Под знаком Вовки - Шатохина Тамара. Страница 12

- У Виты ноги кривые, вернее кривоватые, - тихо произнес Артем и аккуратно взял в руки столовые приборы: - Ну, это не секрет.

- Она грамотно одевается, - то ли подтвердил, то ли возразил Виктор.

- … но волосы – королевские, - мотнул головой друг, - она их короной… косой уложит вокруг головы, платье длинное или сарафан там… Всегда нужно уметь вычленять достоинства и концентрироваться на них – да, безусловно! Но я не о том - Виткины ножки мой личный фетиш, чтобы ты знал. Это… трогательно. Я прусь от них. Но если считаешь – ничего в Саше нет, то разговор закрываем, у тебя и правда - не о чувствах. Прости, друг, глупость спорол, не так понял. Так на ком ты собираешься... решаешься то есть? Уверен – исключительная женщина...

Продолжать тему своего отношения к Саше Виктор не просто не желал – не мог сейчас. Мотнув головой, потянулся бокалом к Артему, чокнулся, вылил в себя коньяк и занялся едой – стынет мол. Вскользь пообещал, что сообщит обо всем, когда конкретики будет больше, и они заговорили о постороннем. Вечер закончился хорошо, но совсем не так, как Турков себе представлял.

Распрощавшись с другом, он решил пройтись.

Ноябрь подходил к концу. Было холодно, но к ночи с неба уже не лило и даже не моросило. Кое-где из-за туч выглядывали звезды, все еще пахло прелым листом и осенью, но воздух ощутимо терял сырость и промозглость - с заморозком похоже не обманули. Самое то для прогулки перед сном.

И ничего странного, а даже ожидаемо, что вскоре Виктор оказался возле знакомого дома.

Посидев немного на лавочке, понял, что так и замерзнет к чертям. Холод не чувствовался, наоборот – казалось с него пар идет. Так дураки и замерзают… Встал и решительно двинулся к подъезду. Проблемы с тем, чтобы войти внутрь, не возникло – тяжелой металлической двери не давал закрыться подпирающий ее кирпич. В лицо пахнуло сырым теплом, подъездными кошками и человеческой мочой.

Отчаянно кроя трехэтажным все на свете, в том числе: болезнь, операцию и просто свою непроходимую тупость, Турков быстро поднимался по лестнице, шагая через две ступени. Спешил.

Дверь открыла незнакомая женщина в теплом халате изумрудной расцветки. Турков растерянно уставился на объемное яркое пятно, потом поднял взгляд выше. Женщина неловко улыбалась, расправляя на себе невидимые складочки и с интересом рассматривая мужчину напротив.

- Добрый вечер, - нашелся наконец Виктор, - вы можете позвать Сашу? Турков скажите спрашивает.

- Сашу? – переспросила женщина, - здесь только мы с мужем. Уже три месяца живем. А раньше Саша тут жил?

- Угу… ладно тогда. Спокойной ночи, - вспомнил вдруг Виктор, что у него есть Сашкин телефон.

Пока набирал номер, злился - она должна быть в быстром доступе, а приходилось листать, пропуская десятки имен.

Наконец пошли длинные гудки…

И Турков допустил еще одну фатальную ошибку – вторую в своей жизни. После разговора с Артемом и под алкогольными парами. Не пьян, на его массу веса выпитое, как слону дробина, но - под парами. А еще он готов был на любые безумства просто потому, что понял о себе – Сашка вся абсолютно, всей своей тощей фигуркой, до самой последней косточки – его личный фетиш. И всё без исключения в ней трогательно. И нежностью к ней топит…пускай только сейчас, когда понял и разрешил себе. Со всех щелей лезет тот самый розовый кисель и ему классно от этого! Правильно.

- Алло? Я слушаю, – тихо прошелестел Сашкин голос.

Вовка спит – с восторгом сообразил Тур и тоже шепотом, только хриплым от волнения, выдал:

- Саша… это я – Турков Виктор. Я люблю тебя, Саша… выходи за меня? На руках буду носить тебя и Вовку - всю оставшуюся, до конца. Где вы? Я под дверью у вас стою, тут новые жильцы... Саш, я же только сейчас понял, почему так вел себя. Я не просто хотел тебя - все серьезнее, а я все не понимал в чем дело – тупил. А все так, как отец и говорил... И я взлетел вот… на этаж… не помню и как, а вас нет. Саша? Я хочу быть с тобой, стать отцом Вовке... Скажи что-нибудь, не молчи, пожалуйста, – услышал он наконец тишину в трубке.

- Спасибо… Виктор, извини, но у Вовки уже есть отец.

- Ты о чем? Илья уже год…

- Пропал – да. Это не значит, что у Вовки нет отца. Он будет знать Илью и об Илье тоже. И у меня нет к тебе ничего, прости… если еще и не шутишь, конечно.

- А таким шутят? Серьезно? Ты где сейчас с ребенком? В очередном засцанном кошатнике? – злился Турков, теряя от нахлынувшего мигом отчаянья берега: - У меня трешка с ремонтом в центре. Я для вас с Вовкой…

- У меня четырех… шка, Тур – кабинет еще положен. Я работаю в другом городе. Проспись хорошенько и все пройдет, – отключилась она, а Тур плюхнулся на ступени, окончательно трезвея и обозревая разумом все содеянное сейчас им же самим.

Странная злость уходила, тая, как снег.

Сидя в вонючем подъезде и привычно ероша волосы, мужчина костерил себя последними словами - не так все нужно было, ну не так же! Господи, ну что за дебил!

Назавтра попытался сделать, как надо.

Выяснил у своих, что Саша недавно уехала из города и уже пару месяцев работает в Купавне. Немного порывшись в информации, Тур выяснил, что где-то там находится полигон ФСО. О какой-либо научной базе сказано не было, но просто работу Саша могла найти и в любом другом месте. И получается…то, что получается. Как ее взяли на работу в президентскую структуру, непонятно – чтобы попасть туда, нужно не одно, а парочка высших профильных, владение несколькими иностранными, что-то еще… много чего еще.

Он пытался дозвониться к Саше еще несколько раз. А потом позвонили ему. Уверенный мужской голос вежливо поинтересовался - с какими конкретно целями он отвлекает от серьезной работы Александру Ивановну?

Тур не испугался – с чего? Но понимание того, что Сашка искала защиты от него, буквально размазало.

И опять задним умом понимал - нужно было не так. Надо было ехать к ней. Послать нахер человека, глядя ему в глаза, сложнее в разы – это не кнопку нажать! Это, как минимум, выслушать, даже если вынужденно. А потом своими глазами видеть, что ты с этим человеком делаешь своим отказом.

Или же, увидев ее черствость и равнодушие, он и сам бы… Во всяком случае, не мучился бы ощущением бездарно упущенной возможности. Но что уж теперь?

Назавтра на работе не ладилось. У всех, наверное, бывают такие поганые дни. Особенно неуютной и неприкаянной поздней осенью. Безнадежной.

Звонок отвлек его от бездумных гляделок в монитор – Лара…

- Вить, приезжай, а? Я тут… - тихо хмыкнув, она призналась: - В общем, вчера первый раз в жизни испекла «наполеон» с заварным кремом - двенадцать слоев. Вроде пропитался уже, мягкий. Маме завтра отвезу, но кусочек-то тебе можно?

- А я теперь фигуру берегу, - прозвучало с горьким сарказмом.

- Я тоже… - утратив нотки неуверенности, женский голос зазвучал напряженно и резко, неуловимо напоминая этим Сашкин: - Я соскучилась, Турков. Я люблю тебя, Турков! Я торт блин… сроду не парилась – для тебя готовить учусь.

- Любишь?.. – показалось, что ослышался.

- А зачем бы, по-твоему?.. С чего вдруг?! Приезжай. Не сейчас, так завтра. Знаешь, мне показалось…

- Не показалось, Лар… прямо сейчас не приеду – табачное начальство пожаловало, - возвращался к реальной жизни Тур, - но после работы – сразу к тебе. Не хочу по телефону…

- И не нужно! Жду тебя. В любое время.

Вот и все – внутренне успокаивался Виктор.

К Саше он безнадежно опоздал – пора наконец признать. А скорее всего, шанса с ней и не было – был Илья и неважно в каком качестве, раз их обоих это устраивало. Больше того – он есть и дальше будет. А он надумал себе, намечтал уже, нахотел на пустом месте… не зря же столько времени открещивался и сомневался.

Интуиция получается существует? И сейчас она требовала не упустить шанс… где обещает быть уютно и тепло, спокойно и удобно. И ни «бороться» непонятно с кем за все это, ни прочей дурью маяться не нужно.