Ртуть (ЛП) - Харт Калли. Страница 81

— Не отойдешь? Ты загораживаешь свет, — проворчал он.

— Какого черта ты так спокойно ко всему этому относишься? — возмутилась я. — С тех пор как ты сюда попал, ты просто смирился со всем этим. Ты не знал о существовании фей. И вдруг повсюду появляются огромные воины с заостренными ушами и клыками, и ты просто такой — да, конечно, конечно, феи существуют. Конечно, есть другие миры. Конечно, есть магия, и вампиры, и всевозможные ужасающие, страшные существа, которые хотят меня убить. Все это вполне разумно!

Кэррион опустил книгу, раздраженно фыркнув.

— И кто сказал, что я не знал о феях?

— Что?

— Я знал о феях, Саэрис. Моя бабушка рассказывала мне.

— Да ладно. Будь серьезен. То, что тебе в детстве рассказывали сказки, — это одно. Но никто из нас никогда не верил в эти истории.

— Я верил, — совершенно серьезно сказал Кэррион. Он снова погрузился в книгу. — Ты знакома с моей бабушкой. Ты считаешь ее женщиной, которая в свободное время распространяет фантастические истории и выдумки?

Теперь, когда подумала я об этом, я поняла, что он был прав. Грация Свифт была одной из самых прямолинейных и серьезных женщин, с которыми я когда-либо сталкивалась. Даже более прямолинейной, чем Элрой. Она была инженером и отвечала за то, чтобы новые здания в Третьем округе строились на прочном фундаменте. Если в детстве она читала Кэрриону книги, я бы поставила на то, что это были математические труды, посвященные расчетам устойчивости склонов, а не фантастические истории о вымышленных существах.

— У нее есть такая книга, — сказал он, держа ее в руке, как будто это и была та самая книга. — В ней много картинок. Иллюстраций. Текст местами выцвел, но она знает эту чертову книгу от корки до корки, так что это не имеет значения. Смею предположить, что и я теперь знаю ее наизусть. «Волшебные создания Гиларийских гор» — так она называется. На первой странице есть примечание. В нем говорится: «Никогда не забывай. Монстры лучше всего чувствуют себя в темноте. Запомни все, что ты здесь прочитал. Готовься к войне!!!». — Кэррион поднял вверх средний и указательный пальцы. — Два восклицательных знака. Свифты всегда были очень серьезными людьми. Грация поняла, что избыточная пунктуация означает, что, если эти гиларийские существа когда-нибудь покажутся, ситуация действительно будет очень тяжелой. Мне не разрешали есть десерт, пока я не перечислю хотя бы семь признаков грифона или не объясню в мельчайших подробностях, как убить чистокровного воина фей в полном доспехе.

Что ж, это было неожиданно. Откуда, черт возьми, взялась книга о феях? Мадра давным-давно сожгла всю литературу, в которой хотя бы упоминались феи или магия. Было любопытно узнать, что Кэррион, в некотором смысле, был воспитан в уверенности, что это когда-нибудь случится с ним. Впрочем, сейчас у меня не было времени размышлять об этом.

— Фишер оставил тебя здесь дожидаться меня? — спросила я.

— Можно и так сказать, — ответил Кэррион. — Я крепко спал в своей палатке. И тут появился он, черная туча с дерьмовым настроением, и стал рычать на меня, чтобы я вставал. Солнце еще даже не взошло, а он продолжал ворчать, что я лентяй. Он назвал меня пустой тратой кислорода. Что это вообще значит?

Я проигнорировала его, протягивая руку.

— Мне это нужно. То, что он дал тебе.

Кэррион скорчил кислую мину и полез в карман. Он вытащил ту самую маленькую деревянную коробочку, в которую Кингфишер в прошлый раз спрятал ртуть, и протянул ее мне.

— Наш великодушный похититель настоятельно рекомендовал мне не открывать ее. Я бы принципиально ослушался его, как только он ушел, но у меня закололо руку, когда я взял шкатулку, и я решил, что, может быть, хоть в этот раз я его послушаюсь.

Что бы случилось с Кэррионом, если бы он открыл шкатулку? Ртуть была в инертном состоянии, твердая и спящая, но оставался шанс, что Кэррион случайно активировал ее. Почему нет? Если я смогла это сделать, значит, есть шанс, что и ему удалось бы. Я понятия не имела, почему родилась с даром обращаться со ртутью. Возможно, это был скрытый дар, который еще не проявился в Кэррионе. Его руку покалывало, когда он держал коробку. Возможно, это что-то значило.

— Чем ты занят прямо сейчас? — спросила я его.

— Кроме того, что ворошу огонь палкой и читаю книгу? — спросил он, снова взяв ее в руки. — Ничем. Почему ты спрашиваешь?

— Хочешь поджечь что-нибудь гораздо более интересное?

Он с размаху захлопнул книгу.

— Конечно, да.

Магниевый порошок, соль мелкого помола, дистиллированная вода.

Висмут, медь, сурьма.

Медный купорос, мел, свинец.

Результат: Реакции нет.

Еще три эксперимента и еще три неудачи. Мало того, что я никогда раньше даже не слышала о сурьме, не говоря уже о работе с ней, оказалось, что мелкий белый порошок — сильнейший раздражитель кожи. Он вспыхивал, как только касался ртути, а от его паров нас так тошнило, что и я, и Кэррион выбегали и блевали на снег.

К середине дня мы пришли в себя и набрались храбрости, чтобы рискнуть пообедать. Кэррион спустился в лагерь, пока я занималась очисткой, и вернулся как раз в тот момент, когда пошел снег, с кучей закусок и кувшином, полным воды.

Мы сидели снаружи и ели. Холодные куски мяса. Кусочки сыра. Небольшой контейнер с орехами. Хлеб и горсть крошечных соленых рыбок, которые были очень вкусными.

— Стараешься изо всех сил?

Я чуть не подавилась, когда Кингфишер подкрался к нам сзади. Как только я увидела его, в моей предательской голове всплыли события прошлой ночи — ощущение его рук и губ на моем теле, миллион греховных вещей, которые он делал своим языком. Он взглянул на меня, потом прищурился и перевел взгляд на лагерь, словно тоже вспоминая меня в разных сомнительных позах. Потом я заметила его кровоточащую губу, синяк на челюсти и тот факт, что его рубашка была забрызгана красной кровью, а не черной, и мои мысли унеслись в другом направлении.

— Что с тобой случилось? Почему у тебя идет кровь?

— Тренировка, — сухо сказал он. — Не меняй тему. Почему ты не работаешь?

Внезапно меня перестало волновать, что он ранен. На самом деле мне даже самой захотелось причинить ему боль.

— Поскольку мы не рабы, мы сделали перерыв, чтобы поесть. Смотри, две тарелки и все такое, — сказала я, показывая ему, что на самом деле ем сама, а не делюсь с Кэррионом. Не думаю, что это сделало его более счастливым. — И вообще, — сказала я. — Я уже сделала все, что могла за этот день.

— Как прошло?

Я выгнула бровь.

— А ты как думаешь?

Он ничего не ответил.

— У меня есть вопрос, — сказала я ему. — Еще в Калише ты спрятал от меня ртуть в той маленькой коробочке на полке. Сегодня ты отдал ее Кэрриону и заставил его ждать меня на середине, проклятой богами горы. Почему ты продолжаешь прятать ее от меня? Почему не можешь просто оставить на видном месте? Ну, знаешь, чтобы ее легко было найти? Может быть, если бы я не тратила столько времени на поиски, то успела бы провести больше опытов.

Под глазами Фишера залегли тени. Он выглядел усталым.

— Прости меня за то, что я сделал этот день немного интереснее для тебя. Тебе полезно совершенствоваться в поиске ртути. Никогда не знаешь, когда может понадобиться обнаруживать крошечные количества на больших расстояниях.

— Это раздражает.

— Ну, теперь ты ее нашла. Ты планируешь еще что-то делать во второй половине дня?

Я раздраженно ответила:

— Нет. Мне нужно очистить серебро.

Фишер с сомнением посмотрела на Кэрриона.

— Ты что-нибудь знаешь об очистке серебра?

— Ни черта, — ответил он. — Я больше занимаюсь логистикой.

— Что это значит?

— Я очень хорош в перемещении вещей из одного места в другое.

— Для этого у нас полно других ослов. Тебе следует пойти и найти себе какое-нибудь полезное занятие, — огрызнулся он.