Милая моя... - Берристер Инга. Страница 8

Трейси уже перешла границу здравого смысла и осторожности.

– Я хочу сказать, – язвительным тоном начала она, – что ваша сестра – самая хитроумная и коварная женщина из всех, кого я когда-либо знала. А что до ее нервов, то бьюсь об заклад, они у нее из самой прочной стали. Если уж она так беспокоится за свою семью, то, может, ей постараться стать Николасу настоящей женой? Или вас обоих просто устраивает существующее положение вещей, когда Кларисса замужем за Николасом, а в действительности главным мужчиной в ее жизни являетесь вы?

Губы Джеймса побелели от гнева, глаза же, напротив, так потемнели, что стали почти черными.

– Боже мой! Как вы только посмели высказать столь мерзкое предположение? Обливая Клариссу грязью, вы даете понять, что намеренно пытаетесь разрушить семью моей сестры! Но, учтите, в любом случае я сделать так, чтобы вы сполна заплатили за свое коварство.

Когда он ушел, Трейси с облегчением прислонилась к стене. Тело болело так, будто ее избили, голова гудела, сердце билось как сумасшедшее. Успокойся, твердила она самой себе, успокойся. Он ушел… Все позади… Он ушел…

Правда, он угрожал ей, обвинял ее, напугал… Но что он сможет сделать? У нее не было любовной связи с Николасом, да и вообще ни с кем. При воспоминании о брошенных ей в лицо оскорблениях на нее нахлынула волна слабости.

Она давно перестала вспоминать неприятные обстоятельства, сопутствующие рождению Люси. Большинство людей, с которыми ей пришлось иметь дело, были слишком великодушны, слишком добры, слишком понятливы для того, чтобы затрагивать столь деликатный вопрос или хотя бы строить по этому поводу предположения.

А Трейси была не тем человеком, чтобы что-то объяснять или оправдываться. Да она ошиблась: искала любовь, а нашла лишь похоть. Это был глупый, безответственный поступок, но, учитывая крайнюю свою молодость и наивность, теперь, через двенадцать лет, Трейси испытывала к девушке, которой была когда-то, только жалость и сочувствие.

Если Джеймс Уоррен решил упрекнуть ее в ошибке, в неверном восприятии действительности, приведшем к зачатию Люси, – пускай. Это лишь подтверждает, что он просто не тот человек, с которым ей стоит иметь дело. И настанет день, пообещала себе Трейси, когда она с большим удовольствием скажет ему об этом.

Она имеет такое же право жить в этом городе, как и он. Ее корни, во всяком случае со стороны покойной бабушки, крепко сидят в здешней земле. Нежданное наследство, новое дело давали ей шанс выстроить для себя и Люси новую жизнь, и Трейси твердо решила идти выбранным путем. Ничто и никто, не говоря уже о человеке, подобном Джеймсу Уоррену, не помешает ей сделать это.

3

– Нервничаете?

Трейси улыбнулась Энн натянутой улыбкой.

– Да. А что, очень заметно?

– Совсем немного, – успокоила ее приятельница.

Через полчаса Трейси должна была открыть дверь магазина перед небольшой группой местных чиновников и журналистов, приглашенных на коктейль, который, по словам Энн, был просто необходим для рекламы.

Она возражала, что полученные от презентации выгоды не оправдают потраченных на него денег, но Энн убедила Трейси, что это крайне важно. Оставалось только надеяться, что подруга права.

Трейси собиралась приготовить напитки сама, чем несказанно удивила Николаса.

– Почему бы просто не заказать их?

Оказалось, что Кларисса в подобных случаях пользуется услугами одной местной фирмы. Эту фирму, занимающуюся организацией деловых обедов, коктейлей и тому подобным, основали две девушки, с которыми она училась в школе. Однако Трейси отказалась от их услуг, решив, что подобная расточительность ей не по карману. Энн Филдинг полностью одобрила ее намерения.

– Хотите, я помогу вам? – предложила она. – Сразу после замужества я начала посещать кулинарные курсы, но очень скоро Том убедил меня, что мои художественные наклонности больше пригодятся в магазине. Однако кое-какой опыт в приготовлении изысканных блюд я приобрела.

Энн сказала это как бы в шутку. Но Трейси, осматривая в первый раз дом Филдингов, была просто поражена несомненными способностями новой приятельницы в оформлении интерьеров. Неудивительно, что Том, когда дело касалось нюансов цветовой гаммы, находил помощь жены просто бесценной.

Именно Энн деликатно предложила ей идею оформления витрины. Она же посоветовала найти подходящие березовые ветви, которые позднее можно будет украсить искусственным снегом на Рождество и масками в канун Дня всех святых…

Трейси оглядела накрытый стол – пару козел с проложенными на них досками, накрытыми двумя старыми простынями. Торцы стола украшали гирлянды искусственных цветов, по цветовой гамме гармонирующие с оформлением витрины.

– Вы не представляете, насколько дешевле делать многие вещи самой, чем нанимать дорогостоящего оформителя. Главное – привлечь внимание людей. Трудно поверить, сколько заказов мы получили, когда одной весной я решила оформить нашу главную витрину под детскую комнату, от руки расписав ее сценками из детских сказок. Это было одно из наших самых рискованных предприятий, но и принесло оно самую большую выгоду.

Всегда надо помнить, что родители готовы тратить на детей большие деньги, особенно когда это касается их физического или умственного развития. Не говоря уже о том, что перед Рождеством у вас тут будет толпа тетушек и бабушек, желающих купить своим любимцам пару башмаков или нарядные туфельки.

Во всем, что касалось торговли, Энн была очень опытна и практична, да и как человек привлекала к себе. Но, испытывая к ней огромную признательность за помощь, Трейси никак не могла заставить себя признаться новой подруге в том, что произошло между ней и Джеймсом Уорреном.

Было ли это привычное и ставшее инстинктивным желание оставаться независимой? Желание, основанное на страхе, что поддавшись соблазну опереться на кого-либо, она никогда уже не найдет в себе силы жить самостоятельно? Или просто боязнь, что Энн не поверит ей?

Мысли были не слишком приятные, и Трейси попыталась сосредоточить свое внимание на столе с закусками.

Бокал вина, еда, более привлекательная на взгляд, чем на вкус, а главное – ощущение того, что на презентацию пригласили именно тебя, – все это гарантирует дополнительную рекламу, говорила ей Энн. И теперь, оглядев торговый зал, залитый мягким приглушенным светом и задрапированный кусками ткани, превратившими его в уютную гостиную, Трейси не видела, почему бы вечеру не закончиться успешно.

Более того, оставив детей и Люси на попечение Тома и затащив Трейси в район, где располагались самые дорогие магазинчики города, Энн начала убеждать ее:

– Когда ты беден, надо выглядеть богатым. Только богачи могут позволить себе одеваться невзрачно и выглядеть запущенными. Вот, – добавила она, снимая с вешалки одно из платьев, – примерьте это.

Платье скорее напоминало длинный мешок из золотисто-бронзового джерси, но Энн только рассмеялась.

– На вас это будет замечательно выглядеть, поверьте мне. А цвет как раз подходит к вашей внешности и времени года.

К ее удивлению, подруга оказалась права. На Трейси платье выглядело простым и элегантным, вполне оправдывая свою непомерную цену.

– Оно более чем окупит себя, – уверенно пообещала Энн. – Вот увидите, как только наступит сезон, вы будете надевать его все чаще и чаще.

– Сезон? – озадаченно переспросила Трейси.

– Сезон официальных обедов, – с улыбкой объяснила Энн. – Мы тут люди общительные. Другого выхода у нас просто нет, нам приходится развлекать себя самим. Кроме дел в местной Торговой палате, к которым вас непременно привлекут, вы получите приглашения на множество обедов и вечеров. Мы не пропускаем ни одного.

– Но я не могу. Люси…

– Люси может иногда спать в комнате Сузан, – не принимая никаких возражений, сказала Энн. – Одна из племянниц Тома оканчивает школу и рада подработать. Она очень благоразумная девочка, и ей можно доверить даже самых маленьких детей.