Волаглион. Мой господин. Том 2 (СИ) - Баунт Софи. Страница 26

— Нет, Рекс! Я другой человек! Настоящая! Я девушка. Я Илария. Девушка, которая... любит тебя.

А-а-а! Святой Кришна и мать его Будда! Я хочу орать!

— Эм, слушай, мне надо подумать, хорошо? — втягиваю носом воздух. — Но нет. Нет. Спать мы не будем! Без обид.

Девушка зябко обнимает себя. Расстраивается и стоит с видом отвергнутой мусульманской невесты, которая не понравилась мужу в первую брачную ночь.

— Но...

Я вылетаю из комнаты еще быстрее, чем вылетал, когда меня трогал Иларий-парень.

Слегка остываю, бродя по холодным, сырым коридорам. Этакая область антисекса. Илария, к облегчению, не поплелась следом, видимо, решила сдаться. Как теперь с ней... с ним общаться — я не знаю. Лучше пока отвлекусь. В идеале за бочкой виски, но во мне столько эмоций, что хочется применить их с пользой.

На Саре, скажем.

Включаю обаяние на полную мощность. У каждого человека свои способы очаровывать. У меня: легкая ироничная улыбка, приподнятые играющие плечи, яркая жестикуляция, плюс зачесанные слюнями волосы — так я похож на уверенного в себе героя гангстерских фильмов.

Захожу в спальню, ищу глазами Сару, а нахожу — мишень для плевков. Виса. Роется в сундуке.

— Ты че здесь забыл? — злюсь я.

— Не перепало?

Виса не оборачивается, с головой в сундуке, один зад торчит.

— Чего?

— Говорю: план по окучиванию госпожи прогорел? — Вампир окидывает меня взглядом, усмехается и копается дальше. Какой же он белый. Не лицо, а посмертная маска. — В какой-то затерянной Атлантиде сознания, я тобой, Рексик, восхищаюсь. Ты прямо не убиваемая бацилла. Но клянусь Дракулой, я найду от тебя лекарство.

Он рассматривает найденный ржавый нож, белые шарфы и записную книжку.

— Где Сара?

— Внизу? — паясничает он, откидывая русый хвост. — Откуда мне знать?

— Ну а ей стоит знать, кто перерыл ее вещи.

Собираюсь уходить. Дверь захлопывается перед носом. Чуть не огрел меня, ублюдок!

— Остуди нервы, — фыркает Виса и по традиции издевательски щебечет: — Я даже сделаю тебе какой-нибудь подарок. Видишь? Я пытаюсь наладить с тобой отношения. И ты попробуй. Все для тебя, пупсик. О, знаешь, что тебе нужно? Я знаю!

Дает ржавый нож.

— Зачем он мне?

— Он тупой и страхолюдный, а подобное тянется к подобному.

— Слушай, — хватаю его за края распахнутой красной рубашки. — Я уже побил тебя сегодня. Побью еще раз. Будь уверен. И в этот раз сомневаюсь, что не убью!

Лицо Висы перекашивает. Малахитовые глаза обагряются кровью, вспыхивают, словно фонарик, и я отшатываюсь.

Вокруг — темнота. Я ослеп?

— А теперь... отрежь, — голос льется карамельной симфонией.

Отрезать что? Чей это голос? Мой? Висы?

Сквозь серый дым просвечиваются очертания комнаты, я размахиваю руками, прогоняя туман и в один миг — прихожу в себя.

Твою мать!

Я спустил с себя штаны!

Стою с ножом и собираюсь отрезать себе член!

— Отрезай, — напевает вампир. — Отрезай, Рекси.

— Ах ты ублюдок! — натягиваю штаны и толкаю урода в татуированную грудь.

Кидаю нож в стену, но он вонзается в рамку на полке — с фотографией трех девочек — и я отвлекаюсь от намерения задушить Вису.

Сара меня прибьет.

— Не забывайся, щеночек. Если я захочу, ты мне не то что кланяться будешь, ты мне отсосешь.

С его носа течет кровь. Он вытирает ее и со злостью смотрит на свои пальцы.

Любопытно, ему тяжело подчинить меня воле, потому что я призрак или потому что колдун? В любом случае он напросился. Бью Вису в морду, но промахиваюсь — он резко наклоняется — и ударяю в деревянный столб кровати. Рычу от боли, держась за кулак. Ладонь, проткнутая Деркачом еще не зажила, а теперь и вторую руку чуть не сломал.

— Откуда фото? — едва слышно спрашивает Виса.

Я оборачиваюсь. Вампир подобрал фотографию Волаглиона и моего маленького отца, которая выпала из кармана.

— Не твое дело.

Собираюсь накинуться на него, но рука ужасно болит.

— Ошибаешься, — выговаривает он, сжимая губы до белезны. — Ты хоть знаешь кто это?

— А ты?

— Мой человек. — Виса разворачивает фотографию, тычет ей в лицо. — И спрашиваю снова. Откуда. Эта. Фотография?

— Волаглион — твой человек? Ты рехнулся? — смеюсь я.

— Это сейчас он Волаглион, — гаркает вампир. — А тогда его звали Алексом!

Нет! Нет! Нет! Хочу биться головой о стену; догадка, которая снизошла на меня в библиотеке, подтверждается.

— Ты имеешь в виду до того, как в него вселился демон? Его звали Александром? Александром... Крамским?

— Ты-то откуда его имя знаешь, клоп?

— Этот ребенок... его сын?

Первый раз вижу Вису настолько удивленным. Он смотрит то на фото, то на меня.

— Верно...

— Это мой отец, — сажусь на кровать, потирая виски. — А это, похоже, мой дедушка.

— Похоже? Ты не в курсе, как выглядит твой дед?

— Да, представь себе! Отец не сохранил ни одной фотографии. Он ненавидел деда.

— Погоди, — вскидывает брови вампир. — Ты внук Алекса? Кровавая баня! Сдохнуть, не встать! Слушай, а ведь точно. Похож! — Он ошарашенно присвистывает. — Че-е-ерт! Да ты гонишь! Пупсик, мы с твоим дедом... о-о-охренеть!

— Вы... что? Ты дружил с моим дедом?

Из-за выходки Илария в мозг сначала бьет другой картинкой. Совсем не дружеской. И меня чуть не выворачивает.

Я медленно моргаю. Знаете, двое в этом доме стабильно меня раздражают. Рон. И Виса. Правда, раздражают по-разному. Виса бесит, потому что не прекращает попыток отобрать у меня Сару, а Рон — уже отобрал у меня Ингу. Но главное — они оба ненавидят меня. Я так привык к их ненависти, что подумываю переспросить у Висы: точно ли он сейчас со мной разговаривает? Он сияет улыбкой, как жаркое летнее солнце, с восторгом осматривает меня. Мой дедушка, определенно, был для него близким другом.

— Дружил? Охо-хо-хо! Да мы такое вытворяли! Алекс — это огонь! Пламя! Твой дедуля был нереально крут, малыш. А сколько баб у него было, ух, он был еще тем... утонченным папочкой для одиноких (и не очень) малышек. Куролесили мы знатно. Как-то чуть не спалили мою резиденцию. Твой отец решил обмазать девочек абсентом с кленовым сиропом, чтобы слизывать... ну, ты втыкнул, и короче, нежданчик: кое кто загорелся. А за ним ковры, занавески...

— Так-так, я понял, — закатываю глаза. — Замечательно. Мой дед был таким же удолбышем и бабником, как ты.

— Да ты вообще видел Волаглиона, дружок? Видел? Вот и представь, как по Алексу текли. Ну, пока демон его не убил.

— Ага, значит, мой дед — колдун, и более того, он из одного ковена... с тобой. Одна новость лучше другой.

— Твой дед — непревзойденный колдун! И да, видал татуировки на запястьях демона? — Виса закатывает рукава, демонстрирует татуировки в виде широких браслетов, похожие на наручи. — В нашем ковене были только мужчины, и по традиции мы набивали отличительный знак рунической защиты.

Внезапно вспоминаю свой сон. Парня, который искал книгу. Это был... мой дедушка. Моего деда убил демон. Так вот куда он исчез! Отец всегда говорил, что дед бросил их с мамой. И помилуй, Господь...

— Волаглион — это мой дед, — поспешно соображаю я вслух.

— Точнее: это тело твоего деда.

— Вот почему мой отец так ненавидел и боялся всего, что связано с нечистью. Он знал...

— Как бы это ни было сопливо, но замечу, что при всей своей прекрасной натуре, Алекс безумно любил свою семью и твоего папульку. Думаю, да, он рассказывал Алексу младшему о колдовстве, и скорей всего пытался пробудить его в сыне, — небрежно тараторит вампир, почесывая подбородок и стуча перстнями друг об друга. — Была у него слабость к сексуальным малышкам, однако, он много делал для семьи, чем до рвоты, знаешь ли, раздражал. А вот его жена не знала даже, что ее муж колдун. И когда Алекс умер, я, в свою очередь, не знал, че ей сказать. Не мог же я ляпнуть, что ее мужа грохнул демон.

— Подожди, ты знал Волаглиона до знакомства с Сарой?