Прямо за углом (СИ) - Катлас Эдуард. Страница 43

Молчун выставил вперед нож. Он не понимал, что сказал убийца, но это было и неважно. Он мог сказать что угодно.

— Пистоль, — порекомендовал я Молчуну. У нас не было времени. И противник был опасен, особенно своим абсолютным равнодушием к чужим смертям. Не до игр.

Ящер удивился, услышал хлопок и прижав руку к пробитой груди.

Потом толкнул вперед нашего товарища, который уже умер, но еще не успел упасть. Труп сбил с ног Хакера. Напрасно. Меченый ориентировался на размеры, но Хакер в этой ситуации скорее нам мешал, так что, фактически, враг сам освободил нам путь.

Я ступил вперед, но меня опередила Архитектор.

По-моему, она успела ткнуть в убийцу пикой не меньше шести раз, прежде чем он упал, и продолжала кромсать его и после.

Я обернулся. В зоне высадки ситуация быстро менялась. Кто завладевал оружием, тут же пытался освободить себе дорогу из давки, на них наваливались другие, оружие все время переходило из рук в руки, но все же все больше народу расходилось в стороны.

Архитектор присела у тела своего идеологического оппонента, ставшего ненадолго ей другом, и гладила его по голове.

В свалке стали слышны одиночные выстрелы. Хлопки. Пистоли здесь были основной единицей огнестрельного оружия.

Но где-то я услышал и очередь из таких же хлопков. В другом месте — замелькали вспышки лазера, косящего все направо и налево. Заряды у счастливца быстро закончились, и как его разрывала толпа я уже не видел, все опять заволокло дымом.

Выстрелы дали и другой эффект, народ все активней начал разбегаться из пятен приземления, остынув и осознав, что находится в самой мясорубке. Кто-то, успешно завладев оружием, кто-то просто выходя из зоны наибольшей опасности. Бежали все в разные стороны, кто-то туда — прямо в центр пустыря, сводя свои шансы практически на нет. Но другие бежали к нам.

— Пора уходить, — сказал я людям, подбирайте ценное и уходим.

Архитектор слегка раскачивалась и что-то напевала. Слов было не разобрать, она пела какую-то ритуальную песню, и язык был древнее того, что они использовали сейчас.

Я похлопал ее по плечу:

— Ищи родичей не по крови. Ищи родичей по духу.

Она продолжала раскачиваться.

— Мы запомним его. Сейчас лучше подумать о живых. Нам пора.

Она очнулась.

Вытащила копье из рук соплеменника. Взяла оба копья, и свое и его, в одну руку, как вязанку, и поднялась.

Этот мир обещал быть непростым.

Но в нем я был все еще жив.

Добравшись до ближайшей стены, для начала мы просто к ней прижались, чтобы передохнуть, осмотреться, и понять, что делать дальше. Судя по всему, все знали об этом мире, кроме меня. И без этих знаний было тяжело.

— И что, эти бои транслируют на разные планеты? — спросил я, обращаясь на языке людей.

— Конечно, на все содружество. Тысячи планет, сотни цивилизаций. — Ответил Хакер. — Даже тут, где-то глубже, будут мониторы. Можно и посмотреть, и ставки сделать.

— На ставки нужна валюта, — усомнился я.

— Выживание и есть валюта. На твой счет начисляют за каждый день, за каждое убийство, за каждый красивый поединок. Да еще и чаевые от спонсоров. Некоторые убийцы становятся здесь богатейшими людьми в галактике.

— И потом умирают, как любой другой бродяга под забором, — буркнул Молчун.

Вряд ли мне что-нибудь смогут начислить. Вряд ли у меня здесь из ниоткуда появился счет. Что вело к новому вопросу:

— А как вас вообще идентифицируют?

— Кардиомонитор с генетической привязкой, — Хакер задрал одежду и показал едва заметный шрам между ребрами под левой рукой.

Молчун посмотрел на него, и тоже задрал свое тряпье. Такой же шрам.

Архитектор не понимала, что именно мы обсуждаем, но видела, что мы делаем. Она слегка замялась, но в конце концов, мы были практически другого вида. Она задрала одежду и показала такой же шрам, только с правой стороны:

— У нас сердце смещено вправо, хоть и немного, — почему-то решила пояснить она.

Хакер не знал, что она сказала, поэтому продолжил о своем:

— Их не только преступникам ставят. На некоторых планетах вообще всем. Вот им — показал он на Архитектора, — всем поголовно. Называется контроль благополучия. Удобно, медицина может вовремя подоспеть если что не так. По крайней мере, под это дело их всех поставили на мониторинг. Теперь у них ни плюнуть, ни растереть нельзя, найдут моментально.

Архитектор добавила от себя, заправляя одежду обратно, не догадываясь, о чем говорит Хакер, но, по сути, говоря о том же:

— На двух планетах зашивают с рождения. На одной — по желанию в момент совершеннолетия. Ну, по желанию — это эвфемизм, попробуй откажись. На четвертой нашей планете строго добровольно. И там больше всего конфликтов, забастовок, митингов и столкновений с силами правопорядка. На всех остальных планетах это ставят в пример, говорят, что это доказывает, насколько мониторы помогают поддерживать спокойную жизнь.

Молчун задумчиво смотрел на меня.

Но я свой монитор показывать не спешил. Чтобы отвлечь их внимание, я спросил:

— Сотни цивилизаций? Вас… нас в анабиозе что ли сюда сотни лет тащат?

— Ну с дальних краев и в анабиозе бывает, — пожал плечами Хакер. — Только почему сотни лет. До самых окраин лет двадцать, не больше. Грузовики нынче быстрые.

Я поднял голову и посмотрел на небо. Был день, небо не голубело, а скорее серело. Ни одной местной звезды, освещающей эту планету, я не увидел — слишком много гари висело в воздухе. Даже не мог сказать, одно здесь солнце или несколько. Какие-то пятна света наверху, но это вообще могли быть луны, или корабли с прожекторами. Или местное солнце.

Вряд ли я увижу здесь что-то даже ночью, если она вообще существует в этом месте. Но если бы небо прояснилось, почему-то я был уверен, что в этом небе все было бы усыпано звездами. Возможно даже, что ночью здесь ненамного темнее чем днем.

Подобная плотность планет, цивилизаций, звездных систем, могла существовать только где-то ближе к центру галактики. Множество звезд, еще и взаимно влияющих друг на друга. Множество планет, расположенных скученно и позволяющих быстрое начальное расселение даже относительно неразвитых цивилизаций. Колыбель.

И во что они ее превратили?

Мои вопросы подозрений Молчуна не развеяли, а, похоже, только усилили.

Но Молчун он на то и Молчун. Он промолчал.

Тем более, в чем именно он мог меня подозревать? Самые дикие варианты, которые могли у него возникнуть, не шли ни в какое сравнение с правдой.

— И что здесь дальше? Где у нас больше шансов? — Спросил я, на этот раз обращаясь к Архитектору.

Мы все еще сидели, прислонившись к стене, и видно было, как постепенно расходятся в разные стороны круги вновь прибывших. Минут через пять здесь станет не протолкнуться.

Наиболее удачливые, кого выкинуло сразу к границе сектора, те, кто выжил в первоначальной давке, те, кто порасторопней и посообразительней, были уже недалеко. Первая часть отбора — выйти из стартовой позиции. Тут, похоже, об этом знали все.

Кроме меня.

— Примкнуть к кому-то, если сможем. — Архитектор отвечала отвлеченно, думая о чем-то своем. Чувствовалось, что она мало рассчитывала дойти даже до этой стены. — На экранах мало драк один на один, зрители лучше смотрят эпичные сражения. Так что формировать банды здесь не запрещено. Ну, или спрятаться, переждать, только еда нужна. Поговаривают, что здесь есть серые зоны, куда мониторинг не добивает. Но живет ли там кто-нибудь — неизвестно, туда же не добивает мониторинг.

Похоже, она не очень верила ни в один из вариантов.

Я еще раз осмотрелся.

— Хорошо, тогда идем. Туда, — я указал на здание в сотне метров глубже вертикальной ладонью.

— Туда, — кивнула Архитектор и повторила мой жест.

— Ту…да… — коряво повторил Хакер, пытаясь выговорить чужое слово.

Молчун хмыкнул, и мы выдвинулись. У меня зрел смутный план, который я придумывал прямо на ходу, потому что знал слишком мало, и времени всегда не хватало. Одно я знал точно, — в чью-то банду мне не хотелось.