Бездарыш (СИ) - Рымин Андрей Олегович. Страница 56

Бродим дальше. Холмы вокруг нового лагеря — ещё большая сушь, чем окрестности ямы массахов. Тот родник, у которого нынче ночуем — единственный источник воды на десятки вёрст во все стороны. Оттого здесь и пусто — ни крупных зверей, ни зверолюдов из местных. Зайка тут никогда не бывала. Мёртвый край. Но для нор — то, что надо. Нашли третью. Теперь Кражу с Джафаром ещё один нужен с звездой в три луча.

Пара дней — и отправимся дальше. За седмицу в отряде я отоспался, отъелся. С людьми хорошо, безопасно. Даже Зайка привыкла и уже не дрожит, находясь среди идунов, которых, как я теперь знаю, её племя считает любимцами Матери-Ночи. И понятно — мы слишком сильны и умны. Живём долго-долго, приходим откуда-то, куда-то уходим, лучи собираем в невидимых норах. Мы странные и, что уж там, очень страшные. Только люди способны убить злого зверя. И ещё мы в ходоков превращаемся.

Чуть получше освоив наш язык, Зайка, которую звали на самом деле вовсе не Зайкой, а Шушей, рассказала мне, как погибла её семья. Виноват человек. В тот злосчастный день отец Зайки не успел замаскировать вход в их нору, слишком поздно добежав до неё, удирая от появившихся в окрестностях дома тушкатов идуна с ходоком. Последний, убегая от первого, заметил на своём пути нору и решил в ней укрыться от великана. Помешать ему ушастики не могли. Идун шмыгнул внутрь, и видевший это ходок принялся разрывать лаз.

Плохо, но не смертельно. На такой случай у тушкатов был предусмотрен путь отступления — выходящий на противоположную сторону холма отнорок. Если бы удача не отвернулась от них, зверолюды смогли бы удрать. Но, увы — поднятый ходоком шум привлёк внимание волка.

Злые звери не боятся не обращающих на них внимания великанов. Наоборот, частенько сопровождают ходоков, отлавливая животных, которых тот ненароком спугнёт. Волк крутился поблизости и, когда гигант бросился в погоню за человеком, немедля смекнул, что шумит великан неспроста.

Тот злой зверь, судя по всему, наблюдал за потугами разрывающего нору ходока с вершины холма, так как сразу заметил, выбирающихся наружу с другой стороны тушкатов и бросился к отнорку. Отца сцапал первым. Затем догнал мать. Зайке просто повезло, что явившийся тут же на шум ходок, выбирая добычу, предпочёл ей её братишек. Пока зверь и гигант убивали родню зайки, та сумела удрать в суматохе. Это было за день до того, как мы встретились.

Ходоков, кстати, не интересуют, ни звери, ни трупы разумных. Если удастся поймать зверолюда живым, великан его слопает. Если сам же, к примеру, случайно раздавит беднягу ногой, то, забыв про него, пойдёт дальше. И с людьми то же самое. Тот идун, что подставил семейство тушкатов, скорее всего нашёл свою смерть под обвалившимся сводом норы. Зайка после возвращалась на место трагедии. Раз ходок ушёл от холма, значит человек мёртв. Иначе бы великан так и рылся бы там до победного.

Ходоки в этом деле упёрты до нельзя. Бон рассказывал, что в каких-то других краях великан как-то загнал их в пещеру. До людей не имевшему нужных даров гиганту было никак не добраться, так он просто уселся у выхода и сидел там пока осознавший отсутствие других вариантов народ не выскочил наружу и не прикончил его.

Ходока убить можно. Вопрос только в цене. Всё зависит от имеющихся у великана даров. С бездарем и парой человек можно справиться, а бывают такие чудовища, что и весь наш отряд перебьют без проблем. Тут пойди угадай, что у гада в загашнике. Ходоки свои способности зачастую не пользуют, пока с человеком не столкнутся. Схватка с ними каждый раз большой риск.

Даже пустолобый ходок, которому только одна способность доступна, может оказаться невероятно опасным. Одиночные дары у вступивших на Путь не редкость. Причём, чаще они боевые, чем нет. А вдруг двушка? Тогда, что прикажите делать?

Хотя, конечно, количество лучей на лбу ходока тоже важно. Чем их больше, тем хуже. Тут уж, как повезёт — многое от удачи зависит. Ведь дары ходока тебе известны заранее, если только это кто-то из тех, кого ты человеком знал прежде.

Огради меня, Единый, от встречи с кем-то из моих товарищей по отряду Ло в обличии ходока. И дело тут даже не в грусти, какая охватит меня. Среди наших нет бездарей. Даже Валя из не обладавшего боевыми дарами лекаря, не пройдя испытание Бездны, превратится в неубиваемого великана, у которого раны будут затягиваться быстрее, чем ты их наносишь. Чур меня чур, с таким в бой вступить. Лучше уж странствовать по Суши без бобов и семян, чем с такими чудовищами сражаться.

Но то Сушь и странствия. Кабы в Бездну тут лезть не требовалось… Но, увы — без походов туда здесь никак. А в Бездне без бобов шибко тяжко. Некоторые испытания без них и совсем не пройти. И потому ходоков всё же приходится людям бить время от времени. И не только подранков, придавленных скалами. То охота особая, к которой по-хорошему долго готовиться надо. К сожалению, чаще бывает иначе, и времени на подготовку нет вовсе. Нам вот именно такой случай и выпал.

— Баба! Баба!

— Что баба? — не понял, белобрысого Флерд.

Я в таком же недоумении уставился на сбегающего к нам по склону холма Хэла. Сегодня их тройка чутка припозднилась. Остальные уже все давно в лагере.

— Пустолобую бабу нашли? — взлетела вверх бровь Дермана. — Да ладно…

— Лучше! — выкрикнул, спешащий за Хэлом Крамор, смахнув пот с трёхлучевой звезды на лбу. — Пустолобый ходок.

— Ходок-баба? — оживился Бон.

Гурь с Никитой тоже довольно заохали. А вот я не пойму пока, в чём тут радость.

— Чё? Прям с сиськами? — схватил Хэла за руку Дерман.

— Кто о чём, а мельник всегда о муке, — хохотнул белобрысый. — В ней всего два десятка локтей. Надо брать.

Последнее было обращено уже к Бону.

— Силой брать? — кровожадно осклабился Дерман. — Не, не мой размер. Крупных баб Творец создал для работы. Для утех лучше мелкие.

— С пустым лбом, говоришь… — не обратил внимания предводитель отряда на сальную шутку. — И баба… Бобов так-то мало осталось уже, — пробормотал он задумчиво. — Да и семян…

Бон осёкся и, кинув на меня быстрый взгляд, поспешно продолжил фразу.

— Семян вовсе нет. А ведь могут понадобиться.

— Да осилим! — перебил командира косматый Гурь. — Вон нас сколько народу.

Вот йок! Неужели собрались валить ходока? Не хочу!

— Два десятка локтей — тоже туша приличная, — подложил я язык. — А что баба… Да какая нам разница? Ходок с сиськами всё равно ходоком остаётся.

— А если подумать? — хитро прищурился Хэл.

— Тут в чём дело-то, — принялся объяснять Бон, и мне, и тем, кто, как и я, недовольно нахмурился. — Народ, у кого деньга есть, на Твердь с собой своих зазноб тащит нет-нет. То вы знаете. Раскормят бобами под край — и на Путь. А что норы? В норы своих подруг редко кто гонит. При дарах единицы. Почему думаете на Суши баб мало? Да потому, что доходит одна из пяти в лучшем случае. Повезло нам. Готов ставить зуб, что мы бездарку встретили.

— Разумно звучит, — кивнул Флерд. — Поддержу — такой случай нельзя упускать.

— Далеко она? — уже принял решение Бон.

— Неблизко. Видишь, — кивнул Хэл на прячущуюся за меня Зайку, — даже тушкатка пока не услышала.

— Вы сильно шуметь, — обиженно пискнула Шуша.

— Но уже малость ближе, — успокоил всех Хэл. — Идёт с заката. Пройдёт от нас где-то в десятке вёрст. Перехватим.

— Тогда чего лясы точим? Хабар на скалы — и айда искать подходящее место, где будем валить.

Бон махнул рукой, призывая всех следовать за собой, и устремился к вершине холма, усыпанной каменными обломками.

— Заю оставишь сторожить вещи, — бросил он мне на ходу. — Сам давай с нами. Ты самый шустрый — бегаешь быстро. Будешь приманкой.

Вот йок!

— Но не бойся, — подбодрил меня Бон. — Твоё дело как раз самое безопасное. Пробежишься чутка, приведёшь её куда-надо, и дальше мы сами всё сделаем. Нам не впервой ходоков валить. Если ходок без даров, оно не так уж и сложно.

Самое безопасное… Может, дядька и прав. Я слегка успокоился. Если мне только побегать, а сама схватка уже без меня, то и ладно. Мне уже доводилось играть в догонялки с гигантом. Кабы не дар ветродуя, что был у того ходока, я бы тогда победителем вышел. Да и не стал бы Бон мной рисковать сверх нужного. Я ведь один из четвёрки трёхлучевых. Без меня остальным не войти в Бездну через нужную нору, когда мы её отышем.