Лестница совершенства: рискованная ставка - Светлый Александр. Страница 5

От каждого из трех главных кланов провинции там учился лишь один посланник. Иметь своего сильного мастера духовного боя для выживания и укрепления позиций клана в провинции и стране в целом, жизненно необходимо. Академия не резиновая и не вместит всех желающих.

Если я потерял свои достижения, старейшины семьи из смежных линий хотели заменить меня более перспективным троюродным братом, который также проявил способности к духовному развитию и в этом году достиг четырнадцати лет. Его шансы достичь успеха, имея дополнительный год в запасе, выглядели более реально. Если вместо меня пойдет он, то ближайшие пять лет путь в академию будет закрыт. А потом я просто не пройду по возрасту. Принимают лишь от четырнадцати до девятнадцати. Об этом мне, очень сокрушаясь, виноватым тоном, рассказал отец перед собранием.

Единственный способ получить назад право учиться в академии от клана – это показать большую духовную силу на особом кристалле, чем мой конкурент перед самой отправкой. Я в уме крепко зацепился за этот спасительный парашют, надеясь отстоять свои права перед старейшинами. Мне еще с другом-предателем нужно было поквитаться и отстоять честь клана Кансай перед посланниками мелочных соседей по провинции. Теперь я понимал, чем была вызвана их зависть. Мне наследства прадеда привалило, а это не совсем честный способ вырваться в гении. Это понятно. Я докажу, что я не просто богатенький и удачливый наследник.

Просто сдаться, отказаться от своих амбиций, как это сделал Марк, я не мог. Поэтому хромая на одну ногу из-за неприятной, пульсирующей боли в колене и опираясь на плечи младшего брата и отца, я смело двинулся на собрание старейшин, желая отстоять законное право на учебу в академии и уязвленное достоинство прямых потомков Великого боевого мастера.

Нужно напомнить быстро забывшим родственничкам из соседних веток, кому они всем обязаны, и как стали владеть всеми этими землями. У кого-то слишком короткая память, а батя Марка слишком мягкий человек, чтобы об этом прямо сказать. Так и быть, я возьму на себя эту неприятную роль и соберу на себя все шишки, но я не позволю манипулировать отцом и стыдить его проколом сына. Если нужно будет показать большую духовную силу, я костьми лягу, но найду способ этого достичь.

Часть 03 Собрание старейшин клана

Впервые покинув комнату, а потом и само здание, я с неприятным беспокойством отметил, что хоть внутри все выглядело еще более-менее прилично, небогато, но ухоженно и чисто, снаружи наша усадьба не какой-то роскошный особняк, а скорее большой, двухэтажный барак. Стены лишь на первом этаже каменные, а второй этаж деревянный, но древесина очень старая, трухлявая, растрескавшаяся, давно почернела от времени, но никто не торопился делать ремонт. Словно жить в здании долго не планировалось. А как вишенка на торте – сверху крыша из соломы! Соломы, Карл!

Это же вообще несерьезно. Не нашлось, что ли в достатке добротной древесины, чтобы заменить трухлявые стены, накрыть крышу надежным перекрытием, а сверху крепким и практичным настилом? Да хоть той же глиняной черепицей, но, видимо, стены уже такие дряхлые, что выдержат только такой легкий, но часто требующий замены материал. Почему-то отец Марка не хотел вкладывать силы и средства в ремонт.

Блин. Мы же один из трех самых богатых и уважаемых кланов в провинции! Я прикрыл глаза от лучей яркого светила козырьком из ладони и осмотрелся по сторонам. Вокруг усадьбы одни тесные одноэтажные хибары, мазанки из говна и палок. Вообще нет высоких, хотя бы двухэтажных или даже просто каменных и деревянных построек. На фоне этих трущоб, наш дом и правда, хоромы. Но если сравнивать с архитектурой Империи Сун, это же убогое и позорное стыдобище. Двухэтажный хлев для скота.

А городок-то, какой крохотный! Три ряда по десятку убогих сараев по обе стороны от центральной дороги, а сразу за ними, вплотную стояли поля каких-то зерновых. Точно не рис, что-то другое, пшеница, рожь, сдалека не разглядеть. Безопасной территории мало, поэтому все построено и посажено плотненько, впритык. Даже улочки между домами – втроем не разминуться. Вся удобная равнина ушла под земледелие и для лесов внутри барьера места не осталось.

Понятно, лес, камни и прочее есть только за барьером, а выходить наружу опасно. Хищники стерегут осмеливающихся выйти на вылазку разведчиков и лесорубов, поэтому даже граница джунглей не так далеко отступила от барьера. Всего метров на пятьдесят, где-то даже ближе. Не ожидал, что родовая усадьба главной ветки клана Кансай окажется так близко к границе действия печати. Всего в сотне метров. Граница помечена предупреждающими, красными столбиками по грудь и всё. Ни сплошной ограды, ни высокой защитной стены. Близко. Слишком близко и опасно! Всё из-за того самого прадеда-героя. Он разместил свой дом так, чтобы встречать опасность первым и защищать других, но его слабым потомкам это выходило боком.

Главы смежных веток клана не дураки, сразу, как появилась возможность, переселились на противоположную сторону полей, подальше от пограничной зоны. Их дома стояли на самой границе с северными соседями, образовав второй крупный городок. Наша усадьба, одна, в центре небольшого, выросшего рядом городка, где жили в основном пришлые авантюристы, охотники и наёмники, выходящие за барьер, осталась стоять здесь. Остальные ветки клана жили не здесь, по соседству.

Искателей приключений, в удобном для них месте стоянки, прибыли обслуживать не добившиеся успеха в столице ремесленники, кузнец, алхимик и целитель. Все они платили клану Кансай за аренду территорий, охрану и защиту ежемесячно. Тут же стояло несколько пунктов скупки лечебных трав, но в любой момент все эти люди могли погрузить свой скарб на повозку и рвануть в более безопасное место Южной Флавии. Только наша семья здесь жила постоянно, так как глава не имел средств разобрать эту усадьбу и отстроить её подальше от границы. Да и толку особо не было. Земли главной ветки клана были как раз у самой границы, а те, что ближе к столице – герой отдал слабакам.

Я поинтересовался у отца, почему другие старейшины и главы не прибыли в этот дом, а мы едем в соседний городок? Он сказал, что нас всего пятеро. Восьмеро с охраной. Лучше мы к ним, чем две сотни людей к нам. Рамп Кансай был очень мягким человеком. Слишком мягким, вот и прогнулся до того, что сам живет в каком-то хлеву с соломенной крышей, а на все средства своей семьи строит каменные башни и укрепления для защиты соседей.

Думаю, такие странные действия и позволили другим родичам относиться к Рампу пренебрежительно и не считаться с его мнением. Он сам, как и Марк, виноват, что больше радеет за других, чем за себя и свою ближайшую семью. И все же, я узнавал в этом мужчине второго Яо Шеня. Обними весь мир руками. Один в один.

Он не был слабым или непроходимо глупым, но его чрезмерная доброта, граничащая с безумием, просто заставляла других им пользоваться. Если дурачок позволяет, почему не запрячь его и не поехать? Во всем нужно чувство меры.

***

Все мои худшие опасения подтвердились на собрании главу Рампа ни во что не ставили. Место во главе длинного стола, которое должен занять глава главной ветки клана, занял старейшина одной из смежных веток, на полном серьезе считая, что не унижает этим главную ветку, но отец махнул рукой и присел сбоку, даже для вида не повозмущался, и мне стало за него обидно. Нельзя так легко и безропотно отдавать свои права, и при этом в одиночку тянуть обязанности.

Фёрст Валхаим требовал укрепить границы, князь вторил его требованиям, соседи за безопасной буферной зоной смели раскрывать рот и предъявлять претензии. Земли у нас не больше, чем у других веток, но даже внутри семьи родственнички сбрасывались всего двадцатью процентами от доходов на строительство защитных сооружений и оплату найма пограничных дозорных, а глава Рамп вносил остальные восемьдесят.

Он крутился белкой в колесе, чтобы быть всем удобным, да только это уже не доброта, а слабость и трусость. Какая-то патологическая неконфликтность, неспособность смело отстаивать справедливость. Я начал понимать, что Рамп слишком переживает за свою маленькую семью и готов пожертвовать всем, даже собственным достоинством, чтобы они не пострадали. Он ценой неимоверных усилий поддерживал мир в клане, улаживал все возникающие конфликты, и всё за свой счёт. Вроде действовал всем во благо, из лучших побуждений, но мне было это неприятно наблюдать. Лучше бы он послал их всех и заставил платить восемьдесят процентов, наплевав на справедливость, чем опустив голову, сносил пощечины.