Треугольник (СИ) - "shizandra". Страница 27

Даня застегнул ремень на джинсах, одернул рукава рубашки и поднял на Сашу глаза:

- Проводишь?

Тот молча кивнул и потянулся, но запутался в одеяле и наверняка хорошо приложился бы об пол, но Даня успел подхватить его. Прижал к себе, как самое дорогое, что у него есть и замер так, бездумно наслаждаясь последними минутами близости. Саша застыл в его руках, а потом медленно поднял голову. И снова поцелуй… Горький, заставляющий душу стенать и плакать.

– Иди, Данька, иди… - Саша надавил на плечи, отстраняя его. Но тот не желал выпускать его и шагнул к двери, прижимая Сашу к себе. Целуя, тихо постанывая. Шаг, секунда на глоток воздуха и снова поцелуй. Еще один шаг. Секунда. Поцелуй. Еще, еще и еще… Когда они добрались до двери, Даня почти не соображал, что происходит, а Сашу трясло в его руках. Задыхаясь, он вырвался из объятий Дани:

- Уходи! – прижав руки к груди, он смотрел на него сквозь ресницы горящими глазами, уже по-настоящему опухшие губы дрожали. Даня с трудом оторвал от него взгляд, а потом резко повернулся к двери. Стиснул зубы и потянул ручку на себя. Не оглядываясь, перешагнул порог и захлопнул за собой дверь. Услышал, как щелкнул замок и усилием воли заставил расслабиться сведенные мышцы лица.

Больно… Как же больно.

Но, наверное, правильно. Они вовремя поставили точку в своих странных и изломанных отношениях. Теперь осталось только убедить в этом себя.

И забыть номер Сашиного телефона.

***

- Обязательно открывать окно так сильно?! – Даня с силой ударил по раме, заставив ее закрыться, а стекла – зазвенеть. Копившееся внутри раздражение давало о себе знать подрагивающими пальцами и желанием кого-нибудь убить. Терпение было явно на исходе. Все эти дни он еще пытался бороться со своим настроением и желанием все послать к чертям, но сегодня, похоже, его лимит иссяк.

- Может наконец съездишь потрахаешься и успокоишься?

Даня застыл, а потом медленно повернулся к Жене, чувствуя, как внутри начинает разжиматься пружинка:

- Что?

- Ничего, - наблюдавший за его метаниями по комнате Женя сильным жестом откинул в сторону пульт от телевизора. Его обычно теплые глаза сейчас горели неприкрытой яростью и почти ненавистью. – Думаешь, я ничего не замечаю?! Думаешь, я слепой?! Не вижу все эти следы на тебе и улыбку твою блядскую?! – голос Жени креп и становился громче. Его искаженное настоящей злобой лицо заставило Даню отступить:

- Жень… Я… - он был растерян.

- Хватит, Данька, - Женя вдруг устало потер висок. – Хватит врать.

Даня нахмурился. Почему-то мысль о том, что сейчас их с Женей отношениям придет конец, испугала. Он не готов… Еще не готов вернуться к полному одиночеству. Тем более теперь, когда они с Сашей…

- Я не хочу с тобой расставаться, - чистая правда. Но Женя только покачал головой:

- Зачем я тебе? Ты всегда говорил, что тебе нравится чувствовать себя защищенным. Я нужен для того, чтобы тебе было за кем спрятаться?

Даня вскинулся, готовый отрицать, но Женя поднял руку в предостерегающем жесте:

- Скажи хоть, ОН появился до меня или после?

- До тебя, - Даня отвел взгляд, чувствуя, как ослабевает напряжение. Уже все решено. И ничего не изменить. И почему-то стало легче. – Здесь нет, и никогда не было твоей вины. Можешь мне не верить, но я действительно думал, что люблю тебя. Что смог забыть его.

Женя помолчал, а потом вдруг криво усмехнулся:

- Это ведь Саша, да?

Даня дернулся, как от удара:

- Откуда ты… - начал он и тут же заткнулся, поспешно прикусывая язык. Дурак… Боже, какой он дурак…

- Я видел, как ты смотрел на него. На меня ты так никогда не смотрел, - Женя отвернулся, а потом вдруг нарочито спокойно произнес: - Надеюсь, вы с ним будете счастливы.

Даня сжал пальцы и процедил сквозь зубы:

- Он – любовник моего отца. И ты прекрасно об этом знаешь. О каком счастье ты говоришь?

- Раньше это тебя не останавливало.

- Мы расстались неделю назад, - зло бросил Даня, чувствуя, как холод пробирается под одежду.

- И поэтому ты сейчас такой дерганный. Что, мальчик вспомнил, кому принадлежит? - Женя усмехнулся. Даня втянул воздух сквозь стиснутые зубы, и ухмылка пропала с лица Жени. – Ладно, давай разбежимся по-тихому. Жаль, конечно, что у нас не получилось…

Женя пожал плечами и, развернувшись, вышел из комнаты. Через открытую дверь было видно, как он достает сумку из-под кровати и начинает складывать в нее свои вещи. Даня пару мгновений смотрел на это, а потом вышел на балкон. Прикурил дрожащими пальцами, ежась под порывами холодного ветра. Внутри сидела какая-то заноза. Что-то, что мешало принять это все, как есть. Слова Жени, его поведение… Что-то было не так.

Недокуренная сигарета осыпалась крошками табака в сильно сжавшихся пальцах Дани, когда он понял…

- Ты ведь никогда меня не любил, - не глядя, он выкинул остатки сигареты и вернулся в комнату, где Женя уже почти закончил свои сборы. При появлении Дани он выпрямился и прислонился к косяку, сложив руки на груди:

- Не знаю, - холодно, почти без эмоций произнес он. – Была влюбленность. Мне нравилось заботиться о тебе. А еще я хотел тебя. Очень хотел. Было ли это любовью?

Даня опустил голову:

- Нет.

- Мне очень больно сейчас, - тихо сказал Женя. – Даже если чувство, которое я к тебе испытываю – не любовь.

- Привычка?

- Нет, - Женя покачал головой. – Ты теплый, Даня. Рядом с тобой я отогрелся. А еще ты живая память о детстве, в котором мне было хорошо.

- Все ясно, не продолжай, - устало остановил его Даня. – Мы оба врали друг другу и себе. Я прятался за тобой от жизни и своих настоящих чувств, а ты… Грелся, - он усмехнулся. Вот и все встало на свои места. Больно. Его не любили. В нем всего лишь видели… что-то. Снова.

- Даня…

- Уходи, - Даня вскинул голову. – Теперь уже нам точно не быть вместе. Да и не нужно это ни тебе, ни мне.

- Ты прав, - Женя поднял сумку. – В таком случае – прощай. За остальными вещами приеду позже.

Даня только махнул рукой, и Женя ушел, аккуратно захлопнув за собой дверь. Даня еще пару минут постоял, глядя в никуда, а потом вернулся на балкон. Прикурил еще одну сигарету и устало потер глаза. Свободен. И, наверное, брошен. И не был любим. Осознание этого оказалось самым болезненным. А ведь он верил. Как он мог ТАК обмануться… Хотя если Женя сам верил в свою любовь, как и Даня первое время, то это не удивительно. Вот только мысль эта ничуть не успокаивала. Все равно… Больно. БОЛЬНО.

Больно…

***

- Красавчик… - Даня последний раз окинул себя взглядом свое отражение в зеркале и, скривившись, отвернулся. Повисшие сосульками волосы, потухшие глаза и огромные круги под ними. Роскошный вид. Даня неосознанным жестом потеребил верхнюю пуговицу на домашней рубашке и, наткнувшись взглядом на телефон, застыл. Но в этот раз колебаний и сомнений не было. Ему надо выговориться. Даже если его не поймут.

Даня взял телефон и, набрав по памяти номер, подошел к окну. Пара гудков и усталый, какой-то бесцветный голос Саши ответил:

- Да?

Даня улыбнулся тому, как вздрогнуло его сердце, и просто сказал:

- Мы расстались с Женей.

На несколько секунд в трубке воцарилась тишина, а потом Саша глухо произнес:

- Я сейчас приеду, - и отключился.

Даня опустил телефон и прислонился лбом к оконному стеклу. Черт, как же холодно… Почему он согласился на то, чтобы Саша приехал? Только душу себе травить еще больше.

- Ты полный придурок, Данька… - прошептал он сам себе под нос. Что он будет делать, если Саша решит, что Даня давит на жалость? А жалость Саша ненавидит…

А, к черту все! Он просто хочет видеть его. Побыть рядом. За эту неделю сердце, кажется, в лохмотья превратилось без Саши. Странного, непонятного до сих пор, но такого любимого человека. А уход Жени только усугубил и без того жуткое состояние. Неужели он не достоин хоть каплю настоящей, искренней любви? Чтобы его любили просто так, за то, что он есть. Любили, а не просто хотели. Ведь Женя его именно хотел. Еще тогда, в первую их ночь он сказала именно это. Это потом растаявший Даня заговорил о любви. «Звучит почти, как признание в любви… А ты хочешь, чтобы я тебя любил?»