Ты будешь моим папой? (ЛП) - "FanofBellaandEdward". Страница 86

Ну хорошо, вероятно, это не совсем нормально — думать о возможном расставании. Сейчас он счастлив с Драко, и нет абсолютно никаких причин считать, что что-то изменится через несколько лет.

А ещё надо было подумать и об убийце. У этого человека были причины сделать так, чтобы сейчас он носил ребёнка. И Гарри очень сомневался, что незнакомец хотел, чтобы он был счастлив. Поэтому если он сохранит ребёнка, то будет играть по правилам убийцы. А именно об этом ему думать не хотелось.

Однако было бы справедливо подумать и о положительных сторонах этой беременности. Хотя, конечно же, он мог насчитать непозволительно мало этих самых положительных сторон. Возможно, когда он был моложе, то и мечтал о ребёнке. Но когда он представлял себе собственного ребёнка, его всегда вынашивала его жена, а не он. Это неестественно для мужчины — быть беременным. Почему он оказался тем единственным, кто это понимает? Почему Драко не может мыслить рационально?

Гарри вздохнул и сел, облокотившись о стену. Он на самом деле чувствовал вину, когда думал о том, как счастлив был Драко, услышав новости. Он боялся, что Драко почувствует к нему отвращение, как только поймёт, что он, возможно, беременный. И хотя Гарри и испытал облегчение оттого, что этого не произошло — всё было с точностью до наоборот — это не означало, что всё внезапно стало замечательно.

Он не хотел оставлять малыша лишь для того, чтобы Драко был счастлив. Что хорошего из этого может получиться? В худшем случае он будет испытывать неприязнь к собственному ребёнку, а он этого не хотел. Ни один ребёнок не заслужил, чтобы его не любил один из родителей.

Подумав о родителях, он внезапно задался вопросом, как бы они отреагировали, если бы узнали, что он беременный. Обрадовались бы будущему внуку? Или бы возненавидели его, узнав о его ненормальности? Возможно, что они даже приняли бы Драко? В такие моменты, как этот, он жалел, что не знал своих родителей. И очень хотел, чтобы Сириус и Ремус были бы живы.

Хотя Сириус, возможно, убил бы его за то, что он выбрал Драко. Или просто кастрировал самого Малфоя.

Короткий сухой смешок вырвался из его горла. Он мог представить шокированное лицо Сириуса при известии о том, что он беременный от Драко. Его крёстный, вполне вероятно, упал бы в обморок.

Гарри застонал и побился головой о стену. Все его воспоминания о семье были замечательные и смешные, и это никак не помогало ему решить насущную проблему.

Просто сейчас на него навалилось слишком многое. Какое решение он должен принять? Что бы он не решил, это, в любом случае, отрицательно скажется на его жизни. Он подумает об этом завтра.

Его изумрудные глаза оглядели комнату, подмечая малейшие мелочи. Внезапно взгляд остановился на круглой каменной чаше, и глаза распахнулись. Воспоминания. У него до сих пор имелись воспоминания о родителях, которые он мог и хотел просмотреть.

Да, вот чем он будет заниматься сегодня вечером. Он забудет о беременности и просто просмотрит некоторые воспоминания о своих родителях — только это сейчас способно отвлечь его.

Он поднялся и подошёл к чаше. Когда праздники закончились, он взял думосбор и поставил в своей комнате. Он чувствовал себя гораздо лучше, имея воспоминания о своей семье в пределах досягаемости.

Гарри глубоко вздохнул и опустил голову в чашу. Вокруг него закрутились образы. Не глядя ни на что конкретно, он выбрал случайное воспоминание.

Его ноги коснулись деревянного пола, и Гарри, оглянувшись вокруг, понял, что находится в уютной гостиной. Перед камином лежал красный ковёр, и языки огня отражались в окнах. В комнате была всего одна дверь, ведущая в прихожую. Около стены располагался диван, а напротив него стояли два кресла, все из красного дерева. Около дедушкиных часов находился книжный шкаф. Выглянув в окно, Гарри заметил, что уже вечер, но не смог определить время года.

Он практически подпрыгнул, когда в комнату неожиданно вошёл темноволосый мужчина и сел в кресло. Гарри смотрел прямо на Джеймса Поттера.

Карие глаза отца поглядывали на дверь, и он нетерпеливо постукивал ногой по полу.

— Лили! Давай же! Поторопись уже! — фыркнул он, скрещивая на груди руки.

— Будь терпеливым, Джеймс! Мерлин, можно подумать, ты должен ждать года, — фыркнула рыжеволосая женщина. Войдя в комнату, она взглянула на мужа.

Гарри ни о чём больше не мог думать, кроме того, что его мама была очень красивая. Её длинные огненно-красные волосы (гораздо ярче, чем волосы Уизли, отливающие больше оранжевым) локонами свободно струились по спине. Её огромные изумрудно-зелёные глаза смягчились при взгляде на мужа, и улыбка осветила её красивое лицо.

Она быстро пересекла комнату и устроилась на коленях у Джеймса, и Гарри от всей души пожелал, чтобы они не начали заниматься любовью прямо сейчас. Он не хотел видеть родителей в такой ситуации.

— Ну… Я сегодня ходила к Поппи, — начала Лили.

Джеймс обнял жену за талию и с тревогой взглянул на неё.

— И что она сказала?

Лили прислонилась головой ко лбу Джеймса, и её улыбка стала ярче.

— Она сказала, что тебе следует лучше заботиться обо мне, папочка.

Лицо Джеймса просияло, и он, крепко обняв жену, страстно поцеловал её. Он положил руку ей на живот и вопросительно заглянул в глаза.

— Ты имеешь в виду, что у нас будет ребёнок? — затаив дыхание, поинтересовался он.

Лили кивнула и снова поцеловала его.

— Да, я уже на втором месяце! — взволновано сообщила она.

— Мы собираемся это отметить! — объявил Джеймс и поднялся.

Жена последовала за ним, её лицо сияло.

На этом воспоминание оборвалось, и Гарри ничего не мог поделать, только задавать себе вопрос, каким образом Снейп достал такое особенное воспоминание.

Он проглотил образовавшийся в горле ком. Его родители выглядели такими счастливыми, когда узнали, что Лили ждёт его. Казалось, они не могли быть счастливее, чем в этот момент.

Сглотнув, он выбрал другое воспоминание.

В этот раз он очутился в каком-то саду, солнце светило прямо на него. Его родители сидели на траве — мама откинулась на отцовскую грудь, а Джеймс осторожно гладил её большой живот.

К ним присоединились Сириус и Ремус. Гарри в изумлении распахнул глаза, увидев, какие они молодые. Война сделала гораздо больше, чем забрала жизни у их друзей, она, без преувеличения, состарила их.

Сириус наклонился, чтобы поговорить с животом Лили.

— Как сегодня поживает мой крестник? — проворковал он и положил руки на выдающийся живот.

Лили засмеялась. От мягкого переливчатого звука Гарри неосознанно расслабился. У его матери был очень милый смех.

— С ним всё хорошо, Бродяга. Он у нас ночной товарищ, такой же, как и его отец, — она поморщилась. — Он всю ночь не давал мне спать, постоянно пинал меня.

— Да! Это означает, что мы сможем сделать из него отличного Мародёра! — усмехнулся Сириус, но вовремя прикрыл голову руками, когда Ремус дал ему подзатыльник.

— Он не должен будет бродить по ночам по коридорам Хогвартса, идиот. У него могут быть большие неприятности, — отругал его Ремус.

Сириус бросил на него хмурый взгляд.

— Подожди немного. Он ещё заставит своего крёстного гордиться собой.

Джеймс захихикал.

— Ему не нужно будет даже напрягаться, чтобы достичь этого.

— Что ты имеешь в виду? — оскорблённо поинтересовался Сириус.

Джеймс уже открыл рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его и внезапно взглянул на живот Лили.

— Чёрт побери, он отличный футболист, — удивлённо произнёс он.

Лили закатила глаза.

— Думаешь?

— О, и, кроме того, что из него нужно будет сделать Мародёра, я также получу огромное удовольствие, превращая его в дамского угодника, — Сириус расхохотался своим лающим смехом, потирая от ликования руки. — Трюки, которые я ему покажу… Я имею в виду, что даже имея внешность Джеймса, он сможет заполучить любую женщину, если будет следовать моим советам.

Ремус и Лили снова стукнули его, а Джеймс принял оскорблённый вид.