Зов пустоты (СИ) - "Lone Molerat". Страница 5

— Спасибо, — неожиданно поблагодарил Харон. — Примем к сведению. Ещё что-то?

— Нет, — скриптор тревожно обернулся. — Мне пора. С этой шустрой покойницей работы — непочатый край.

— Скриптор Квинлан! — мальчишка-послушник подбежал к ним. — Рыцарь Льюис связался с Цитаделью. Они говорят — возвращаться.

— Что? — возмутился тот. — Это же важно! Они там совсем рехнулись? Давай сюда рацию!

Разом позабыв об Эмили и Хароне, он бросился обратно к посёлку, придерживая заляпанные грязью полы рясы.

— У этого юноши редкий дар, — задумчиво сказал Харон, провожая его взглядом. — Дар неуместности. Как он только до сих пор не вылетел из Братства, ума не приложу.

— Дался же ему этот Мемориал, — проворчала Эмили. — Наверное, таким сыном папа гордился бы. А вот мне, знаешь ли, совершенно неинтересно…

— Мы проведаем твоего отца, Эми, — Харон еле заметно улыбнулся. — Не волнуйся. И не оправдывайся. Передо мной — так точно не надо.

Она смущённо уставилась на него. Пора бы уже было и привыкнуть к тому, что он понимал её с полувзгляда.

— Ну, может, на пару минут я и загляну в Мемориал, — проворчала она. — Но ненадолго. Хватит с меня Сто Двенадцатого.

*

К мосту они подошли только к четырём часам пополудни. За день земля согрелась и оттаяла, так что теперь казалось, что замёрзший вечерний воздух робко жмётся к ней, чтобы урвать частичку тепла.

Эмили подняла воротник ветровки и тревожно оглянулась. До сих пор ей доводилось видеть болотников только в жареном виде — да и то издалека — и рассказ Аннет её порядком напугал.

— Не думаю, что наши друзья-технофашисты пойдут этой дорогой, — Харон по-своему истолковал её беспокойство. — Цитадель вообще в другой стороне. К счастью.

— Да ладно тебе, — вступилась Эмили за Братство. — Не все же они отмороженные расисты. Вот как вы с этим Льюисом сработались.

— Эми, мы сработались несколько раньше, чем тебе кажется, — вздохнул гуль. — Льюис вовсю вёл дела с Азрухалом. Он тогда служил не то в комендатуре, не то в санчасти Цитадели. Так или иначе, у него был доступ к препаратам. И была потребность в крышках.

— Дивная комбинация, — нервно усмехнулась Эмили. — Но он же рыцарь!

— Видишь, и среди них встречаются люди с практической смёткой.

— И его до сих пор не поймали?

— Теперь-то, полагаю, он отошёл от дел. А до этого был достаточно осторожен. За исключением, разве что, того печального эпизода, когда он сам пристрастился к «Психо». Тогда наш друг начал жульничать с прейскурантом, задерживать поставки. Азрухала такое положение дел не устраивало, и он отдал мне на откуп решение этой проблемы. Я и решил — на свой манер.

— Странно, учитывая, что он всё ещё жив.

Харон пожал плечами:

— До того, как подсесть на «Психо», Льюис был хорошим сбытчиком, с которым приятно вести дела. Значит, оставалось просто вернуть его в прежнее состояние.

— Детоксин же ужасно дорогой.

— Возможно. Я, знаешь ли, и не собирался его покупать. Три жестяных ведра мне вообще даром достались, спасибо Уинтропу.

— Три ведра?

— Одно для пищи, одно для воды. Третье — для прочих потребностей, — Харон поморщился. — Досадная необходимость. У меня не было ни времени, ни желания сидеть рядом с Льюисом весь период реабилитации.

— И он сам всё это вытерпел? — удивилась Эмили. — Ломку и всё остальное? И не сорвался?

— Он бы не смог. Чтобы раздобыть дозу, ему пришлось бы выбраться из подвала, где я его запер. А для этого — взломать очень непростой замок. А для этого, в свою очередь, привести в порядок мозги и мелкую моторику.

— Он, должно быть, благодарен тебе за это. Ты же ему жизнь спас, как-никак.

— Ты сейчас про Льюиса? — хмыкнул Харон. — Он меня ненавидит. И попытается убить при первой реальной возможности. Но во всём остальном мы можем друг другу доверять.

— Сложно у вас всё, — Эмили прищурилась, вглядываясь в месиво из тины и мусора у кромки воды. — А это что?

Похоже было, что этот вещмешок кто-то уронил — или сбросил — с моста совсем недавно. Та его часть, что возвышалась над мутно-коричневой поверхностью воды, была вызывающе чистой.

— Маленькая, потрошить бесхозные вещи — не лучшая затея, — проворчал Харон. — Чёрт с ним.

— У Квинна был такой рюкзак, — нахмурилась Эмили.

Харон кивнул и, не говоря ни слова, начал спускаться к реке по вязкому заболоченному склону. Оглянувшись, Эмили последовала за ним. Ни Братства, ни болотников рядом не было — а вот прошлое, похоже, подобралось куда ближе, чем ей бы хотелось…

Полгода назад гуль по имени Квинн встретил в окрестностях Тенпенни-Тауэр бледную немочь, без цели и смысла бредущую по дороге с неисправным револьвером в руках, и довёл до Подземелья — просто так, потому что мог. Первое время Эмили всё ждала, когда же он придёт к ней, чтобы предъявить счёт за спасение — но Квинн не пришёл и не предъявил; скорее всего, как она поняла много позже, гуль и думать забыл о своей попутчице с тех пор, как за её спиной сомкнулись двери Исторического музея. Но она-то всё помнила. И живой Квинн был неотъемлемой частью того мира, в котором Эмили была согласна существовать.

Загаженный мусором склон незаметно превратился в топкий берег. От реки так несло тухлятиной, что у Эмили глаза заслезились. Ботинки при каждом шаге вязли в прибрежном иле — как будто ей было мало пары фунтов грязи, налипшей на подошвы за время спуска. Харон придержал Эмили за локоть, помогая спуститься к самой кромке реки.

— Ребята? — слабый охрипший голос донёсся словно бы из-под воды.

Квинн полусидел на куче водорослей, привалившись к опоре моста и держа в руках видавшую виды винтовку.

Эмили опрометью бросилась к нему — прямо по мелководью, не обращая внимания на протестующее потрескивание счётчика Гейгера. Что там той радиации — а вот Квинна спасать надо.

— Справа! — испуганно крикнул Квинн, вскидывая винтовку. — Болотник!

Почему-то Эмили раньше представлялось, что эти создания немногим крупнее собаки — а этот бронированный монстр оказался огромной тварью, почти с человека ростом. Но страшно не было; у её страха с недавних пор появился тумблер. Пусть по умолчанию он был выкручен до отказа, отменяя всё, кроме отчаяния и бессилия — но всё-таки даже с этого дна можно было дотянуться до переключателя и приглушить ужас.

Она выхватила «Магнум» из кобуры, взвела курок. Харон, ясное дело, оказался быстрее. С расстояния в неполные двадцать футов заряд дроби просто размозжил панцирь болотника, и пуля сорок четвёртого калибра впилась в хитиновое крошево, не встретив особого сопротивления. Для верности Эмили выстрелила ещё дважды — и, придерживая разнывшееся запястье, замерла, не в силах отвести взгляд от толщи воды, в которой причудливым чёрным цветком расплывалась кровь болотника.

— Ребята, да вы чего? — Квинн добродушно усмехнулся. — Мы с этим парнем уже практически сроднились. Он ближе подходит — я в него стреляю для острастки, он назад топает…

— На берегу обсудим, — проворчал Харон, выразительно глядя на Эмили.

— Я бы с радостью, — Квинн развёл руками. — Но с моей ногой только крабов пугать.

— Сколько же ты тут просидел? — с жалостью спросила Эмили, глядя на неестественно вывернутую в колене правую ногу гуля.

— Да часов пять, наверное, — нахмурился он. — Ты, правда, вылазь уже из воды. А то станешь такой вот симпатягой, как мы с Хароном.

— Пять часов? И за всё это время никто мимо не проходил?

— Да нет, почему же. Проходили. Ребятишки из местных, бродяга какой-то с собакой, — Квинн отвёл глаза. — Просто останавливаться не захотели.

— Сволочи, — сквозь зубы процедила Эмили. Типичная Пустошь, во всей, мать её, красе. — Я посмотрю, что с твоей ногой, ага?

— На берегу, — хором сказали Харон и Квинн.

Ничего хорошего с ногой не было. Открытый перелом, со смещением, а то. Оставалось только надеяться, что не оскольчатый. С грехом пополам Эмили удалось промыть и перевязать рану и — не без помощи Харона — наложить шину. Лучший вариант из доступных, но определённо не лучший из возможных.