Жестоко и прекрасно (ЛП) - Лейн Терри Э.. Страница 51

— Мама и папа, пошли домой. Увидимся завтра, Летти и Рэй.

Я машу им всем рукой, и мы идем к машине моих родителей.

— Ты влюблена? — спрашивает моя мама.

— Этот мальчик любит тебя? — спрашивает мой папа.

— Да, теперь поехали.

— Почему ты ничего не говорила? — спрашивает мама.

— Я собиралась рассказать тебе, когда вернусь домой, но Дрю опередил меня.

Потом меня встречает тишина. Никто из них не произносит ни слова, пока мы не подъезжаем к подъездной дорожке и дверь гаража не открывается. Первой говорит моя мама, смеясь:

— Ну, ты могла сделать это еще хуже.

А потом папа говорит:

— И врач. Хм. Как раз то, что мне нужно. Ты выбрала его для меня?

— Да, папа, только для тебя.

— Какой он врач? — спрашивает папа.

— Он будет онкологом. Знаешь, специалист по раку.

— Онколог! Зачем ему это делать? — в ужасе спрашивает мама.

— Потому что это его призвание, мама. Вот что им движет.

— Но они все умрут!

— Они не все умирают. Вы в каком веке живете? Врачи добились удивительных успехов в лечении рака, и Дрю любит помогать пациентам. Кроме того, это его выбор, а не твой.

— Ну, я не понимаю, почему он не может быть доктором, который делает приятные вещи.

— Мама, он врач, который делает приятные вещи. Как ты думаешь, что чувствуют семьи его пациентов, когда он их лечит? Я не думаю, что им грустно, а ты?

— Нет, но это происходит не всегда.

— Лечить опасные для жизни заболевания должны все врачи, а не только онкологи. И я думаю, что нам нужно оставить эту тему, потому что это все равно не ваш выбор.

Мне нужно переключить ее, иначе это будет продолжаться часами. Она дохлую лошадь достанет, если ты ей позволишь.

Мой папа, наконец, вставляет свои пять копеек и говорит:

— Ну, я просто рад, что в доме есть доктор.

И я уверена, что так есть. Бедный Дрю.

К Сочельнику я готова нырнуть с головой в бутылку водки и плыть к забвению. Дрю только смеется над моими жалобами, потому что, когда он приезжает, мои родители, за исключением моего отца и его необычных медицинских вопросов, ведут себя наилучшим образом. Вчера мне пришлось отвести отца в сторону и предупредить его о том, что я не буду вступать в дискуссию с Дрю о его геморрое. Он продолжал упоминать его за завтраком, и это было идеальное время, чтобы поговорить о нем. Поэтому я сказала ему, что если он хотя бы осмелится упомянуть об этом, я уйду и никогда не вернусь домой. Он закрыл рот, и все. Слава богу, он еще не упомянул о нем Дрю. Или, по крайней мере, я так думаю.

— Так папа информировал тебя обо всех своих недугах?

Громкий смех сотрясает Дрю.

— Только о нескольких.

— Что? Что он спросил у тебя? Я предупреждала его.

У меня свирепый вид.

— Успокойся, злючка. Все нормально. Я не против и не собираюсь делиться тем, что мы обсуждали.

— Почему нет?

— Это личное, вот почему. Теперь давай поговорим о тебе.

Он прижимает меня к своей груди, и вскоре я растворяюсь в одном из его поцелуев. Но потом я вспоминаю, что мы в доме моих родителей, и я начинаю его отталкивать.

— В чем дело?

— Мы не можем делать это здесь, — шиплю я.

— Я всего лишь поцеловал тебя.

— Я знаю, но в семье Форбс мы не демонстрируем публичные проявления привязанности.

— Это факт? И, угадай что?

— Что?

Он проводит пальцем по моему подбородку и шепчет мне в губы:

— Это скоро изменится, милая Кейт.

Затем он захватывает мой рот еще одним поцелуем, и я отказываюсь от борьбы. Мне действительно все равно. Я влюблена в этого мужчину, так почему я не должна? Он респектабельный и не имеет ко мне ничего, кроме серьезных намерений, а мы оба взрослые люди. Черт с ним. Я чувствую, как он смеется.

Отстраняясь, я смотрю на него прищуренными глазами.

— Что смешного?

— Ничего. Я просто счастлив, что ты видишь вещи, по-моему.

Пока я хочу поцеловать его еще раз, Шеннон врывается в комнату, вся в светящаяся от счастья, потому что Дрю здесь. Рядом с ним она другой человек.

— Привет, Дрю. Ты останешься на ужин?

— Нет, на самом деле Кейт приедет ко мне на ужин с моей семьей».

— Фу. Почему ты не можешь поесть с нами? — Дуется она.

— Шеннон, в канун Рождества семья Дрю устраивает большой рождественский праздник. Так что я иду туда с ним, чтобы отпраздновать.

У нее хватило наглости бросить на меня отвратительный взгляд, как будто я кусок грязи, не стоящий ее времени. Дрю ловит его и недоволен. То, что случится через мгновение, является ярким воспоминанием для меня.

— Эй, детка. У тебя есть проблемы со мной или с твоей сестрой, которая идет ко мне домой?

Она качает головой.

— Тогда, возможно, тебе стоит извиниться перед ней.

Шеннон увядает, как цветок посреди августовской жары. Она смотрит на Дрю своими большими щенячьими глазами и говорит:

— Прости.

— Не извиняйся передо мной. Тебе следует извиниться перед Кейт.

Затем, к моему полному шоку, Шеннон поворачивается ко мне и говорит:

— Прости, Кейт. Я не имела это в виду.

Я хочу сказать: «Да, ты именно это имела в виду, ты, маленькая соплячка». Но я этого не делаю. Я киваю и вместо этого улыбаюсь. Шеннон показывает мне свою идеальную улыбку, которую она постоянно использует для мамы и папы, и пробует ее на Дрю.

Голосом, пропитанным сахаром, она спрашивает:

— Итак, Дрю, мы увидим тебя завтра?

— Да, я буду здесь к обеду.

— Ты придешь? Можно я сяду рядом с тобой?

О Боже. Мало того, что мне приходится беспокоиться о моем отце-ипохондрике, теперь моя сестра тоже гоняется за ним.

— Я думаю, тебе нужно обсудить это с мамой.

— Да, хорошо, я сделаю это прямо сейчас, — говорит она, выскакивая из комнаты.

Покачав головой, я говорю:

— И драма никогда не заканчивается в семье Форбс.

— Ее многовато, не так ли?

— А, да. И мои родители ничего не делают, чтобы сдержать этот бардак. Смешно и то неуважение, которое она к ним проявляет. Эрик нормальный. По крайней мере, на данный момент. Все, что он думает это спорт. Меня беспокоит то, что однажды он проснется, и его будут занимать другие вещи, а мама и папа не заметят этого. Но Шеннон точно запала на тебя.

— Это только потому, что она считает меня крутым. Однажды я стану занозой в ее заднице и не буду иметь никакого эффекта.

— Эй, я возьму все, что смогу, когда смогу.

— Это включает еще один поцелуй?

Он смеется.

Прижав руку к его груди, чтобы остановить его, я спрашиваю:

— Во сколько нам нужно быть у тебя дома? Я не хочу опаздывать.

— Мы успеем.

Он скользит своими губами по моим как раз в тот момент, когда моя мама входит в комнату.

— О, Дрю, прежде чем ты уйдешь, я хотела сказать тебе, что ужин завтра будет в три.

Она сказала ему уже дважды.

— Спасибо, мама, я думаю, он понял.

— Я буду здесь раньше, миссис Форбс. Я не могу так долго находиться вдали от моей девушки.

Моя мама даже краснеет. Ради бога, может мне кто-нибудь помочь? Затем она говорит:

— О, это так мило, Дрю.

Теперь моя очередь краснеть, потому что мне стыдно за маму.

— Хорошо, мама, нам пора идти. Я вернусь позже.

Зажав пальцами бицепс Дрю, я буквально вытаскиваю его из дома.

Когда мы уходим, я слышу, как Дрю кричит:

— Увидимся завтра, миссис Форбс.

Влетая в его машину, я захлопываю дверь, прежде чем он успевает это сделать. Он садится и говорит:

— Я думаю, что это становится привычкой.

— О боже! Моя мать, ведущая себя как подросток… нет. Просто нет.

— Она была не так уж плоха.

— Да она ужасна. Она хлопала ресницами, глядя на тебя. Ты так действуешь на всех женщин?

Дрю выводит машину задним ходом, но перед тем как ответить на мой вопрос он снова останавливает машину, поворачивается ко мне и говорит:

— Кейт, меня не волнует, какое впечатление я оказываю на всех женщин. Меня волнует только то, какое действие я оказываю на тебя.