Язык цвета. Все о его символике, психологии и истории - Рекер Кит. Страница 40

Голубые горизонты и синие часы^[239]

Пока синяя хандра не захватила вас целиком, давайте обратимся к более поэтичным оттенкам значения синего цвета. Леонардо да Винчи писал далекие пейзажи с помощью техники сфумато, создавая бледно-голубую дымку, – вспомните холмы за Моной Лизой и вид из окна за спиной Иисуса на «Тайной вечере». В записных книжках художника, датируемых концом XV – началом XVI века, изложены его проницательные наблюдения о трудностях восприятия цвета при недостаточном освещении или на расстоянии. Влажная голубоватая дымка смещает яркие цвета природы в монохромную палитру – и этот вывод в полной мере демонстрируется в картинах мастера. Эффект чем-то напоминает завесу тумана между наблюдателем и горизонтом, которая становится все плотнее и непроницаемее по мере приближения к горизонту. Связь синего цвета с большим расстоянием между нами и местом, куда стремится наше воображение, – еще одна составляющая его символического портфолио.

В старину французы называли это время суток l’heure bleue. Англичане говорили «смеркание». Само это слово переливается, раскатывается эхом (смеркание, мерцание, отблески, высверки), рождая в голове образы домов, где торопливо прикрывают ставни, и садов, окутанных теменью, и рек, плещущихся в полумраке о поросшие травой берега… Синие ночи необычайно ярки, что и является предвестником угасания. Джоан Дидон. Синие ночи.

Зрительное восприятие человека наиболее восприимчиво в синие часы сумерек.

Синий час, сумерки, время, когда количество света уменьшается и постепенно исчезает, а день сменяется тьмой, – еще одна смысловая линия оттенков синего. Сумерки – лиминальное^[240] состояние, волшебный час. Когда начинает смеркаться, из укрытий выходят застенчивые существа. Олени со стройными ногами, мерцающие светлячки, хищные кошки и многие другие кормятся, летают и рыщут, когда садится солнце, – как и фантастические создания, такие как древние фейри и более современные вампиры и оборотни из серии романов Стефани Майер «Сумерки»^[241]. В голубом полусвете на закате дня факт и вымысел кажутся одинаково правдоподобными.

Это время, когда зрение и слух человека обостряются до предела. Свет становится более тусклым, и мозг отключает довольно много фоновой активности, освобождая центры обработки звука и зрения, чтобы вместить больше данных. В случае со зрением наш механизм восприятия действительно работает эффективнее в условиях, не позволяющих функционировать палочкам в нашей сетчатке, но колбочки все еще воспринимают информацию о цвете. Эволюционное преимущество здесь очевидно: в сумерках наши органы чувств обостряются, чтобы помочь нам заметить хищников.

Неудивительно, что наш вид стал более осознанно воспринимать не только то, что происходит вокруг, но и то, что происходит внутри. Человеческие циркадные ритмы, управляемые сменой дня и ночи, претерпевают изменения. Уровень кортизола и других химических веществ, связанных со стрессом, температурой тела и бдительностью, снижается, в то время как уровень мелатонина и других гормонов, ответственных за подкрепление и отдых, растет. Может ли разница между дневным и ночным «я» объяснить двойственность доктора Джекила и мистера Хайда^[242] или Аполлона и Диониса^[243]? С одной стороны находятся логика и солнечная рациональность, а с другой – непредсказуемое, любящее удовольствия, импульсивное «я», предпочитающее покров ночи. Ускользающее, магическое свойство сумеречного времени соединяет эти два «я».

Блюз

С синим цветом связана еще одна разновидность магии – блюз, американский музыкальный жанр, рожденный порабощенными мужчинами и женщинами из африканской диаспоры. Несмотря на то что им запрещали использовать барабаны и трубы из опасения, что они могли с их помощью передавать сигналы восстания и сопротивления, несмотря на невероятно травмирующий опыт рабства – вопреки вообще всему в XIX веке появился блюз, полный смысла и чувств. Он возник из рабочих и духовных песен, юмора, ритма, в словах и нотах раскрываются сложные проблемы, рассказывается о невезении или упадке душевных сил. Блюзовая песня увлекает слушателей за собой, основываясь на юморе, пафосе и ритме, – она словно выстраивает сумеречно-голубой мост между исполнителем и аудиторией.

Пол Томлинс. Тадж-Махал, блюзмен. 2007.

Но почему же в названии блюза фигурирует голубой цвет, blue? Некоторые говорят, что название отсылает к алкогольным синим чертям. Но магия и опыт, из которых выросла такая музыка, слишком глубоки, чтобы их можно было объяснить похмельем. Может быть, все дело в западноафриканских ассоциациях между индиго и трауром? А может, к полям индиго в Северной и Южной Каролине, где безвозмездно трудились рабы? Или же блюз передает лиминальную магию сумерек, превращая опыт в душераздирающую песню, а та, в свою очередь, создает собственную эмоциональную вселенную? Честно говоря, никто не знает наверняка. Слово вошло в языки по всему миру и породило другие красивые термины, такие как блюзмен и блюзовые ноты, отбрасывающие красивые синие тени на все вокруг.

Голубая планета, голубое будущее

Первая цветная фотография, на которой запечатлена наша прекрасная круглая планета, была сделана в июле 1967 года. Черно-белая камера, установленная на спутнике Министерства обороны США, сняла Западное полушарие в трех экспозициях: с красным, синим и зеленым фильтрами. Затем снимки были наложены один на другой, и в итоге получилось зернистое и неясное, но интригующее изображение нашего дома, напоминающее голубой мрамор. Журнал LIFE опубликовал его в ноябре того же года, чуть более чем на пять лет опередив более известную и качественную цветную фотографию, сделанную астронавтами с борта «Аполлона-17»^[244].

Особая красота снимка с «Аполлона-17», входящего в число самых тиражируемых фотографий, отчасти объясняется более совершенной технологией фотокамер, более высокой орбитой космического корабля и солнечными лучами, освещавшими Землю, которые придали изображению особую глубину и яркость. Его важность также проявляется в том, что оно помогло сформировать более широкое и глубокое понимание Земли как единого целого, как живого существа, нуждающегося в заботе и защите. Кажется, то, что «Друзья Земли», Greenpeace^[245] и День Земли появились в период с 1969 по 1971 год, не просто случайность.

Существование великолепного голубого мрамора, напоминающего нам о райских ассоциациях лазурита, является результатом присутствия на Земле жидкой воды, что стало возможным благодаря правильному объему энергии, поступающей от Солнца, изолированности газовой атмосферы и отражающим свойствам земной поверхности, которые увеличивают количество солнечного света в атмосфере. Баланс этих факторов делает возможной жизнь, какой мы ее знаем. И хотя синий являлся цветом Земли на протяжении уже более четырех миллиардов лет, будет ли он оставаться таким и впредь, зависит от нас, жителей эпохи антропоцена, когда роль человеческой жизнедеятельности настолько велика, что может предопределить грядущее. Сможем ли мы решить проблемы, связанные с изменениями климата, или нам придется переместиться в другое место?

Даже если мы посмотрим в сторону от Земли, синий цвет окажется повсюду: черно-синий космос, холодное сияние некоторых звезд, выцветающие сине-белые хвосты комет. Если нам не удастся сохранить голубизну нашей планеты, потребуется преодолеть этот межгалактический синий, чтобы найти новую голубую планету.

И вот тут-то в игру вступает все символическое портфолио голубого цвета. Когда мы сталкиваемся с нашей коллективной судьбой, то затрагиваем метафизическую тоску по безопасной гавани. Погружаясь в глубины неизвестности, мы видим необходимость постоянства и благородных побуждений. Мы испытываем эмоции, вызванные волшебными возможностями (и рисками), связанными с тем, что мы можем обнаружить. Импульс, заставляющий нас продолжать исследования, – своего рода духовный поиск, стремление к сближению с Бесконечностью. А она залита синим цветом.