Алхимаг: Говорящий со змеями (СИ) - Глебов Виктор. Страница 20

Ему было много лет. Куда больше, чем считали обитатели Небесного замка. Даже приближённые. Все они были просто детьми, в сравнении с ним.

И смерть уже расправляла где-то там, вдалеке, свои чёрные крылья.

Некромант чувствовал это. У него была тонкая связь с Нижним миром, откуда он призывал души умерших, чтобы создавать гомункулов. Иногда ему чудились их голоса, похожие на шелест осенней листвы в лесу.

И это пугало. Нет, не так. Вселяло самый настоящий ужас!

Мастер не хотел умирать. Стать одной из этих душ, бродящих по туманным пастбищам в ожидании, пока священный огонь забвения сотрёт их память. Нет, он слишком многого достиг в этой жизни и не хотел начинать заново! Мастер хотел стать богом.

И эти исследования, которые Николай Мартынов спрятал в своём Кармане, были тем, о чём он грезил днём и ночью. С тех самых пор, как узнал, что придворный алхимаг приблизился к созданию Магистерия настолько, насколько не удавалось ещё никому.

И теперь у Тубалькаина появился шанс завладеть ими! О, он сумеет довести работу до конца! Наверняка остались какие-нибудь мелочи. Главное, чтобы мальчишка сделал своё дело. Не только добыл исследования, но и разделался с теми, кто заказал Мартынова. Теми, кто не хотел, чтобы люди обрели бессмертие и стали богами.

Мастер слишком хорошо знал, кто они такие. Как и то, что, вопреки им же созданному кодексу Небесного замка, заказчики должны умереть — чтобы он, тот, кто превзошёл в искусстве убийства самого основоположника этого ремесла, мог жить! Вечно!

Перегонный Куб следовало разобрать, а затем собрать заново. Однако устройство не было просто прибором. Оно являлось магическим артефактом, так что при реконструкции полагалось восстановить его энергетические связи и ещё кучу всего. Работа была сложная, кропотливая.

Сразу скажу, что с ней никто не справился. И это неудивительно: Кубы создавались явно алхимиками не уровня Чёрного ворона и даже не Белого лебедя. Но мы попробовали.

Ментор тоже не расстроился. Поворчал, конечно, для вида, что ему достались жалкие бездари.

— Придётся самому чинить, — сказал он, когда к концу занятия на партах остались приборы в разной степени готовности. Вернее, поломанности, если уж начистоту. — Кладите обратно на поднос. Аккуратно, черти криворукие! В следующий раз попытаетесь снова.

Овладеть крафтом Кубов, конечно, очень хотелось. Как и созданием Ключей для открытия порталов. Но до этого явно было ещё далеко.

После артефакторики мы отправились на урок фехтования на Самосеках. Никаких других клинков или их имитаций в замке не признавали. Считалось, что каждая минута тренировки должна способствовать развитию Самосека и упрочению его связи с владельцем. Благодаря тому, что у мунков имелись собственные арматориумы, дело шло быстро.

Затем была рукопашка. Я подрался с каждым гомункулом обоих полов. Как и остальные. Схватки были яростными, поблажек никто никому не давал. Даже Родион с Георгием, хотя они казались почти друзьями. Во всяком случае, приятелями. Не знаю, была ли в замке вообще в заводе дружба. Нам всё время напоминали, что привязываться ни к кому не стоит. Любой мог отправиться на тот свет на каждом уроке. Ну, или потом, когда его пошлют на задание. И, кажется, мунки это отлично понимали.

Дальше следовал урок органической химии, очень важный для целительства и трансформации живых объектов, в том числе, собственного тела. В конце нам выдали дождевых червей. Их нужно было изменить так, чтобы они прожили хотя бы пару минут. Получилось не у всех. Только у меня и Даши. Остальных заставили переделывать, но и со второй попытки справились не все.

Дальше мы занимались изучением физиологии и анатомии пресмыкающихся, после чего объявили двухчасовой перерыв. Нас отвели в столовую, где нам давалось тридцать минут, чтобы поесть, после чего все отправились в жилые бараки.

Кажется, вчера я как раз попал в замок во время такого перерыва, пропустив первую часть уроков. Зато теперь имел возможность в полной мере оценить продолжительность учебного дня в Небесном замке.

— Кто-нибудь в курсе, как нас вычисляют? — спросил я, сидя в общей комнате на диване с ноутбуком на коленях. — Никак не могу найти про это никакой информации.

Все подняли головы, отвлекшись от своих занятий.

— В каком смысле? — нахмурившись, спросил Володя. — Кто вычисляет? Где?

— Снаружи. Когда нас отправляют на задания.

— Да никак, — пожал плечами парень. — С чего ты вообще об этом задумался?

— Ну, должен же быть у Департамента по надзору способ отличить гомункула от настоящего человека.

— Так мунки и так всегда видны, — сказал Дима. — Они же рыжие. Как мы сейчас. Ну, кроме тебя.

— Я имею в виду — чтобы выявлять Печатников.

— Ах, вот, о чём ты… — протянул Вова. — Ну, обычно у них не бывает такой возможности. Я, по крайней мере, про подобные случаи не слышал.

— Потому что их не было! — буркнул Георгий, отворачиваясь обратно к ноутбуку.

Он во что-то играл. Кажется, в ролевуху в жанре фэнтези. По крайней мере, мне было видно со своего места, что на экране у него бегали воины в громоздких доспехах и с гигантскими мечами в руках. Ещё и магией периодически швырялись.

— Может, и не было, — согласился я терпеливо. Мне сведений о таких случаях тоже не попадались, хоть я и искал весьма тщательно. — Однако, когда Печатника увозят в Элизиум, неужели вы думаете, что его не проверяют сверху донизу? И не определяют, что он гомункул.

— Как-то я об этом не задумывался никогда, — после паузы признался Вова. — А какое это имеет значение? Они всё равно не могут ничего с нами поделать. Только убить. Всем известно, что ни один Печатник не выдал расположения Небесного замка. Иначе войска империи уже были бы здесь.

— Потому что никто не знает, где мы находимся, — подал голос Родион. Он тоже играл на компьютере, но к разговору, выходит, прислушивался. — Думаю, и мы не будем этого знать, когда нас отправят на задание. Просто вывезут куда-нибудь и высадят. Если мы вообще доживём до этого момента.

— Ну, кто-то доживёт, — сказал Дима.

— Так почему тебя это интересует? — спросил меня Вова.

Я пожал плечами.

— Просто в голову пришло.

Не говорить же, что мне нужно это знать, чтобы сойти за человека, когда я выберусь отсюда.

— Не о чем подумать больше, что ли? — проворчал Георгий.

— Я полагаю, дело в арматориуме, — вдруг заявил, глядя на меня, Толя. — Пожалуй, это единственное, что отличает нас от настоящих людей. Если можно считать искусственное тело причиной отделять нас от них.

— А как же рост? — спросил я. — Мы ведь не можем физически меняться без стороннего вмешательства?

— Полагаю, что и тут проблема в арматориуме, — ответил Толя. — Поскольку он сам расти не может, приходится добавлять к нему массу, чтобы мы могли увеличиться в размерах. Если это необходимо. Но, возможно, есть и ещё что-то.

— Наверняка, — сказал Дима. — Иначе нас могли бы делать сразу взрослыми.

— Не согласен, — качнул головой Родион. — Никто не знает, какого возраста понадобятся Печатники для конкретного задания. Вот нас менять и не торопятся. Мы вроде чёртовых заготовок, которые можно впоследствии подогнать под нужные параметры.

Мунки замолчали. А я подумал о том, что Толя, вероятно, прав. И чтобы вернуться к роли Ярослава Мартынова и успешно пройти проверку Департамента по надзору, доказав, что я не Печатник, придётся избавиться от арматориума. Вот только он заменяет мункам нервную систему. И я вовсе не уверен, что можно вытащить его и не дать при этом дуба. Но нужно непременно это выяснить.

После перерыва у нас продолжились занятия. Сначала была химерология, на которой мы чертили на компьютерах в специальной программе скелеты вымышленных существ, добавляли к ним мышцы и производили расчёты нагрузок. Конечно, не всего создания целиком. Это должно было стать проектом, так что занимались мы пока только задними конечностями. И даже на них ушло часа два.