Безумный мафиози (ЛП) - Финелли Мила. Страница 6

А, это имело смысл. Возможно, он был каким-нибудь плейбоем-венчурным капиталистом. Тем не менее, мне было неинтересно.

– Тебе нужно учить больше итальянского, ― сказала Кьяра, когда мы направились в сторону офиса.

– Я знаю, знаю. Но здесь все говорят по-английски. Я не чувствовала себя в невыгодном положении.

– Люди могут издеваться над тобой. Оскорблять тебя или лгать тебе. Это для твоей собственной защиты. ― Она нажала на кнопку лифта. – Вот почему тебе нужен итальянский любовник. Он может шептать тебе на ухо по-итальянски, пока ты в постели.

Это звучало неплохо, но так же, как и прослушивание языкового приложения в пижаме во время поедания джелато. С вибраторами было гораздо меньше работы, чем с мужчинами. Парни обычно хотели поговорить о моем отце или о моем воспитании. Люди вне мафии были одержимы этим, относясь к этому скорее как к стороннему шоу, чем как к женоненавистническому преступному предприятию.

– Вот. ― Валентина ждала на полу офиса с пакетом в руках. – Доставь это и постарайся больше не теряться.

Я проглотила гневную отповедь. Когда я только приехала, я однажды заблудилась, и Валентина никогда не позволяла мне забыть об этом.

– Не забуду. ― Я поспешила к своему столу и взяла сумочку. Быстрый взгляд на электронную почту не выявил ничего сверхважного, поэтому я взяла пакет Валентины и ушла.

Был почти час дня, время, когда итальянцы делают девяностоминутный перерыв на обед. Это была одна из моих любимых особенностей работы в Италии: они очень серьезно относились к своему отдыху и еде.

Сверившись с указаниями, я вставила наушники и стала идти к станции метро. Кристиан, один из двух мужчин, которых отец нанял охранять меня, следовал на незаметном расстоянии. Я старалась как можно больше игнорировать охранников. Они работали на моего отца, а значит, я не могла их уволить или убедить в их ненужности. Бог видел, что я пыталась.

Странно, ведь мой отец не скрывал своего презрения ко мне. Даже когда я была младше, было ясно, что Фрэнки была ответственной, дочерью, на которую он опирался, чтобы заботиться обо всем по дому. А Эмма была папиной любимицей, тихой ученицей, которая никогда не доставляла хлопот. Оставалась я, бунтарка, которая всегда боролась за его внимание. Но чем хуже я себя вела, тем больше он меня игнорировал.

Ни разу он не сказал, что любит меня, что гордится мной. Его слова были холодными и ровными, неодобрение звучало в каждом слоге. Фрэнки сказала мне, что проблема в возрасте, не стоит переживать, но как может ребенок не искать одобрения отца?

К тому времени, когда я была в подростковом возрасте, мне уже было все равно, что он думает. Папа не следил за мной так, как за моими сестрами, поэтому мне было легче выходить сухой из воды. Это меня вполне устраивало.

Когда мне было пятнадцать, один из папиных охранников лишил меня девственности. Тони был невероятно красив и страшно боялся, что нас поймают. Но нас не поймали, и мы вдвоем провели одно славное лето, трахаясь и отсасывая, пока его не перевели в другое место.

С тех пор в поместье не было ни одного охранника моложе сорока лет. Мне всегда было интересно, узнал ли папа о нас с Тони, но я подозреваю, что это из-за трех дочерей-подростков, а не из-за беспокойства о моей добродетели.

Большинству охранников я нравилась не больше, чем моему отцу.

– Держись от нее подальше, ― шепнул один солдат другому обо мне несколько лет спустя. – От нее одни проблемы. Потаскуха, жаждущая члена, с проблемами с отцом в милю длиной.

К черту эту женоненавистническую свинью.

Я повернула за угол и прошла мимо ряда тратторий, их места на открытом воздухе начали заполняться к обеду. В стекле я заметила отражение мужчины на другой стороне улицы, который смотрел на меня, пока шел. Наши шаги совпадали, как будто он шел в ногу со мной. Волоски на затылке встали дыбом, по позвоночнику пробежал холодок. Странно. Я оглянулась через плечо на Кристиана, но он увиливал от родителей, пытавшихся образумить плачущего ребенка.

В этот момент мимо проехал трамвай, закрыв мне вид на противоположную улицу. Когда трамвай с грохотом скрылся из виду, мужчины уже не было. Я сделала длинный выдох.

Я была параноиком. Какого черта кому-то следить за мной? Джиа Робертс была здесь никем, всего лишь скромной стажеркой. Мне нужно было взять себя в руки.

После того, как я проехала на метро через весь город, чтобы отвезти Валентине посылку, я проголодалась. Я остановилась пообедать и загрузила несколько языковых приложений, чтобы попробовать. Кьяра была права. Незнание итальянского языка – это недостаток. Обычно я понимала, когда люди говорили медленно, но было не идеально.

Покончив с вкусным грибным ризотто, я вернулась в офис и сразу прошла на свой этаж. Вокруг моего стола толпилось несколько человек. Что-то случилось? На что они смотрели?

– Ciao - привет. ― Я закрыла рот, когда увидела огромный букет цветов на моем столе. Это были причудливые цветы, с названиями, которые я не могла произнести. Как будто их можно увидеть в отеле или журнале. Это для меня?

Приехала Кьяра и приказала всем вернуться к работе.

– Они очень дорогие, ― сказала она мне. – У тебя есть поклонник.

– Нет. Они не могут быть для меня.

– Проверьте карточку. Они точно для тебя, carissima - дорогая.

Конечно, на конверте было написано имя Джиа Робертс. Я вытащила карточку.

Я обещаю угостить тебя этим напитком, Джиа Робертс.

Дерьмо. Они были от инвестора Доменико, человека из предыдущего шоу. Мое сердце заколотилось в груди, когда я взяла в руки бледный лепесток. Это было смешно. Я сказала ему, что меня это не интересует. Тем не менее, я была польщена. Ни один мужчина еще не присылал мне ничего такого дорогого и красивого.

– Ты собираешься рассказать мне?

– Нет. ― Я сунула карточку в карман. Я не хотела, чтобы кто-то на работе знал, что инвестор Доменико посылает мне цветы.

– Это был тот человек? Инвестор с утреннего шоу.

Я оглянулась, чтобы убедиться, что нас не подслушивают.

– Тсс. Никому не говори, особенно Доменико. Я не хочу, чтобы обо мне сплетничали.

Кьяра положила руку на сердце.

– Клянусь, я ничего не скажу. ― Затем она снова посмотрела на цветочную композицию. – Questi sono molto belli - Они очень красивые. Он очень серьезно относится к тебе.

Я засунула сумочку в ящик стола и попыталась убрать с дороги цветочную композицию. – Тогда он зря тратит свое время. Я только что вышла из отношений, где мой парень изменил мне. Я решила отдохнуть от всех мужчин.

Кьяра скорчила гримасу, ее карие глаза сочувствовали.

– Возможно, это и так, но итальянские мужчины… они могут быть очень убедительными. Желаю тебе удачи.

Ее слова оставались со мной до конца дня.

□

Энцо

Постучать я не удосужился.

Пинком ноги я ударил по дереву, после чего тяжелая дверь захлопнулась, ударившись о стену. В миниатюрной квартирке царил беспорядок: контейнеры из-под еды и банки из-под газировки были разбросаны повсюду, в то время как запах тела висел, как несвежие духи. Вокруг большого письменного стола стояли три ширмы, кресло пустовало.

Где он был?

Звук захлопывающегося окна заставил меня поспешно выйти в другую комнату. Мужчина стремился убежать в переулок. Массимо рванулся вперед, но я опередил его. Я хотел сам разобраться с этим stronzo - ублюдком.

Поймав мужчину, я ухватился за его волосы и потянул, словно закрывал оконную штору. Он вскрикнул, схватился за голову и упал назад, оказавшись у моих ног. В моем кулаке остался клок волос, так что я бросил его и нанес ему быстрый удар ногой по ребрам.

– Стефано. Как я рад тебя видеть.

Он хрипел, держась за бок.

– Vi prego, Don D'Agostino - Пожалуйста, Дон Д'Агостино. Пожалуйста, не делайте мне больно.