Бесконечная война (СИ) - "allig_eri". Страница 28

— На позициях регуляры, — прошептал он. — Два небольших отряда, судя по паре знамён…

— Две сотни, — согласился Маутнер. — Остальные в палатках, больные и раненые.

— Я бы сказал, в основном больные, — предположил Грайс. — Судя по запаху — дизентерия. Похоже офицеры совсем «зелёные» — куска навоза не стоят, иначе не пошли бы на такие грубые нарушения. Больные драться не будут, что бы мы ни делали. Думаю, все остальные солдаты из их заставы сейчас в городе.

— За воротами, — проворчал Гаюс.

Маутнер кивнул.

— А перед воротами — множество трупов. Может, тысяча, может, больше. У самих воротах баррикад нет, и стражи я не видел. Самонадеянность победителей, — пробормотал капитан.

— Надо пробиться через регуляров, — произнёс Лотар и почесал затылок. — Предлагаю использовать взрывчатку. Включая и артефактную.

Прибывшее с Дэйчером подкрепление не просто прислало им в «помощь», Гаюса, но ещё и обеспечило хорошим снаряжением. Единственное, что примиряло «Полос» со всей ситуацией.

Грайс ухмыльнулся.

— Снова осмелел, а, Лотар? — панибратски спросил он, имея в виду, что в последний раз отряд едва сам не подорвался и сержант возмущался этому факту больше всех.

Лотар сердито глянул на него.

— Мы же тут воюем, разве нет? Если тебе есть, что сказать, то говори по делу, солдат.

— Претензий нет, — немного подумав, произнёс Грайс. — Но я бы предпочёл использовать что-то дальнобойное для активации «особой» самой сильной взрывчатки, а не бросать её вручную.

— Разве что пушки, — оскалился Гаюс. — Но артиллерия осталась далеко.

— Я всё хочу производственников напрячь создать бомбомёт, что-то типа арбалета, — покрутил Грайс руками. — Представьте только, как было бы удобно!

Капитан моргнул и поскрипел извилинами.

— Заранее нужно было об этом думать, — по итогу выдал он. — А теперь у нас даже обычных арбалетов нет. Так что, если не хочешь пихать «особую» взрывчатку в ствол ружья, то придётся быть проворным и аккуратным в использовании.

— Ага, пальцы беречь, — фыркнул Грайс. — А заодно и всё остальное тело. Хотя нет, если она взорвётся…

— Солдат! — прошипел Гаюс, отчего боец вытянулся в линию. — За работу!

Вскоре начали собираться взводные сапёры, которым и выпала «честь» работать с обычной, «особой» и артефактной взрывчаткой, зачарованной магами.

— Значит, мы просто прорвёмся, — прикинул Маутнер. — С несколькими хорошими взрывами сложностей не должно возникнуть, но тогда враг сомкнётся за нами с флангов…

Грайс вернулся как раз вовремя, чтобы крякнуть и сказать:

— Для этого мы и готовим «особую» взрывчатку, капитан. А уж если совместить с магической, то просто м-м! — ехидно протянул он. — Две капли на воск. Десять ударов сердца. Команда «бегите!», и когда мы её заорём, именно это вам и надо делать, причём быстро. Если, когда она взорвётся, будете меньше, чем в тридцати шагах — вас на фарш порвёт.

— Готовы? — спросил Гаюс, дождавшись завершения формального объяснения — всё-таки уже не в первый раз они этим занимались.

— Да. Нас девятеро, рассчитывайте, что мы прорубим путь в тридцать шагов шириной, — кивнул солдат.

— К оружию, — скомандовал командир, однако затем потянулся, схватил Грайса за вылинявший грязный камзол, притянул ближе и оскалился. — И чтобы без ошибок.

— Без ошибок, — согласился сапёр, расширившимися глазами глядя на злобный оскал Гаюса, оказавшийся в тревожной близости от его лица.

Через мгновение Грайс и восемь его товарищей уже двигались к заставе, словно бесформенные тени, укутанные в плащи от моросящего дождя.

Маутнер ощутил беспокойство. Он мысленно делал всё, что мог, дабы избавиться от него. На душе было тяжко. Капитан волновался и боялся того, что увидит в городе.

Вражеские регуляры сидели группами — по двадцать с лишним человек у каждого из ряда костров на единственном в лагере возвышении — бывшей просёлочной дороге, которая шла параллельно городской стене. Маутнер прикинул: полосы в тридцать шагов шириной достаточно, чтобы перебить бoльшую часть трёх групп. И останется сотня с лишним имперцев, способных дать отпор. Если среди них есть толковые офицеры, маги или сионы (инсуриев не заметно) — дело может обернуться худо.

«Хотя, будь там толковые офицеры, лагерь выглядел бы совсем иначе… — успокоил себя капитан. — Да и магов с сионами наверняка не направили бы на эту помойку. Однако… всякое может быть».

Сапёры припали к земле. Глава «Чёрных Полос» больше их не видел. На миг задумавшись, что лучше, меч или ружьё, он перехватил клинок и глянул через плечо, проверяя, как там остальные бойцы. Рядом возникла Килара, единственная женщина их отряда, при этом посмотрела на Маутнера таким взглядом, словно что-то хотела сказать. Однако тишину ночи разорвали звуки взрывов обычных, совсем не «особых» и не артефактных бомб. Капитан резко обернулся. Тела регуляров уже корчились в свете рассыпавшихся костров. Гаюс издал заливистый боевой клич, после которого «Чёрные Полосы» рванули вперёд.

Взорвались ещё бомбы, теперь по бокам, отбрасывая растерянных имперцев прямо в соседние костры. Маутнер увидел, как тёмные фигуры сапёров сошлись впереди, присели среди мёртвых и умирающих солдат противника, добивая их умелыми ударами кинжалов. Несколько человек за спиной капитана разрядили ружья. Зазвучали запоздалые крики.

Вслед за Гаюсом бойцы добежали до полной мертвецов дороги и миновали сгорбившихся сапёров: все, как один, готовили «особые» бомбы для нового подрыва. Две капли кислоты на восковую затычку в глиняной гранате, расписанной рунами — и раздалось многоголосое приглушённое шипение.

— Бегите! — закричал Грайс.

Маутнер выругался. Внезапно десять ударов сердца показались мгновением. Капитан знал, на что способны «особые» бомбы — одна такая могла сделать непроходимым перекрёсток четырёх улиц. А уж если совместить с магией…

Капитан побежал. Сердце чуть не остановилось у него в груди, когда мужчина посмотрел на ворота впереди. Тысячи трупов зашевелились. Проклятье. Это не трупы. Это спящие люди. «Перебежчики»! Эти ублюдки просто отдыхали!

— Ложись-ложись! — команда была на мунтосе, голос принадлежал Лотару. Маутнер замешкался ровно настолько, чтобы увидеть, как Грайс и другие сапёры догоняют их… дабы метнуть «особые» бомбы. Вперёд. В скопившихся между ними и воротами «перебежчиков». Затем солдаты рухнули на землю.

— О, Триединый! — капитан бросился вниз, скользнув по мокрому песку, выпустил меч и зажал уши руками. Земля выбила воздух из его лёгких и подбросила ноги вверх. Он опрокинулся в грязь прямо на спину. Маутнер уже начал перекатываться, но впереди взорвалась новая артефактная бомба. Он закувыркался от ударной волны, сверху посыпался град кровавых ошмётков. Что-то большое упало рядом с головой капитана. Он открыл глаза и увидел ягодицы и бёдра человека — только их и зияющую мокрой чернотой полость, в которой должны были быть кишки. Голеней тоже не было, их оторвало по суставу.

Маутнер смотрел. В ушах звенело. Он чувствовал, как из носа течёт кровь. Грудная клетка болела. Отдалённые крики наполнили ночь. Чья-то рука ухватила его за ворот плаща и поставила на ноги. Гаюс. Командир приблизился, вложил меч ему в руки и прокричал слова, которые капитан еле расслышал:

— Быстрей! Валим отсюда! — и толчком отправил Маутнера вперёд. Глаза мужчины видели, но разум отказывался осознавать разрушения с обеих сторон дороги, по которой он сейчас мчался к северным воротам. Он чувствовал, как отключается изнутри, даже спотыкаясь и продираясь через человеческие останки… отключается как раньше, пару недель назад, когда Империя впервые бросила на них целый легион «перебежчиков», чьими трупами забили и рвы, и окопы.

Десница мести недолго оставалась холодной. Любая душа, в которой сохранилась хоть толика человечности, не могла не увидеть реальность за жестоким приговором, каким бы справедливым он поначалу ни казался. Бледные, мёртвые лица. Изломанные тела в неестественных, невозможных позах. Разрушенные жизни. Месть поднесла зеркало ко всякой жестокости — и в отражении понятия добра и зла размылись, утратили всякий смысл.