Мой механический роман - Фолмут Фэролл Алексин. Страница 4

– Какие факторы ты бы учитывал, – повторяет преподаватель, – при расчете движения мяча?

А, всего лишь это.

– Скорость, расстояние и время.

Легче легкого.

– Спасибо, что так любезно осчастливил нас проницательностью своего ума, Луна, – сухо замечает Мак. – Кто-нибудь еще хочет высказать свое мнение о Чаде?

Полагаю, она не так уж и не непривлекательна.

(Новенькая. Мисс Восс около сорока, так что я точно имею в виду не ее.)

– Так, давайте разобьемся на группы по четыре человека, – объявляет Мак, хлопая в ладоши. – И за дело.

Без проблем. В моей команде будут Дэш, Эммет и Кай. А Джейми в другом конце класса не останется ничего иного, кроме как позволить Джастину присоединиться к их группе с Лорой и Нилам… Черт. Наверняка они сейчас очень сожалеют, что в классе больше нет девчонок.

– Ты видел? Видел? – спрашивает Дэш, толкая меня локтем, пока я вытаскиваю табурет из-под лабораторного стола.

– Да, я все видел, Дариуш…

– Это не значит, что эта мысль не заслуживает внимания, – произносит Эммет, чья мама хочет, чтобы он начал встречаться либо с симпатичной китаянкой, либо с Нилам. По ее словам, все зависит от того, кто первым из них станет врачом, и никто из нас не знает, как объяснить ей, что то, чем мы занимаемся, не имеет ни малейшего отношения к медицине.

– Ты вообще слышал эти якобы «заслуживающие внимания» идеи? – фыркает Кай на Эммета, водружая свои книги на стол.

И у него, и у Эммета абсолютно безумные родители, чья одержимость их оценками сравнима только с озабоченностью тем, на ком они в конце концов женятся.

– Нет, – защищается Эммет, – я просто говорю, что они могут оказаться…

– Ладно, как скажешь, но это не вопрос мнений. Мы с Тео специально спроектировали все так…

– За работу, мальчики! – командует Мак, внезапно материализуясь возле нас, чтобы заткнуть рты. – Сосредоточьтесь. Хорошо?

– Конечно, – отвечаю я.

Мисс Восс и новенькая за окном исчезают как раз в тот момент, когда я окидываю беглым взглядом лабораторную задачу, которую ставит перед нами Мак.

Больше скорости!

Очередной ничем не примечательный день в школе. Как и всегда.

2. Неприятности

– Значит, – произносит мисс Восс, – это твоя катапульта?

– Да, – отвечаю я, решая прикинуться наивной.

Что я поняла в этой школе, так это то, что лучше даже не пытаться угадывать, что может пойти не по плану. Это как не признаваться копу, с какой скоростью ты на самом деле ехала, когда он тебя останавливает, – просто на всякий случай. (Сама я этого доподлинно не знаю, но так сказала мне Джейми.)

– Изабель, послушай… – вздыхает мисс Восс. В случае со взрослыми это всегда плохой признак.

Нет ничего хуже напускной интимности. «Послушайте, мы же все здесь свои!» – обычно говорят люди, и сказанное после неминуемо приобретает тягостное значение. А еще полным именем меня называет только моя мать.

– Я думаю, мы с тобой обе знаем, что ты приложила к этому проекту не так много усилий, как могла бы.

– О, эм… Ну… – мнусь я, а затем, вместо того чтобы закончить предложение, просто… замолкаю.

Это кажется мне единственным логичным поступком.

По какой-то причине мисс Восс одаривает меня странной, кривоватой улыбкой.

– На чем ты специализировалась в прошлой школе? – спрашивает она меня.

Странный вопрос, но да ладно.

– На биологии и химии?

– Ты спрашиваешь или отвечаешь?

Господи.

– Простите, я отвечаю. Биология и химия.

– И какие у тебя оценки по этим предметам?

– О, эм… Пятерки по обоим.

– Но ты не стала записываться на подготовительные курсы по ним?

– Я… мне не очень нравятся естественные науки.

– Как насчет математики?

Я хмурюсь.

– Ходила ли я на математику, вы имеете в виду?

Она еще раз полуулыбается.

– Да. Какие дисциплины у тебя были на этой кафедре?

– Алгебра и тригонометрия. Сейчас у меня математический анализ.

– И как с этим обстоят дела?

– По алгебре была пятерка с минусом. Кажется.

Второй год обучения в старшей школе выдался странным; у меня был парень-неудачник, из-за которого меня отстраняли от занятий по меньшей мере четыре раза, прежде чем я порвала с ним окончательно.

– Но по тригонометрии у меня пятерка.

– И сейчас ты ходишь на подготовительные курсы по матанализу, так?

– Нет… Это просто уроки, – отвечаю я. (Невероятно, правда?)

– Значит, математика тебе тоже не нравится? – спрашивает мисс Восс, и я начинаю думать, уж не шутит ли она.

– Наверное, не очень, – отвечаю. Звучит чертовски неубедительно.

– Ага, – замечает мисс Восс, но затем, слава богу, переходит к делу. – Скажи мне, Изабель, ты уже думала о том, на какой специальности хочешь учиться?

О боги, только не это. Может, лучше вернемся к разговору о моих оценках? В прежней школе я считалась хорошисткой – то есть одной из тех, чьим родителям не требовалось регулярно звонить, – и это давало мне привилегию быть лишенной их надзора.

– Ну, я подумываю о… – Что же заставит ее отстать от меня? – Архитектуре? Да, об архитектуре, – легкомысленно отвечаю я. – Мне, знаете ли, нравится искусство и все такое.

– Искусство и все такое? – эхом повторяет она.

– Ну…

Напомните мне записать этот эпизод в дневник снов в разделе «Кошмары». Что я вообще должна ответить на это? Ни у кого из моих знакомых нет хобби, интересов, да вообще чего-нибудь, выходящего за рамки тусовок, которые, как правило, сводятся к поеданию бесплатных чипсов в кафе или к посиделкам на парковке и трепу о том, что делать что-либо – глупо. Уверена, у Джейми непременно имеется заранее отрепетированная речь обо всех филантропических причинах, по которым она собирается стать юристом, но лично я не то чтобы в восторге от общения с пожилыми людьми или любой другой формы труда на благо общества, к которой мы все должны стремиться в свободное время. На меня, например, в основном кричат из-за того, что я устраиваю бардак, разбрасывая карандаши где попало, или просят свалить куда подальше, когда пытаюсь позаимствовать у брата его инструменты. (Мать считает, что у меня проблемы с непоседливостью, но на самом деле я просто делаю все возможное, чтобы не мешать окружающим.)

– Мне нравится мастерить всякое, – удается выдавить из себя, поскольку мисс Восс явно ожидает ответа. – Ради развлечения. Я соорудила свой стол из старой швейной машинки, которую отыскала в антикварном магазине, – продолжаю, и тут, к счастью, меня осеняет. – Я не очень хорошо умею варить или паять. Стол был моим первым настоящим изделием, не считая шкатулок или совсем уж простых поделок. А еще я иногда помогаю брату с машиной. Сама я железками не увлекаюсь, но это интересно.

Возникает пауза. Но поскольку мисс Восс, судя по всему, все еще ждет, что я приду к какому-то грандиозному заключению, то продолжаю.

– А еще у меня был период интереса к ножам, – добавляю я и понимаю, что если не разовью мысль, то она отправит меня к школьному психологу. – Не то чтобы я прямо увлекалась ими, – спешу объяснить я, – просто мне нравилось их мастерить. У отца есть столярная мастерская и домашняя кузница. Он разнорабочий-любитель, как он себя называет, так что иногда я пользуюсь его инструментами. Точнее, раньше пользовалась, до того, как он…

Я осекаюсь. Не хочу говорить о своем будущем, но вспоминать о разводе моих родителей я не хочу еще больше.

– Извините, – произношу я, растерянно моргнув. – А какой был вопрос?

По какой-то совершенно непонятной мне причине мисс Восс улыбается.

– Твоя катапульта. Она бесподобна.

А-а-а… Чего?

– О. Хм… Я не думала, что…

– Я не могу поставить тебе пятерку, поскольку предполагалось, что сопровождающая документация будет состоять из чего-то посолиднее нацарапанных наспех диаграмм, – объясняет она с ухмылкой, которую, клянусь, ничем иным кроме ухмылки и назвать-то нельзя, – но поскольку твоя катапульта имеет наилучшее соотношение мощности и веса, я поставлю тебе… – Она замолкает, хмыкая себе под нос. – Тройку.