Тени исчезают на рассвете - Квин Лев Израилевич. Страница 14

Следующим утром он направился в гостиницу. Его ожидал неприятный сюрприз. Ночью приезжие выбыли в неизвестном направлении. И тут понял Диев, что его провели. Целую неделю пил он горькую, заливая вином и свой убыток в пять тысяч рублей, и свой купеческий позор.

Этот случай потряс Сергея. Вот как легко, без каких-либо усилий, буквально шутя, Саватеев заработал огромные деньги. За вычетом расходов на Филина и "иностранца" с секретарем ловкому купцу досталось более трех тысяч рублей. А Сергей и мечтать не смел о том, чтобы скопить такую сумму за всю свою жизнь: ему был положен целковый в месяц на хозяйских харчах.

С тех пор мысль о быстрой и легкой наживе овладела воображением Сергея. В мечтах он видел себя обладателем огромных денежных сумм. Вот тогда он заживет! Он будет делать, что захочет. В его руках будет власть, слава, богатство.

Но как добраться до денег? Как?

Началась Первая мировая война. Потом Февральская революция, Октябрь… Когда до Подгорска донеслись залпы "Авроры", Саватеева в городе не было. Он прочно застрял в Москве, куда ездили по торговым делам. И Сергей решил, что пробил его час. Он хорошо знал потайное место в доме, где купец хранил золотые деньги. Правда, основную часть своего капитала Саватеев держал в каком-то другом месте — но и этих денег Сергею вполне хватило бы, чтобы начать осуществление своей мечты о богатстве.

Темной декабрьской ночью ярким пламенем запылал дом купца. Огонь бушевал до самого утра, а когда, наконец, пожар потушили, от дома остался лишь каменный фундамент и груда истлевших балок на нем.

Сергей уехал в Южносибирск. Теперь у него было золото. Оставалось лишь переждать, когда в стране снова воцарится твердый порядок и спокойствие. Но спокойствие что-то долго не наступало. Красные, белые, белые, красные, советская власть, чехи, Колчак, снова Советы… Сергей терпеливо ждал. Жить понемножку на свои деньги, не впутываясь ни во что! Пусть, себе дерутся. Главное, переждать!

Он дождался наконец мира и спокойствия. И тут оказалось, что у него нет никаких богатств. На оставшиеся золотые империалы можно было купить разве что три мешка муки. Правда, мука по тем голодным временам представляла огромную ценность. Но разве о таком богатстве мечтал Сергей?!

Тогда он решил: надо выбираться из России. Уезжали же люди раньше. И ничего, жили. А теперь народ здесь совсем взбесился. Уж если золото потеряло цену… Нет-нет, скорей отсюда, туда, где знают цену деньгам, где на хрустящие бумажки и звонкие монеты можно иметь все, что есть только на белом свете!

Сергей вспомнил щеголеватых английских офицеров, которых несколько раз видел во время колчаковщины в Южносибирске, их холеные лица, надменные улыбки, манеру цедить слова сквозь зубы, и решил: в Англию! Там твердые деньги, там порядок: король и прочее. В Англию!

Сергею казалось, что это очень просто. Добравшись до крупного портового города на западе России, он разыскал английское консульство, скинул с плеч собранный в дорогу мешок и низко поклонился сидевшему в приемной худощавому блондину с коротко подстриженными рыжими усами и длинной шеей, лишь наполовину прикрытой высоким крахмальным воротником.

— Отправьте меня в Англию, господин! Не хочу я здесь жить.

Тот посмотрел на Сергея долгим изучающим взглядом. И, видимо, оставшись довольным, улыбнулся одними только губами:

— О, это не так просто сделать.

Он повелительным жестом указал на стул и долго расспрашивал о жизни, о положении в Южносибирске, об отношении Сергея к событиям, происходящим в России. Затем сказал:

— Для того чтобы поехать в Англию, требуются фунты. Есть они у вас?

— Фунтов нет. Но есть вот это.

Сергей высыпал на стол золотые империалы, которые хранил в мешочке у пояса.

Блондин бросил беглый взгляд на золото.

— Этого мало. — Он встал, давая понять, что разговор окончен. — Впрочем, мы можем вам помочь, — еще более вытянув шею, вкрадчиво произнес он, когда растерявшийся Сергей, собрав монеты, сделал шаг по направлению к двери.

Сергей остановился.

— Можете? Правда?

— Что ж, — блондин говорил по-русски совершенно правильно, с едва уловимым акцентом. — Что ж, для того, чтобы устроиться… м-м… не совсем законно… на наш пароход, чтобы прожить в Англии первое время, нужно не менее трехсот фунтов. Считайте, что вы уже имеете половину этой суммы. Но чтобы получить вторую ее половину, вам надо будет немного поработать. Для нас поработать. Вы понимаете меня?

Сергей понял…

Вернувшись в Южносибирск, он устроился продавцом в один из первых продовольственных магазинов рабочей кооперации и стал ждать посланца от блондина из английского посольства. Ждать пришлось довольно долго. Посланец пожаловал, когда Сергей потерял уже всякую надежду, что тот приедет вообще. Как-то в конце рабочего дня, когда Сергей закрывал железные шторы магазина, к нему подошел человек средних лет, одетый в старенькую гимнастерку, подпоясанную узким ремешком, в фуражке военного образца, с облезлым портфелем в руке, похожий на мелкого служащего:

— Извините, гражданин, вы будете Сергей Семенов?

— Я…

Мужчина назвал пароль. Сергей ответил. Он был искренне рад: не обманул все-таки блондинчик!

Он приютил мужчину, который назвал себя Глебом Борисовичем, на своей квартире. С трепетом ожидал, какая услуга от него потребуется. Сергей опасался, что придется убивать, резать, стрелять. Но потребовалось всего-навсего достать два чистых паспортных бланка. Правда, это тоже был не пустяк. Но у Сергея были кое-какие связи — он ведь недаром работал в продовольственном магазине. Через два дня он вручил бланки Глебу Борисовичу. Тот с чувством пожал руку Сергею:

— Вы слово сдержали, и мы тоже сдержим.

Он извлек откуда-то и положил перед Сергеем чековую книжку с надписями на английском языке.

— Вот. Триста фунтов… На пароход вас устроят через консульство, — сказал Глеб Борисович. — Только не советую торопиться.

— Почему же? — удивился Сергей.

— Ах, милый мой! — Глеб Борисович удобно улегся, положив ноги высоко на спинку кровати, и с сочувствием посмотрел на Сергея. — Милый мой, ну что такое в Англии триста фунтов? Вы их проедите раньше, чем поступите на работу. А потом? Прозябание в ночлежках, голод, холод…

— У меня есть еще немного золота.

— Допустим… Но ведь уйдет и оно. Англия любит деньги. Надо трезво смотреть на вещи. Почему, вы думаете, я околачиваюсь здесь, а не сижу в Лондоне, а?.. Деньги, деньги!

— Что же мне делать?

— Что делать? Что ему делать? Ха! Сидит на золотой жиле и спрашивает, что делать? Вот! — Он схватил чековую книжку, лежавшую на столе, и потряс ею над головой. — Трудно вам достались эти триста, а?

Глеб Борисович рывком сбросил ноги с постели и уселся на ней, привалившись спиной к стене.

— Разрабатывать жилу — вот что вам делать! До тех пор, пока на этой книжке будет не триста, а пятьдесят тысяч фунтов. Вот это сумма! С ней вы уже хозяин. Шеф! "Чиф" — по-английски. Ха-ха!

Всю ночь Сергей не спал — думал. А утром сказал Глебу Борисовичу:

— Вы правы. Я остаюсь еще здесь.

Глеб Борисович уехал, а Сергей с тех пор словно раздвоился. Он поселился сразу в двух местах — в Южносибирске и в Лондоне. Делал деньги здесь, а они откладывались там, на острове за Ламаншем. Сергей жил, словно в долгосрочной командировке. Мебель? Зачем? Лишние расходы. Ведь он скоро уедет. Жена? Зачем? Ведь все равно придется бросить ее здесь. Лучше жениться там. Он будет богат, подберет себе невесту по вкусу.

А командировка затянулась, ох, как затянулась! К Сергею приезжали какие-то люди, давали ему задания, получали от него сведения и уезжали. Уезжали и приезжали, уезжали и приезжали… И каждый из них сообщал Сергею новую цифру: 1200… 2500… 4390… 6600, а с процентами уже почти семь. Годы шли, уходила молодость. Но зато росли цифры: 10 000, 15 000…

До заветных пятидесяти тысяч было еще далеко, когда Сергей Павлович решил: хватит! Он не может больше жить в постоянном страхе, не может больше просыпаться по ночам, обливаясь холодным потом, вздрагивать от звука шагов под окном. Хватит!