Поверь в себя - Грэхем Лора. Страница 9
Она вздохнула, но не повернулась.
— Я сожалею, Алан, что была так непростительно груба.
— Не стоит об этом. — Он вошел в комнату и с любопытством огляделся. Никто бы не подумал, что здесь живет женщина. — Я, кажется, застал тебя врасплох.
— М-м-м, — она так и не повернулась к нему. — Это дед подсказал тебе подняться сюда?
— Не совсем так.
— Ну, я извинилась, однако не собираюсь передумывать, так что ты можешь идти.
— Спасибо, что сказала, — тихо проговорил он. — Я уже думал, что мне придется умолять тебя.
У нее вырвался смешок. Бог мой, подумал он, как же она возбуждает меня. Элис повернулась к нему, все еще улыбаясь. Ее щеки порозовели, в глазах сверкали искорки.
— Ничто тебя не колышет, — заметила она.
— Почти ничто. Разве только то, что женщина так бледнеет, когда я приглашаю ее на обед.
— Ты хочешь объяснений?
— Нет. Меня это не касается. — Он продолжал приближаться к ней.
— Верно.
— Может, ты что-то имеешь против чероки?
— Это еще почему? И откуда я могла знать, что ты чероки?
Он приблизился к ней еще на один шаг.
— Ты по крайней мере нае четверть шошон-ка, верно? Может, между нашими племенами пробежала черная кошка?
— Никогда об этом не слышала. И я не знала, что ты чероки, до тех пор, пока ты сам не сказал.
— Ну, на самом деле я только наполовину чероки.
— Как Мик Пэриш. Он тоже наполовину чероки, наполовину европеец.
— Вот как? — Он остановился лишь в полушаге от нее. — Так ты отказала мне только потому, что я полукровка?
— О Боже, конечно нет!
— Тогда почему?
— Просто не хочу опять оказаться в дурацком положении, — слова сами выскочили, и, прежде чем она могла взять их обратно, его твердая мозолистая ладонь прикрыла ей рот.
— Ш-ш, — успокаивающе сказал он, как говорил с мустангом. — Легче, Элис. Я никого не хотел поставить в дурацкое положение. Ни тебя, ни себя.
— Тогда почему?…
— Потому что вы меня волнуете, леди, — откровенно сказал он. — Я решил, что стоит попробовать. Может, через пару часов все станет ясно, и я забуду о вас. А может, и нет. Есть только один способ узнать это. Поехали пообедаем сегодня, Элис Олвин.
Элис пристально смотрела на него. Ее глаза выражали желание согласиться и неуверенность одновременно. Алан Железное Сердце сказал, что она волнует его, и у нее сжалось что-то внутри. Этот невероятно мужественный мужчина приглашает ее на свидание потому, что она волнует его. О Боже! Мечта стала явью и ужасной угрозой. Элис всегда считала, что в ней чего-то не хватает, чтобы нравиться мужчинам. Об этом ей все время напоминало бегство Томаса.
Она облизала губы.
— Не думаю… — Она так и не смогла закончить свою мысль, не смогла заставить себя сказать «нет».
— Пожалуйста, — настаивал он, как если бы имел дело с пугливой лошадью. Он просил ее. Мужчина, слишком гордый, чтобы просить, никогда ничего не добивается.
Наконец она кивнула, не в состоянии даже произнести «да».
— Вот и хорошо. — Он широко улыбнулся и направился к двери. — Сегодня в семь. Надень джинсы и захвати теплую куртку.
4
Об этом будут болтать по всему проклятому округу, подавленно думала Элис, поджидая Алана. Будучи помощником шерифа, она была знакома почти со всеми в округе, и в радиусе ста пятидесяти миль не нашлось бы ни одного ресторана, где ее тотчас бы не узнали. Завтра уже всем станет известно, что Элис Олвин, не ходившая на свидания с тех пор, как Томас Уоллес оставил ее у алтаря, обедала в компании незнакомца.
Последовав совету Алана, она надела новые джинсы, рубашку и джинсовую куртку. Элис пренебрегла макияжем, только распустила волосы, разделив их пробором, и они густой волной ниспадали на плечи.
Алан выбрался из грузовичка и направился к ней своей кошачьей походкой.
— Я уже решил, что ты передумала, — сказал он. — Это всего лишь свидание, Элис. Мы просто побеседуем, может быть, подружимся. О'кей? — Он повернулся и зашагал обратно к своему грузовичку. — Скажите Джо, что мы увидимся утром.
— Алан?
Он остановился и оглянулся через плечо.
— Мадам?
— Я думала, у нас свидание.
— Так оно и будет, если ты поймешь, что я не потеряю контроль над собой. Разве что один прощальный поцелуй, но не больше, Элис Олвин.
Его замечание показалось ей столь нелепым, что она рассмеялась. Но она поняла, что он имел в виду. Не следует принимать слишком поспешные решения, сжигать мосты, до которых они могли и не добраться, и принимать всерьез то, что может оказаться простой забавой.
Алан протянул ей руку, и она спустилась с крыльца.
— Чудесный вечер, — заметил он, помогая ей забраться в кабину грузовичка. — Не замерзнешь в этой куртке, когда станет прохладно?
— Нет, она на теплой подкладке.
— Как Джефри переносит заключение? — спросил он, ведя машину по изрытой колеями частной дороге.
— Не очень хорошо. Он ни с кем словом не перемолвился с того момента, как Джо привез его.
— Это хороший признак, Элис. Он думает, а на это нужно время.
— Так делал и ты, когда твой дед призвал тебя к порядку?
— Мне, полагаю, было гораздо хуже, чем Джефри.
— Почему?
— Ну, насколько я могу судить, твой брат из хорошей семьи. Я же до двенадцати лет рос в приюте, и у меня были серьезные проблемы с поведением.
— Но тебя же усыновили в конце концов?
— Когда мне исполнилось одиннадцать, в приюте появилась весьма энергичная сестра Анна. В архиве она нашла мое свидетельство о рождении. Ей понадобился год, чтобы разыскать моего дядю Чарлза Легкую Ногу, и он немедленно забрал меня из приюта.
— Но почему… — Она прикусила язык — ее это не касалось.
— Почему он не появлялся так долго? Я задавал себе этот вопрос. Мне все объяснили, но в том возрасте я не очень-то разобрался. Сейчас я кое-что понимаю. Дело в том, что мой дед отрекся от дочери, когда она настояла на бракосочетании с моим отцом — англичанином. Старик сказал, что она умерла для него и всей семьи.
— Какой ужас!
— А дальше хуже. Брак распался. Когда родители разошлись, мать не повезла меня домой в Оклахому, а привезла в Атланту. С тех пор ее никто не видел. К тому времени, когда дед смягчился, мы с матерью исчезли.
— А что отец?
Об этом Алану не хотелось говорить.
— Кто его знает? — только и сказал он. Грузовичок повернул в сторону от города.
— Куда мы едем? Он улыбнулся:
— Это сюрприз. Понадобилось немало хитрости, чтобы выбрать это место., зато завтра никто в округе не сможет сказать, что видел помощника шерифа в обществе мужчины.
Элис хмыкнула.
— И ты нашел такое место? Он кивнул.
Дорога поднималась все выше в горы, и воздух становился прохладнее. Элис знала, что здесь не было никакого заведения на расстоянии пятидесяти миль, но пусть будет как будет.
С шоссе он свернул на узкую проселочную дорогу, которая вела к болотистому участку, дававшему начало горному ручью. В это время года здесь густым ковром росли полевые цветы.
— Это ваша земля, — заметил он, — и вы можете вышвырнуть нас отсюда, если пожелаете.
— Зачем мне это делать? Это мое любимое место. Как ты его нашел?
— Старый шошон шепнул мне на ухо. Интересный человек, этот Алан, подумала
Элис, когда они остановились и вышли из грузовичка.
Алан сам принялся за приготовление ужина, отказавшись от ее помощи, и теперь она бродила по болотистому участку, восхищаясь обилием цветов. Ручей стремительно несся по камням и весело плескался у ее ног.
— Прошу к ужину! — Ему пришлось перекрикивать шум воды.
— Я умираю от голода, — ответила Элис с улыбкой. Так оно и было. Ее нервы успокоились, вероятно оттого, что он привез ее в самое прекрасное место на земле.
Еда была разложена на цветастом одеяле. Она предполагала увидеть бумажные тарелки, на них сандвичи и холодного цыпленка, но никак не шампанское, разлитое в пластиковые стаканчики. Не ожидала она и свежей клубники, и того, что он собирался готовить на костре: сочных бифштексов и завернутых в фольгу картофелин.