах. Бесчисленные ужасы, которые эта женщина приказывала совершить своим сладким, мелодичным голосом…

Глаза Харрона остекленели, когда он потянулся за мечом. Звук, с которым клинок заскрежетал по ножнам, наполнил воздух, когда он вытащил оружие. Он не испытывал угрызений совести. Никакого сожаления. Какое бы сочувствие не проснулось в нем, когда он тащил меня сюда из камеры, оно исчезло, сменившись… ничем.

Когда он схватил меня, он сделал это быстро и бесшумно.

Все должно было закончиться также. Мое сознание покинуло меня, вопль застрял в горле, не успев вырваться наружу. Но Мадра хотела, чтобы мои крики наполнили дворец. Она так сказала, и Харрон исполнит ее слова в точности. Я была бессильна остановить его, когда он схватил меня. Запястья все еще были связаны, и у меня не было возможности сопротивляться. Я ударила его ногой в живот, навалившись всем весом, но он отразил удар, отвернувшись с выражением скучающего презрения на лице.

— Для тебя это ничего не значит, да? Лишить жизни невинного человека.

Что-то промелькнуло на его лице. Не сочувствие. Скорее… усталость.

— Ты не невинная. Ты воровка, — категорично ответил он. Его ладонь сжала мою руку словно железными тисками. Я пыталась упираться каблуками, чтобы замедлить его, пока он тащил меня через зал, но камень под ногами был слишком скользким.

— В Третьем округе полно воров, — выплюнула я. — Это единственная возможность выжить. Мы берем больше, чем нам дают, или умираем. Это простое решение. Ты бы поступил так же, если бы выбор стоял между жизнью и смертью.

— Не думай, что знаешь, куда указывает мой моральный компас, девочка. — Он дернул меня вперед и зарычал, когда я попыталась освободиться. Плечо пульсировало, обещая вывих, если я еще немного напрягу сустав, но я готова была пойти на многое, чтобы выжить, и кража была наименьшей из всего. Если вывих плеча позволит мне бежать, то я вытерплю эту боль.

— Легко судить… с привилегированной позиции, — выдавила я. — Но когда твоя семья умирает…

— Смерть — это открытая дверь, через которую нужно пройти. По ту сторону ее лежит мир. Считай, что тебе повезло, что ты вообще смогла пройти этот путь. — Толкнув меня вперед, он повалил меня на землю. Я тяжело приземлился на бок, ударившись головой о камень, и искры посыпались у меня из глаз. Какое-то мгновение я могла только задыхаться от раскалывающей череп боли. Зрение прояснилось как раз вовремя, чтобы я успела заметить, как Харрон поднимает меч.

— Если уж на то пошло, я сожалею, — сказал он. А затем с размаху обрушил клинок вниз.

Молния пронзила меня и ударила прямо в мозг. Я почувствовала раскаленный жар, ощущение от него превосходило боль. Это было нечто большее. Обжигающая агония, подобной которой я никогда не испытывала, расколола мой разум, усиленная ужасом. Я даже не знала, что такая боль существует. Волна влажного жара разлилась по животу. Я посмотрела вниз и тут же пожалела, что сделала это. Меч Харрона пронзил мой живот, металл погрузился глубоко. Брови капитана сошлись на кратчайшую секунду — едва заметный признак того, чему он отказывался поддаваться, — а затем черты его лица разгладились.

— Готова, Саэрис? — Он обхватил обеими руками рукоять своего меча. — Это та часть, где ты кричишь. — А затем он повернул меч…

Волна крика и паники вырвалась из меня, страх и невыносимое жжение в нутре захлестнули мои чувства. Словно дикий зверь, попавший в капкан, я вырывалась и билась, отчаянно пытаясь освободиться, но чем сильнее я тянула, тем крепче становились путы, связывающие мои руки за спиной, а Харрон продолжал крутить свое сверкающее серебряное лезвие. Он не вытащил его. Я была прикована к камню, и никакие усилия не могли это исправить.

Я дала Мадре то, что она хотела. Я кричала до тех пор, пока не почувствовала вкус крови и не сорвала голос. Только когда я начала захлебываться кровью, я поняла, что кашляю ею. Она хлынула у меня изо рта горячим потоком, который не прекращался.

— Я знаю, это больно, — пробормотал Харрон. — Осталось недолго. Скоро все закончится.

Когда он склонился надо мной, доставая из ножен на бедре красивый кинжал с гравировкой, я цеплялась за эти слова. Скоро все закончится. Я погружусь в небытие. Я не верила в загробную жизнь, но небытие — это то, что меня устраивало. Я…

Под ключицей вспыхнул огонь. Я не могла дышать. На мгновение мне показалось, что он пробил мне легкое, но нет. Его кинжал торчал из моего плеча. По залу разнесся рваный крик, становившийся все громче и громче с каждым повторением. Это был нечеловеческий звук, леденящий душу и полный горя.

Спасение.

Не было сил думать над этим словом.

Я не могла…

Я должна была…

Я…

Спасение!

— Тебе повезло. Это произойдет быстрее, чем с остальными, — тихо сказал Харрон. В его тоне слышался намек на доброту, он достал еще один кинжал и уставился на него, рассматривая острие. — Они сгорят или задохнутся. Раны в животе болезненны, да, но для тебя я сделал это быстро. А теперь… — Он покачал головой, перевернув клинок в руке. — Еще один последний, по-настоящему громкий крик для королевы, и мы отправим тебя в путь, хорошо?

Кинжал сверкнул, быстрый, как молния. Харрон занес руку, намереваясь вонзить его в мое второе плечо, но… что-то произошло. Металлическое острие застыло в дюйме от моей грязной, разорванной рубашки, зависнув надо мной. Он… он остановился?

Я захлебнулась еще одной волной крови, пытаясь проглотить ее и отдышаться. Когда я встретилась взглядом с Харроном, его глаза были широко раскрыты, в них было больше тревоги, чем минуту назад. Он уставился на меня, было очевидно, что он не верит в происходящее. Дрожа от усилий, он использовал обе руки, пытаясь вогнать клинок в мое плечо.

— Как… ты это делаешь? — прохрипел он. — Это… невозможно.

Я не могла ответить ему. Я была горящим фитилем боли, но что-то внутри меня, что-то холодное, спокойное, сделанное из металла, заявило права на клинок Харрона, как на свой собственный.

Что-то безмолвное во мне хотело получить клинок, и завладело им. Словно у меня была третья, невидимая рука, я потянулась к кинжалу и схватила его своей волей. Оружие задрожало, его кончик затрепетал.

— Остановись, — прошептал Харрон. — Это ересь.

Я не могла остановиться. Я не контролировала происходящее. Мне отчаянно хотелось, чтобы кинжал оказался подальше от меня, и я мысленно воспротивилась, приказала ему…

Харрон задохнулся, когда кинжал раскалился добела. В моих ушах раздался визг металла — ужасный, омерзительный звук, пронзивший мою душу. Звук безумия. Стиснув зубы, я поддалась голосу внутри себя, приказывающему мне расплавить клинок, как будто такое вообще было возможно. И это произошло. Почти такая же ошеломленная, как и Харрон, я наблюдала, как кинжал превращается в перчатке капитана в жидкость и стекает по его пальцам серебристыми струйками.

— Еретическая… магия! — задохнулся Харрон. Он попытался отпрыгнуть в сторону, но потерял равновесие и упал на задницу, а его ботинки застучали по камню, когда он пытался отползти. — Где ты научилась… нет. Нет!

Ужас овладел капитаном. С дикими глазами, тяжело дыша, он смотрел, как тонкие струйки металлической жидкости, которая когда-то была его оружием, двигаются к нему, сливаясь и разделяясь, словно ища его. Как будто металл был живым.

— Остановись, — прохрипел Харрон. — Даже если ты убьешь меня, все равно не сможешь сбежать из дворца. Ты истечешь кровью. Ты уже мертва!