Неофит (СИ) - Листратов Валерий. Страница 28

— А сейчас что изменилось, Кошкин? Хитро конечно, молодец. Единственный способ проигнорировать клятву лицея — это дуэль, хорошо, тут ты сообразил. А за оскорбление для клятвы подошли исчезающие по моему слову ученики, допустим. Но чего ты выиграл, Кошкин? Ты проиграешь, и я пойду спокойно по своим делам. Не эти же плебеи меня останавливать будут? Они меня даже коснуться не имеют права.

— Поэтому я и влез, Зимородов. — Равнодушно говорит Борис. — Я не хочу, чтобы ты жил. Ну или, хотя бы, не хочу, чтобы ты жил хорошо.

По мере разговора, буквально сразу же после сигнала, Кошкин начинает накладывать на себя зубодробительные конструкты. Этого совершенно не видно, так как делает он это без жестов, а практически только помогая себе легкими, почти незаметными движениями пальцев.

Более того, в этом белом поле сразу становится заметна разница между магами.

Ректор сразу же после звука гонга начинает наращивать контроль за окружающим пространством. Я буквально вижу, как от мага расходятся измененные струи воздуха. Превращаются сначала в плоскости, а потом соединяются друг с другом. Каждую секунду пространство арены подчиняется ректору. Он воздушник? Ох как неприятно. Хотя-я-я. Воздух для магов сейчас — это просто воздух. самостоятельный элемент, пронизанный эфиром. Чем больше эфира, тем больше летучесть. Или что-то в этом роде. Ладно.

А вот Борис идет совсем по другому пути. Маг контролирует, и это мне сейчас прекрасно видно небольшую вытянутую сферу вокруг себя, причем контролирует очень хорошо. Мне даже кажется, что с магом и перемещается весь воздух, что находится внутри этой сферы. Но это только кажется. Кроме того, Борис накладывает на себя десятки тонких конструктов, которые проявляясь один за одним, почти сразу же строят структуру, окутывающую мага. Я узнаю куски регенерации, куски похожего каста, что накладывала Ольга, в свое время. Знакомые куски от Ольгиных баффов. То есть маг идет по пути не изменения окружающего, а усиления себя, внутри этого окружающего.

Последним кусочком пазла становится упрощенная структура очков артефактора, которую Борис накладывает на глаза. То есть теперь, скорее всего, он быстрее, резче мага-противника, да еще и видит его касты. Может без подробностей, но все же это огромное подспорье.

— Хорошо, что твое мнение, Кошкин, не важно совсем. И то чего тебе хочется, или не хочется, не имеет значения. Но перед смертью, может все же скажешь, почему? Почему ты так реагируешь? Не из-за подростков же.

— Потому что ты захотел уничтожить мое будущее, Зимородов. Такая мотивация тебе понятна?

— Такая — понятна. Но ты же понимаешь, что условия твоего возвращения это чистая формальность, да, Кошкин? Тебя же убрали навсегда. Не это — придумали что-нибудь иное. Так что в каком-то смысле это не я, а ты виноват в смерти своих учеников.

— Хм. А ты не знаешь еще, да? Не только Рысев нашелся. Там почти все, кого ты продал нашлись. И рано или поздно, мы спасем их всех. Хоть и не сейчас, конечно же.

Тут ректору начинает казаться, что пространство достаточно под его контролем. Воздух внутри купола арены словно делает вдох, и в сторону Кошкина несутся ударные техники воздуха. Простые и посложнее. Стихия словно начинает изгибаться почти живыми змеями, исчезает в каком-то месте, а где-то давление мгновенно увеличивается. Маг даже приказывает воздуху уйти из области, где остается Борис. Но внутри сферы Кошкина, ректор власти не имеет, так что там дышать у Бориса прекрасно получается.

Не добившись быстрой победы волей, ректор раз за разом пытается создать сложные конструкты. И создает их почти мгновенно. Вот только Кошкин разрушает эти попытки, так же раз за разом уничтожая узлы заклинаний. И это понятно только мне, так как это я вижу, и Борису, потому что именно он раз за разом делает. И делает последовательно, разрушая именно те узлы, что необходимо, и не более того.

Для ректора же, заклинания просто вдруг теряют стабильность, и это его изрядно раздражает. Он и так к моменту начала боя раздражен, но сейчас мысленная усталость начинает накапливаться семимильными шагами, а с ней и злоба.

Ректор раз за разом пробует новые техники, но и они рассыпаются. Все же понимание, хоть и примерное, что за конструкт строит твой оппонент, дает огромное преимущество, чем Борис и пользуется.

В какой-то момент Зимородов раздражается чуть больше, и снова переходит на прямой контроль стихии.

Вокруг Кошкина начинает закручивается маленькое торнадо, начинают бить молнии. Сам воздух вдруг кристаллизуется в опасные острые сосульки, которые мгновенно летят в голову магу. Кошкин, все с тем же спокойным лицом купирует, уворачивается, и почти все время атакует.

В какой-то момент перестает быть даже понятно кто где из магов. Обмен конструктами и проявлениями стихии достигает запредельных скоростей, и только ускорение позволяет мне видеть больше.

Борис постепенно начинает отставать от ректора в создании конструктов. Иногда, даже ошибаться. В какой-то момент слетают конструкты-очки, а Кошкин восстановить их просто не успевает.

— Попался! — счастливо смеется ректор, поднимая Кошкина над землей. Да, он так и не может пробить кокон мага, но от может его поднять вместе с его коконом над землей.

Ректор начинает что-то формировать, я вижу в ускорении, но Кошкин катастрофически не успевает отреагировать. Он просто не увидит. И я, просто по памяти, как делал в так-сети сотни раз, словно существуя в режиме планирования ударов сбрасываю Кошкину всю эту картинку как объемное воспоминание.

И этого хватает. Не знаю, как он воспринимает полученную картинку, и вообще воспринимает ли ее Борис. Но действует Кошкин так, словно воспринимает.

Точными кастами почти одновременно, Кошкин опять сбивает конструкты ректора. И, наконец, видимо заканчивает большую структуру, которую строит атаками под его ногами. Конструкт запускается и в следующую секунду, Зимородов, оказавшийся с помощью раздерганных перемещений Кошкина точно в фокусе нарисованной структуры падает без сознания.

*в обычном варианте нужен бубен с душами. Но если контракт заключен давно, а у «коллеги-безопасника» так и есть — это же его чуть ли не основной метод работы, то дух может приходить на простой контракт и так. Мелодия — это скорее как имя нужного духа. Призыв, что ли… Примерно так и в нашем мире.

Глава 15

Борис с высоты падает на разбитую в хлам арену. На пару секунд замирает. Рваными движениями сначала садится, а потом с трудом поднимается на ноги. Не очень уверенно делает шаг.

Песок вокруг местами спрессован, местами снесен порывами в дюны, обнажая скальное основание арены. Щиты вокруг дуэльного круга гудят от перенапряжения. И тишина. Только что было даже больно ушам — как гудел ветер, а сейчас, словно время останавливается. Тишина.

Кошкин осматривает свой местами разорванный костюм. Чуть качает головой. И все так же неуверенно, по осыпающимся дюнам идет к ректору. Несколько раз почти падает, но с каждым шагом, чуть лучше держит равновесие и к противнику подходит уже почти обычный, спокойный маг. Только с несколько более аккуратной походкой.

Равнодушно осматривает его на предмет пульса. Находит пульс, убеждается что дыхание есть, хоть и очень тихое, почти незаметное. Такое ощущение, что функции организма у ректора внезапно становятся сильно угнетены, до комы. Но и очевидно, что такое состояние противника для Бориса не новость, и он даже не опасается внезапного пробуждения, или чего-то такого.

Кошкин поднимается и спокойно, даже равнодушно, произносит в воздух:

— Дуэль закончена. Господин ректор потерял возможность к сопротивлению.

Щиты тут же падают, а к противникам, опережая безопасника бегут оба лицейских целителя.

— Стоп. Ректора пока не лечить! — останавливает почти уже приступившего к работе Савву Борис. — Непосредственной опасности там нет.