Слишком много (ЛП) - Дайс И. А.. Страница 26

— Ты всегда так говоришь.

— Потому что ты и правда пахнешь… так приятно.

Я целую ее в макушку.

— Спи, omorfiá.

ГЛАВА 14

Тео

Когда я просыпаюсь утром, Талии нет в постели. В ее спальне нет часов, но, судя по положению солнца на небе, мой будильник уже давно прозвенел за стеной.

Хотя вчера вечером я не подключил телефон к зарядке, так что он, скорее всего, сдох задолго до семи.

Я поднимаюсь с кровати, ожидая застать Талию на кухне с чашкой кофе или, может быть, принимающей душ, но, выйдя из ее спальни, я поражаюсь тишине в квартире. Талии нет ни на кухне, ни в ванной, ни на террасе.

Разозлившись, я захожу в свою спальню, подключаю телефон и жду, пока он включится. Сейчас восемь тридцать два. Я игнорирую наплыв уведомлений и набираю номер Талии. Он звонит раз, два и еще несколько раз, пока я не начинаю выкрикивать ругательства, когда приходит сообщение.

Талия: Не могу говорить до перерыва.

Я: Какого хрена ты на работе?!

Талия: Мне лучше.

Четыре часа назад она была горячее, чем ад, а теперь все в порядке? Не может быть.

Я: Заеду за тобой через десять минут. Ты идешь спать.

Талия: Я не могу просто так уйти. Я клянусь, что со мной все в порядке. У меня в шкафчике есть тайленол на всякий случай.

Я снова ругаюсь. В своей голове, так сказать. Я матерюсь, слова настолько креативны, что если бы мои мысли передавали по радио, вы бы услышали один длинный гудок.

Я: Позвони мне, когда у тебя будет перерыв, и позвони, если начнешь чувствовать себя хуже. Я надену на тебя наручники и отправлю в постель, когда ты вернешься.

Талия: Обещания, обещания.

Она меня раскусила.

Вместо того чтобы бегать по дому, как безголовая курица, собираясь на работу, я разбиваю лагерь в гостиной, занимаясь нелегкой административной стороной ведения бизнеса, которой я стараюсь избегать любой ценой. Сегодня я готов выложиться на полную катушку, если вдруг Талии понадобится, чтобы я забрал ее в любой момент в течение дня.

И какое счастье, что я остался.

Менее чем через два часа дверь в квартиру распахивается, пугая Ареса, дремлющего на половичке.

— Эй, парень! — кричит Джаред, обнимая Талию.

Она почти как призрак, качается на ногах и опирается о стену, когда Джаред отпускает ее, а я смотрю на его руку, обхватившую ее талию.

— Что случилось? — Я пересекаю комнату, оглядывая ее испачканную форму и поцарапанное, окровавленное колено.

— Она потеряла сознание на поле, — объясняет Джаред, засунув руки в карманы. — Думаю, у нее грипп. Ее лихорадит.

— Мне не следовало идти сегодня, — произносит она, каждое слово — напряженный ропот. — Я чувствую себя не очень хорошо.

— Да, ничего страшного. — Я прижимаю руку к ее голове, пульс пульсирует в моей шее. Она слишком горячая. Горячее, чем раньше. Она попадет в реанимацию, если мы не снизим температуру. — Когда ты в последний раз принимала тайленол?

— В четыре утра.

— Ты такая чертовски безответственная, Талия. — Я снимаю с нее туфли и беру ее на руки. — Ты должна была принять еще одну дозу в восемь. — Я оглядываюсь через плечо на Джареда. — Спасибо, что привел ее сюда. Не жди, что она будет работать завтра или в четверг.

Он кивает, сжимая руку Талии.

— Не возвращайся, пока тебе не станет лучше, хорошо? Кэссиди сможет подменить тебя в выходные, если понадобится.

— Мне очень жаль, — бормочет Талия, глаза тяжелые, как будто она вот-вот готова заснуть.

Он отмахивается от нее без комментариев и поворачивается на пятках, оставляя нас наедине.

— Тебе нельзя доверять свое здоровье. — Я усаживаю ее на диван и направляю термометр на ее голову. У меня холодеют руки, когда на экране появляются результаты. — Тридцать девять и шесть. Черт, либо мы снижаем температуру в ближайшие пятнадцать минут, либо я везу тебя в больницу. — Я хватаю телефон, набираю мамин номер и достаю еще одну бутылку тайленола.

— Доброе утро, мой давно потерянный сын, — щебечет мама, наполовину обрадованная, наполовину горькая. — Что такого могло случиться, что ты вспомнил мой номер?

— Привет, мам, прости, что не заходил в последнее время. Я все время работаю.

— А, работа… конечно. Самое подходящее оправдание для всех моих сыновей.

Нельзя отрицать, что я пренебрегал матерью в течение нескольких месяцев, сосредоточившись на совершенствовании игры. С тех пор как Талия переехала, я даже не позвонил, чтобы проведать ее. Мне стыдно. Серьезно. Это позорно. Моя мама — святая и заслуживает большего. Я мысленно пометил навестить ее и папу, как только Талии станет лучше. Что напоминает мне…

— Как быстро сбить очень высокую температуру? Очень высокая, как тридцать девять и шесть. Тайленола подействует только через полчаса, а это слишком долго.

— Ты нездоров? — задыхается она, снова переходя в режим мамы. — О, детка, я скоро приеду, хорошо? Просто прими тайленол и…

— Мам, я в порядке. Моя… — Да, что? Соседка по комнате — это не совсем то, что подходит для моих отношений с Талией, и каждый день я понимаю, что подруга — тоже не самое подходящее описание, но это единственное, что у меня есть. — Моей подруге нездоровится. У нее слишком быстро поднимается температура. Что я могу сделать?

Талия закутана в одеяло, глаза закрыты, щека покоится на подлокотнике дивана, когда я возвращаюсь со стаканом воды и двумя таблетками.

— Подруга? — Мама воркует певучим голосом, и я представляю, как она вздергивает брови, делая знающие лицо.

— Не сейчас, хорошо? Мы поговорим, когда я приеду на выходные. Просто скажи мне, что делать.

— Хорошо, хорошо. Посади ее в теплую ванну на несколько минут. Не холодную, Тео. Теплую. Это должно помочь. Если нет, возможно, ей нужно будет обратиться к врачу.

— Спасибо. Я зайду в воскресенье, обещаю.

— Жду не дождусь, — говорит она и обрывает звонок.

Держу пари, она набирает номер Шона, Логана или Нико, чтобы задать тысячу и один вопрос о моей подруге.

Талия дрожит под одеялом, глаза тяжелые, губы пересохшие. Ее пепельная кожа точно такого же оттенка, как и мой белоснежный диван. Если сообщить ей, что она должна отмокать в прохладной ванне, пока она дрожит, как будто сейчас арктическая зима, это, вероятно, не сыграет в мою пользу. Я оставляю ее на минутку, чтобы приготовить ванну.

— Тебе это не понравится, — говорю я, поднимая ее с дивана в стиле невесты. — Тебе нужно залезть в ванну.

— Я люблю ванны, — бормочет она, слишком слабая, чтобы как следует обхватить мою шею своими слабыми руками и удержаться.

— Тебе не понравится эта, но ты должна туда залезть. — Я усаживаю ее на край ванны и помогаю ей выпутаться из облегающей рубашки-поло и юбки. Трусики и лифчик я оставляю нетронутыми, иначе у меня может случиться аневризма.

Боже, она идеальна. Оливковая кожа, круглые бедра и большая грудь, которая еще больше выпирает, потому что она обнимает себя, чтобы не замерзнуть.

— Запрыгивай. Всего на несколько минут.

Она держит меня за руку, чтобы удержаться, когда ее правая нога тормозит в воде. С ее губ срывается страдальческое хныканье.

— Нет, я не могу. Слишком холодно. Тайленол поможет. Я в порядке, видишь? — Она потирает руку, разгоняя мурашки, но ей не удается скрыть неестественно бледное лицо, остекленевшие глаза и то, что на ощупь она обжигающе горячая. — Пожалуйста, я не хочу туда лезть.

— Придется. — Я направляю термометр на ее голову и показываю ей экран. — У тебя слишком быстро поднимается температура, Талия. Залезай.

Она поднялась до тридцати девяти и восьми, и если я не смогу снизить ее хотя бы немного в ближайшие десять минут, то отвезу ее в больницу, пока она не превратилась в вареное яйцо.

Вместо того чтобы сделать шаг вперед, Талия делает шаг назад. Вода примерно на десять градусов холоднее ее тела, что не может быть приятным, но либо она залезет в ванну сейчас, либо окажется в больнице под охлаждающими одеялами.