Газлайтер. Том 17 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич. Страница 30

— А что посол хотел?

— Не трогать римские сады, — ответил я, слегка усмехнувшись.

Лакомка удивленно наклоняет голову:

— Так тот чудесный виноград был оттуда?

Я киваю:

— Ага, прямо из сада самого Цезаря. Его личная гордость — выращен собственными руками.

Лакомка качает головой с легкой улыбкой:

— Мелиндо, такого мужа еще поискать. Всё в дом, всё в дом. — Она разворачивается к двери, а я невольно провожаю взглядом её фигуру. Ведь там действительно есть на что посмотреть.

Селение морхалов, Скандинавский полуостров

Пять лет спустя Ледзор Одиннадцатипалый возвращается в родное селение. Полуголый, демонстрируя свои накачанные мышцы, словно изваяние из белого мрамора, в одних штанах. Два метра роста, белоснежная кожа, могучая седая борода — настоящий северный герой, как его и помнят. Приехал, конечно, на санях. Но не на простых —запряжённых белыми медведями. Ну, потому что обычные олени для Ледзора — это слишком скучно. За спиной у него топор, который так и просится в его шестипалую ладонь. Казалось бы, что может пойти не так?

Но новости, что он слышит по прибытии, явно не радуют. Морхалы сократились в численности, и за последний месяц погибли четыре добытчика. Четыре! Ледзор не успевает даже как следует расстегнуть свои штаны, чтобы отдохнуть, как мгновенно направляется к старейшине.

Старейшина — скрюченный, седой и явно потерянный. Удивительно, но этот старик — племянник великого Ледзора, хоть выглядит в пять раз старше своего дяди, словно в его жилах нет сильной крови. Что ж, не всем повезло быть Ледзором Одиннадцатипалым.

Не сдержавшись, Ледзор взрывается:

— Хрусть да треск! Как ты умудрился просрать добытчиков⁈ Я оставил вас процветающими и сильными, а что теперь? Плач да развалины!

Его голос разносится над селением, как гром среди ясного неба, заставляя всех встрепенуться. А старейшина только и может, что робко отступить, боясь попасть под тяжелую шестипалую ладонь своего дяди.

Старейшина робко переминается с ноги на ногу, стараясь не смотреть Ледзору в глаза:

— Дядя. Финны надавили… не оставили выбора… — его голос дрожит, как осенний лист на ветру.

Эти слова действуют на Ледзора, как спичка на пороховую бочку. Он моментально вскипает:

— Мороз на кости! Вы прогнулись под финнов⁈ — его голос ревет, как буря. — А я-то ещё по дороге в селение удивлялся, почему пришлось разогнать гарнизон финнов прямо у нас под носом!

Старейшина поспешно оправдывается, чуть ли не заблеяв:

— Финнов слишком много… Мы не справились, когда ты ушел…

Ледзор презрительно хмыкает, прищурившись:

— И что же вы за морхалы такие, если без меня совсем ничего не можете? Сильные, говорите? Сыны Снегов и Льда? Ха! Без меня и пары снежков скатать не в состоянии!

Ледзор, сверкая глазами, как ледяной вихрь, делает шаг вперёд и, не скрывая своего яростного нетерпения, рявкает, словно гром над заснеженными равнинами:

— Ну, говори! Зачем финнам понадобились морхалы? Почему вы влезли в эту трясину, а?

Его голос был словно удар молота по наковальне — твёрдый, ледяной, не терпящий отговорок. Старейшина, ощутив это давление на себе, отступил на шаг назад, его руки слегка дрожат, и видно, как он пытается что-то придумать. Но под яростным взглядом Ледзора выкрутиться не получится — приходится выкладывать правду.

— Финны… — начинает он тихо, словно надеясь, что его слова не разозлят Ледзора ещё больше, — они дали нам задание. Убить Вещего-Филинового, русского графа…

Он нервно сглатывает, чувствуя, что на этом дело не закончится, и быстро продолжает:

— Русский предложил нам объединиться с ним. Дать защиту, земли… но я отказал. По-другому нельзя было.

Ледзор замолкает на мгновение, его глаза, блестящие холодным гневом, прожигают старейшину насквозь. Тишина тянется невыносимо долго, прежде чем он взрывается, как снежный шторм:

— ЧТО Я СЛЫШУ, ПЛЕМЯННИЧЕК⁈ Русский предлагал вам объединиться против финнов, наших заклятых врагов, а ты отказался⁈ — его голос гремит, как гром. — Мало того, ещё и трёх охотников потом в топку бросил⁈

Старейшина сглатывает, его голос дрожит, он явно пытается найти оправдание своему поступку:

— Но дядя, что мне оставалось делать? Селение не может сдвинуться с места, ты же прекрасно это знаешь… Льдина Предков удерживает нас. Мы привязаны к ней, как корни к земле…

Он смотрит на Ледзора с мольбой. Но в глазах великого воина только ледяная ярость. Его терпение на пределе, и каждое слово старейшины кажется лишь разжигает этот внутренний шторм.

Ледзор почти рычит, его голос тяжелеет, каждый звук пробирает до костей:

— Заморозь тебя буря! Слабаки всегда ищут отговорки! Если есть желание — всё возможно! Льдина, говоришь? Да это всё чушь! — Он машет рукой, будто отметая оправдания, как пыль. — Я еду договариваться с русским графом. Этот Филинов, судя по всему, не из слабаков, если финны от него трясутся. Молва о нём даже до меня дошла — а я бывал в таких местах, где новостей вообще не бывает! — он задумчиво оглаживает бороду, на косички которой нанизаны антипсионические бусинки. — Решено! Одиннадцатипалый едет в Россию!

Невский замок, Невинск

Прибываю в Невский замок в Невинске, всё вокруг дышит знакомой атмосферой. Сейчас единственное, что меня удерживает здесь, — это ожидание визы от Цезаря. Как только она будет у меня в руках, можно сразу отправляться в Рим. А там в идеале я найду приспешников Обители Мучения, затем выйду на самих монахов, спасу родню Лакомки и наконец отвяжусь от князя Морозова с его вечным: «Данила, ну найди мне альву-жену! Ну позязя!»

Пока же я устроился за столом с чашкой кофе, которую мне принесла Змейка. Её утробное и рычащее «Питть, мазака. Ррррр» звучит очень заботливо, по-змеиному тепло.

В кабинете витает аппетитный аромат жареной утки — это Ломтик под столом с наслаждением уминает свою добычу, причмокивая от удовольствия. Кажется, щенок нашёл себе идеальное место для трапезы и явно не планирует уходить. Конечно, можно было бы спровадить его на улицу, но малой один не ест. Ему всегда нужно, чтобы кто-то был рядом. Маленький, но с большими запросами.

Во дворе замка кипит жизнь. Катя тренируется с силой Петушка, а Кострица нещадно гоняет Айру и Светку. Сквозь сознание Светки я подслушиваю, что происходит на тренировочной площадке. Кострица устроила Айре спарринг с Змейкой. Хищница, конечно, действует осторожно и сдерживает свою смертноноснось, но всё равно валяет Айру с завидной лёгкостью.

— Ваше Высочество Айра! Как ты собираешься пройти Степь в Боевом материке, если даже маленькую Горгону не можешь одолеть? — рявкает Кострица.

Змейка, хоть её «маленькой» назвать сложно, явно наслаждается процессом, в то время как Айра изо всех сил старается держаться на плаву.

Кострица оборачивается к Светке:

— Ваше Сиятельство Светлана, ты следующая.

Светка фыркает, пожимая плечами:

— Мне-то не надо Степь проходить. Я вообще-то огневик.

Кострица не сдается, с нажимом спрашивает:

— А если сил на огонь не хватит? Что тогда?

Светка ухмыляется, в её глазах не ни тени сомнения:

— Да даже если не хватит, то не проблема. Ведь Даня меня заря… — тут блондинка вдруг осекается, прикусывая язык, поняв, что чуть не проболталась о нашем родовом секрете. — Даня меня замотивирует поцелуем, ага.

Кострица закатывает глаза, явно не впечатленная таким ответом:

— Спарринг с Матерью выводка, Светлана, — произносит она с тяжёлым вздохом, давая понять, что шутки тут не прокатят.

Я качаю головой. Ну, Светка… Это было на грани. Штирлиц из тебя, прямо скажем, никакой.

В комнату заходит старший гвардеец Дятел. Студень, кстати, пока остался в Москве — награда за победу в турнире, пускай с Кирой время проведёт.

Дятел, запыхавшись, выдает:

— Шеф, на нас, кажется, напали.

Я поднимаю бровь, медленно отставляя чашку с кофе: