Карты нарративной практики. Введение в нарративную терапию - Уайт Майкл. Страница 41

При помощи очень активной, талантливой женщины-энтузиаста, прекрасного организатора по имени Мори Розен (Maurie Rosen), пожилые евреи в Венисе создали для себя атмосферу сообщества. Именно в контексте этого сообщества они восстанавливались, исцелялись, возрождалось их чувство бытия. Из всех механизмов, которые способствовали исцелению и возрождению, главным являлась церемония признания самоопределения.

Этот термин Майерхоф стала употреблять, чтобы описать особые формы взаимодействия, имевшие место в сообществе. На таких встречах у членов сообщества была возможность рассказать, пересказать, переиграть истории собственной жизни. Именно на таких «форумах»^[21] старые евреи получали возможность вновь осуществлять самопрезентацию^[22] по своим собственным правилам перед другими членами сообщества и посторонними людьми, приглашёнными поучаствовать в этих встречах.

«Когда культуры разобщены и находятся в хаосе, бывает трудно найти "правильных" слушателей. Естественных случаев, моментов, условий для этого может не быть, и тогда они должны быть созданы искусственно. Я обозначила подобные выступления^[23] как «церемонии признания самоопределения», которые рассматриваю как коллективные самоопределения, специально предназначенные для того, чтобы заявить о своей интерпретации собственного бытия в присутствии аудитории. Внимание аудитории должно быть захвачено и привлечено любыми необходимыми средствами; аудиторию необходимо заставить увидеть правду истории этой группы именно так, как сами члены группы понимают её. Маргинализированные люди^[24], презираемые, игнорируемые группы, отдельные люди с «испорченной идентичностью» (по выражению Э. Гоффмана), регулярно ищут возможности предъявить себя другим в свете своей собственной интерпретации, своего «инсайдерского»^[25] видения и понимания» (Myerhoff, 1982. С. 105).

Эти церемонии обеспечивали противоядие от эффектов изоляции, переживаемых людьми, от чувства «невидимости», которое было главным результатом ощущения изоляции. Привлекая внимание к роли таких церемоний, Майерхоф заявила, что они способствуют «преодолению проблемы невидимости и маргинализации». Это стратегии, которые «дают людям возможность оказаться увиденными и понятыми в их собственной интерпретации, возможность привлечь свидетелей собственной ценности, жизненности и бытия» (Myerhoff, 1986. С. 267).

Участие в подобных церемониях возрождало и поддерживало дух сообщества и жизненные силы; главным было замещение так называемых «бедных», «тесных» заключений об идентичности за счёт восстановления, возрождения насыщенных, богатых заключений. Для людей в этом сообществе жизнь была проектом идентичности, и эти проекты характеризовались особым саморефлексивным осознанием. В ходе самоосознавания члены сообщества понимали, каким образом они участвуют в процессе конструирования собственной идентичности и идентичности других людей. Они видели, какое влияние их собственный вклад оказывает на порождение, оформление их жизни. Это осознавание помогало им «взять ответственность за "создание, сочинение самих себя" и в то же время поддерживать ощущение подлинности, аутентичности, цельности» (Myerhoff, 1982. С. 100). В результате члены сообщества получили возможность вмешиваться в ход собственной жизни, оставаясь в гармонии с тем, что для них было действительно важно и ценно.

Б. Майерхоф привлекла внимание к исключительности этого феномена: «Иногда жизненные обстоятельства складываются так, что определённое поколение людей начинает очень остро осознавать себя, и тогда они становятся активными участниками своей истории и упорно и настойчиво продолжают давать чёткое определение самих себя, дают объяснение своего предназначения, прошлого и будущего. Тогда они становятся сознающими актёрами исторической драмы, сценарий которой они сами и пишут; они уже не просто испытуемые в чьём-то исследовании, они «создают» сами себя, иногда они даже «выдумывают» себя. Эта деятельность не является неизбежной, не является автоматической, она — удел особых людей в особых обстоятельствах» (Там же).

Как часть рефлексивного самоосознавания поступки членов этого сообщества отражали понимание того, до какой степени идентичность является:

   • публичным, социальным, а не частным, индивидуальным достижением;

   • определяемой в большей степени историей и культурой, чем «человеческой природой», так или иначе понимаемой;

   • результатом возникновения чувства аутентичности в социальных процессах признания предпочитаемых заявлений человека о собственной идентичности и истории (по контрасту с идеей, что аутентичность, подлинность жизни достигаются за счёт выявления и выражения сути «я» посредством интроспекции).

Особая значимость, которая придаётся «коллективному самоопределению», «императиву самопредъявления», «привлечению свидетелей собственной ценности, жизненности и бытия» и «предъявлению собственной интерпретации себя перед специально созданной для этой цели аудиторией», подчёркивает ключевую роль вклада аудитории в церемонию признания самоопределения. Именно отклик аудитории на истории, рассказанные и отыгранные на этих «форумах», подтверждал подлинность этих историй. Именно признание аудиторией заявлений об идентичности^[26], выраженных в историях, подтверждало эти заявления. Именно признание историй слушателями способствовало тому, что члены сообщества смогли достичь ощущения единения с заявлениями о собственной жизни. На таких встречах аудитория начала «участвовать в чьей-то драме» и стала «свидетелями, которые, сами того не подозревая, продвигают сюжет вперёд и способствуют его развитию»: «Эти старые евреи... открывают занавес между реальным и нереальным, актуальным и воображаемым, чтобы переступить через порог и повести, потянуть за собой свидетелей, которые, к удивлению своему, часто обнаруживают, что они каким-то образом участвуют в чьей-то ещё драме... переступив порог, они становятся «пятой колонной», свидетелями, которые продвигают сюжет, способствуют его развитию, сами того не подозревая. Их история — полностью их собственная, но она живёт дальше, вплетаясь в содержание жизни других людей» (Myerhoff, 1986. С. 284).

Майерхоф подчеркнула значимость активного участия внешних свидетелей в этих церемониях. Именно пересказы историй внешними свидетелями в наибольшей степени поддерживали и заявления людей о собственной идентичности, выраженные в историях. Пересказы сделали их зримыми, «публичными» фактами, распространяли информацию в более широком сообществе, помогали людям обрести чувство единения со своими заявлениями о собственной жизни. Именно пересказы слушателей помогали людям почувствовать, что они действительно существуют — такие, какими видят себя, и давали им надежду и силы двигаться дальше.

Церемонии признания самоопределения в терапевтической практике

То, каким образом Барбара Майерхоф описала роль свидетелей в церемонии признания самоопределения, вызвало резонанс с некоторыми открытиями, которые мы совершили в собственной терапевтической практике: открытиями, связанными со значимостью слушателей для насыщенного развития истории, для выстраивания насыщенных заключений об идентичности человека, для расширения и укрепления предпочитаемых направлений развития жизни людей, обращавшихся к нам за помощью. Как и члены сообщества престарелых евреев в Венисе, мы ощутили, что внешние свидетели предоставляли людям, обращавшимся за помощью, возможность:

   • вновь стать «видимыми» для сообщества и для приглашённых свидетелей на своих собственных условиях, в своей интерпретации;

   • пережить признание заявления об идентичности, выраженного в их историях;

   • ощутить подтверждение подлинности этих заявлений об идентичности;

   • вмешаться в ход и направление своей жизни таким образом, чтобы находиться при этом в гармонии с тем, что для них важно в жизни.