Потемневшие души (ЛП) - Аткинс Талия. Страница 20

Дмитрий убрал другую руку с моего живота и потянулся за мной, чтобы стянуть вниз заднюю часть моих брюк, затем я услышала звук молнии и какое-то шарканье позади меня, а затем Дмитрий прижал свою голую длину к моим ягодицам. Я отстранилась и встала на цыпочки, чтобы оказаться под лучшим углом, когда Дмитрий ввел свой член мне во влагалище.

Я вскрикнула, все еще приспосабливаясь к его большому размеру, и он начал двигаться длинными медленными движениями внутрь и наружу, продолжая использовать другую руку, чтобы потереть мой набухший клитор.

— Продолжай в том же духе, детка, потому что, трахни меня, твоя киска тугая; я бы тоже не отказался трахнуть твою задницу… — сказал Дмитрий напряженным тихим голосом.

— Я думаю, твой член слишком большой для меня, — ответила я. Я была так близка к кульминации и изо всех сил пыталась думать здраво.

— Мы чертовски подходим друг другу, — сказал Дмитрий, а затем начал двигаться во мне и обратно быстрее. Он убрал руку с моей передней части и схватил мои бедра обеими руками так сильно, что я застряла на месте.

— Блядь, Алиссия, я близок. Кончай со мной, — сказал он мне.

— Я сейчас кончу, — выпалила я, и мы оба одновременно кончили. Дмитрий выкрикнул мое имя и врезался в меня одним последним глубоким толчком. Мы несколько минут перевели дух, а затем он осторожно выскользнул из меня и натянул мои трусики на место.

Какой джентльмен, — с юмором подумала я про себя. Дмитрий развернул меня так, чтобы я оказалась лицом к нему, и долго и крепко поцеловал меня в губы, а затем отстранился.

— Я не думаю, что мой член когда-либо насытится тобой, Алиссия. Ты трахаешь все, о чем только может мечтать мужчина, — сказал он мне, глядя на мое лицо.

— Я не знаю, что сказать в ответ, Дмитрий. Я все еще сбита с толку своими чувствами, — грустно улыбнулась я ему.

Он обхватил мое лицо и начал тереть мою щеку большим пальцем.

— Я знаю. Я не собираюсь заставлять тебя что-либо говорить в ответ, пока ты не будешь готова. Я принял то, что чувствую, и ты тоже примешь — со временем, — сказал он мне.

— Хорошо, мистер Наглец. Мне нужно поесть, — рассмеялась я и повернулась к холодильнику, который теперь громко пищал, требуя закрыть дверь.

— И мне нужно пойти на встречу. Я вернусь поздно, так что не жди меня, — он шлепнул меня по заднице и неторопливо вышел через двери в главный вестибюль. Я услышала, как хлопнула тяжелая входная дверь, и поняла, что он снова ушел.

Дмитрий:

Я забрался в свой внедорожник и захлопнул дверь. Предстоящее оперное мероприятие должно было состояться. После встречи с Алиссией все во мне изменилось. На последней встрече с командой, моей семьей и мной, я прямо сказал им, что как только это дерьмо будет улажено, я хочу уйти с поста босса. Мой отец стал слабым и большую часть времени проводит в постели во сне. Я пошел к нему сегодня утром, и, увидев, как он лежит там, и нет никого рядом, кто бы его действительно любил, я почувствовал себя разбитым из-за него. Я взял его за руку и сказал: — Почему мы выбираем эту одинокую жизнь, папа? — на что он грустно посмотрел на меня и ответил:

— Сынок, это наша ответственность, на наших плечах заботиться о себе. Это бремя и одинокая жизнь. Но это наша жизнь, — я сглотнул комок в горле, вернувшись в настоящее время, глядя в тонированные окна. Я не мог сделать то, что сказал папа, и увидев Алиссию этим утром, босиком, с волосами в небрежном пучке, роющейся в холодильнике в поисках завтрака, я закрепил то, что уже знал. Я вытащу нашу семью из этого дерьма, а потом буду проводить свои дни, трахая Алиссию, разговаривая с Алиссией, спать с Алиссией. Делая все с Алиссией. И когда я однажды буду на смертном одре, она будет рядом со мной, держа меня за руку, и говорить мне, как сильно она меня любит. Мой водитель притормозил, и я поднял глаза, чтобы увидеть черный ход нашего клуба. Мой клуб, Sinners, был самым большим клубом в Москве. Это был наш способ вести себя законно, но при этом продолжать приносить деньги. В клубе было несколько нелегальных элементов, и у этих нескольких элементов были псевдонимы, и они, вероятно, прямо сейчас отсасывали, но я найду способ разобраться с этой стороной. Мой водитель подошел и открыл мою дверь, я вышел из машины и застегнул пиджак, одновременно поглаживая плечи. Сохранять спокойствие и выглядеть уверенно — вот что сейчас нужно моим людям.

В большом двухэтажном черно-красном здании было так тихо днем. Это было мое любимое время здесь. Я знал, что все ждут меня внутри, и единственными другими сотрудниками внутри будут уборщики и бармены, готовящиеся к открытию сегодня вечером. — Босс, — поприветствовал меня один из охранников у машины. Я кивнул в его сторону и последовал за ними через маленькую стеклянную заднюю дверь. Мы прошли по длинному коридору, минуя все женские раздевалки и гримерные. Коридор был узким и всегда вызывал у меня приступы клаустрофобии.

Мы подошли к двери офиса, и я задержал руку на дверной ручке. Я закрыл глаза на мгновение, говоря себе успокоить свои чертовы нервы и перестать быть таким слабаком. Я повернул ручку и вошел, глядя на большую группу из двадцати мужчин, которые все обернулись, чтобы посмотреть на меня, когда я вошел.

Я знал, что эти мужчины умрут за меня и за то, во что мы верим. Что бы я ни решил, это должно было быть решением, которым я был бы доволен, потому что если они все умрут из-за плана, который я собираюсь осуществить, это будет на моей совести. — Давайте уладим наши детали, — сказал я им всем командным голосом и закрыл за собой дверь.

ГЛАВА 18

Алиссия:

Несколько недель мы с Дмитрием были как корабли в ночи. Я много времени проводила, бегая и сидя у огня, выпивая. Оказывается, чистая водка и скотч перестают обжигать рот, когда выпиваешь достаточно. А все остальное свободное время я проводила, глядя в окна дома и думая о том, как прекрасна, должно быть, жизнь за пределами особняка. Когда я была с Дмитрием, он посвящал все свое время мне. И под мной я подразумеваю свое тело. Я не могла на это жаловаться. Я даже начала спать с ним в кровати, что радовало Дмитрия. Но однажды, когда я смотрела в стеклянные французские двери, ведущие к бассейну, я поняла, что у меня большие проблемы. У меня было две зависимости — Дмитрий и алкоголь.

За последнюю неделю я выпила больше, чем бегала. Я посмотрела на свой стакан и сделала глоток, пока моя рука дрожала. Мне сразу стало лучше. Всякий раз, когда я не пила или не занималась сексом с Дмитрием, я была в аду. Лица детей промелькнули в моей голове. Чувство вины поглощало меня. Я отчаянно хотела обнять их. Понюхать их и услышать их голоса. Я слышала, как он стучит по плитке. Я знала, что это он. Теперь я знала его походку. Я знала, в каком он настроении, слушая его шаги. Я знала о нем все. И в то же время ничего.

— Вот ты, моя любовь, — сказал он позади меня и коснулся моей поясницы, затем наклонился и поцеловал меня в макушку. Я напряглась, как только он коснулся меня, и он это почувствовал. — Что случилось? — спросил он меня и развернул, чтобы я посмотрела на него. Он был таким искренним и милым, но все, чего я хотела в этот момент, — это яростная драка. Мои пальцы крепче сжались вокруг стакана скотча, и его глаза проследили за движением. — Алиссия, еще рановато пить. Хочешь, я сделаю тебе кофе? — спросил он и слегка наклонил голову набок. Я видела, что он пытался оценить мое настроение. Он стал профессионалом в чтении людей, но он никогда не мог расшифровать, что происходит в моей голове, и это сводило его с ума. Он признался мне в этом давным-давно, и я уверена, что это единственная причина, по которой я все еще жива. Я была его маленькой игрушкой.

Я наконец сорвалась. Я швырнула стакан через столовую, и он разбился о стену. — Какого хрена, Алиссия? Что не так? — сказал он, глядя то на меня, то на разбитое стекло.

— Что не так? Это что, шутка? Это твое больное чувство юмора? Что не так? Дай подумать — я заключенная в этом чертовом особняке, это прославленная чертова тюрьма строгого режима, я почти не видела тебя за последние пару недель, и пока ты где-то делаешь то, что делаешь, я здесь думаю о своих чертовых детях, а у тебя есть бассейн, в котором даже никто не плавает! — я закричала в лицо Дмитрию, и теплые слезы текли по моим щекам.