Бездарыш (СИ) - Рымин Андрей Олегович. Страница 13

На ходу сбрасываю рюкзак со спины и, достигнув относительно плоского дна низины, резко разворачиваюсь. В левой руке копьё, в правой топорик. Последний тут же отправляю в полёт. Выставив перед собой не по-волчьи когтистые передние лапы, зверь несётся ко мне, растянувшись в прыжке. Пасть длиной в мою руку оскалена. На концах каждой челюсти по паре клыков. Остальные, более мелкие, но не менее острые зубы напоминают щучьи. Если вцепится, уже точно не вырваться.

Есть! Хорошо, что в полёте поймал. Прыгнув, особо уже не вильнёшь. Топор бьёт в основание лапы. Звук глухой, словно дерево рубишь. Крови нет почти. Ох и шкура у твари…

Эти мысли промчались за долю секунды. Сам же я лечу в сторону, уклоняясь от пасти и лап. Отскочив, бью копьём. Тварь как раз приземлилась и её тянет дальше. Худоба худобой, а веса в этой костлявой уродине пудов десять, наверное.

Ничего себе! При моих-то долях, да насквозь не пронзить? Ткнул-то вроде удачно — аккурат в середину выпирающей за тощим брюхом грудины попал. И не вскользь, а вполне себе плотно. Наконечнику тут сам Единый велел между рёбер войти, но на деле лишь зверя толкнуть получилось. Видно, там у урода под шкурой сплошной очень твёрдый костяк.

Отскакиваю и жду, когда тварь развернётся. То секунда делов. Волк крутнулся на месте, изогнувшись змеёй, и вновь прыгнул. Тут уж я не стал долго раздумывать. Пока буду его слабое место искать, зверь меня достать может. Плясать долгие танцы с такой вёрткой заразой не выйдет. Нужно наверняка бить.

И я бью. Промахнуться никак. Цель летит ко мне обрамлённой гребёнкой зубов яркой алой мишенью. Шаг навстречу — и вгоняю копьё прямо в пасть, между челюстей, которые тут же капканом захлопываются.

Вот теперь мощный толчок заставляет пошатнуться уже меня. Ноги едут по каменистой земле, но руки не отпускают древко. Зверь тянется ко мне передними лапами, но длинные когти рассекают лишь воздух в аршине от моего лица. Тварь мотает башкой, выгибается в разные стороны, пыжится меня сдвинуть с места, но противник ей крепкий попался. Ноги пошире, упёрся подошвами и рывками толкаю копьё вперёд.

Кажись, всё. Кровь залила всю нижнюю челюсть зверюги. Хрип, идущий из пасти, сменяется бульканьем. Продавил! Наконечник копья выскакивает наружу из шеи чудовища, словно новый костяной шип. Зверь заваливается на сгибы четырёх задних лап, а потом и на бок. Всё. Выдёргиваю оружие и жду, когда хищник подохнет.

Вот это мне повезло. Не успел очутиться на Суши, как сходу нарвался на очень старого зверя. Едва ли это страшилище было хозяином леса — больно мелкий волчок — но с такими непробиваемыми костями и с дубовой шкурой шестилапому гаду до этого звания точно недолго осталось. Еле-еле свалил. Ну, хоть добрую добычу из сердца возьму. Местные бобы мне сейчас пригодятся.

Подбираю топорик, достаю пилку из ножен. Это будет непросто, но и не такое вскрывали. Минут десять возни — и вот сердце чудовища на земле рядом с тушей. И действительно, грудь у него — сплошной панцирь. Со стороны брюха продираться пришлось. Измарался весь, а воды, чтобы руки отмыть, рядом нет. Доделаю дело — придётся землёй оттираться.

— Ну, что, Ло? Как думаешь, семя там будет? По мне, так и два может быть. Давненько мне звери не давались так тяжко. Матёрый волчара.

Ответ колдуна мне не нужен. Я так — чисто страх отогнать. Закинуло неизвестно куда, разлучило с товарищами. Будь один я, струхнул бы, наверное, крепко, но, зная, что во мне сидит Ло, утешаю себя этой мыслью. Нас двое. И пусть мой напарник пока заточён у меня в голове, зато всегда можно совета спросить. Не впрямую, конечно. Но даже короткие «да», или «нет» колдуна не дадут мне сделать неправильный выбор на развилке решений.

Шинкую добычу. Ну? Ну? Что за бред? Ни семян, ни бобов.

— Ты видел? И это у них — молодняк? Что-то Сушь мне не нравится.

Отчистив кое-как руки, достал из рюкзака флягу. На пару дней воды хватит. С едой чуть получше. Пока ещё пробовать мясо волка на вкус не готов. Но, что у нас дальше по плану? На месте сидеть смысла нет никакого. Пора отправляться в дорогу. Вот только куда?

Нахожу взглядом солнце. По идее, сейчас у нас позднее утро. Где полудень — я знаю. Раз округа со всех сторон одинакова, пойду прочь от Тверди, к лежащему где-то там впереди краю нового пояса. По пути разберусь, что к чему. Из задач пока несколько главных: найти воду, соратников, да и просто людей. Может, кто-то уже разгадал тайны Суши и поделится со мной этими знаниями. Но на всякий случай спрошу-таки совета у Ло. Вдруг он что-то такое подметил, чего мне в глаза не бросилось.

Опять поднимаюсь на ту же скалу и снова оглядываюсь. В этот раз не ору. Хотя, будь рядом ещё какой хищник, уже бы примчался на звуки нашего с волком сражения. Интересного на горизонте ноль с палочкой.

— На полудень пойду. Вроде разницы нет. Если против нет мыслей, подгони мне к мизинцу чешуйки.

Прикусываю подушечку пальца. Та мягкая.

— А, чем плох полудень? Думаешь, надо к стене возвращаться? Там наших искать? Если так, тверди палец.

И вновь мягко зубам.

— Тут сидеть что ли? Ждать?

И внезапная мысль пробирает ознобом.

— Ло? А ты здесь вообще?

Палец снова во рту.

— Подай знак! Не пугай меня.

Ёженьки… Так я всё же один здесь…

Проклятая Сушь!

Ближе к вечеру я принялся приглядывать подходящее для ночёвки местечко. Этот край не пустынен. На мелкую живность успел насмотреться дорогой, голос крупной ни раз уже слышал вдали. То подобие хриплого воя раздастся, то шакалы хохочут. А, может, гиены. От одной чересчур уж здоровой змеи убежал. Лишь заметил, спускаясь с очередного холма, трёхсаженную дрянь, так обратно за гребень прыг-скок — и тикать. Чай, я тут не охочусь.

Пригодная для моих целей норка обнаружилась ближе к закату. Помогли в том очередные развалины скал. Каменюки удачно легли друг на друга, образовав на своём нижнем стыке пещерку, куда я едва смог протиснуться. Подтянул ко входу глыбу поменьше размером, но тоже тяжёлую и, забравшись внутрь, поднатужившись, прикрыл той проход.

Ночью спал очень плохо. Всё мне чудилось, что местные звери наткнулись на мои следы и спешат сюда. Один раз кто-то мелкий, и действительно, подбирался к моему убежищу, но приблизиться к самой двери не рискнул. С час болтался снаружи, негромко поскуливая. Потом сдёрнул куда-то, решив, что я — слишком опасная дичь. Или же просто ему не по силам было сдвинуть мой камень.

Неважно. Утро с рассветом пробралось в пещерку сквозь щели. Выходим. До следующей ночи найду себе новую. Позавтракал, бережливо напился — и в путь. Вчера отмахал вёрст под двадцать. Сегодня удвоим. Пора отыскать для начала хоть воду. Ведь должен же местный зверь что-то пить?

Но раньше, часа через два быстрым шагом, другая находка. Нора? Так-то очень похоже, но форма… Мерцающие ворота, ведущие предположительно в Бездну, некруглые. Заполненный серой мглой треугольник упирается основанием в землю, притаившись в довольно глубокой ложбинке между нескольких каменистых холмов. Цвет невиданный ранее, но проверять какой сложности испытания он соответствует я, конечно, не стану. Вокруг глушь и идти на риск ради дара, который я даже узнать не смогу, слишком глупо.

Постоял две минуты, разглядывая нору-не нору, и двинулся дальше. Через час Небо сжалилось. Впереди стадо мелких копытных. Ну, как стадо? Ровно семь, то ли очень короткошёрстных, считай лысых коз, то ли махоньких антилоп с прямыми тонкими рожками.

Как добыча, они мне сейчас интересны не сильно. Куда важнее их путь отследить. К водопою копытные всяко знают дорогу. Притаился в двух сотнях шагов — сижу жду за скалой. Отправились дальше, подъев клочок жухлой травки — я за ними тайком. Так и двигаемся второй час от низины к низине, с холма на другой. С курса сбился прилично, но что мне тот курс? Так и так цели нет.

Вот ведь йок! Полдня муфру под хвост! Ох и резвая мелочь. Стоило в половине версты от коз раздаться далёкому утробному рёву, как копытные припустили прочь с такой скоростью, что о преследовании рогатых проводников у меня не возникло и мысли. Какая-то дрянь спугнула животных. Теперь остаётся только идти в ту же сторону, куда те удрали, в надежде уже самому отыскать йоков призрачный водопой. Следы каменистая почва не держит, а нюх у меня человечий — от него пользы нет.