Травоядный. Том 1 - Белин Лев. Страница 2

– Закрой пасть, и идём!

Теперь, я уже не пытался рассмотреть нападавшего, понимая, что сил совершенно не осталось и следующий такой бросок может меня прикончить… второй раз… Руки и ноги наливались железом, мышцы горели, словно ужаленные, внутренние органы, казалось, вот-вот откажут, а сердце при этом работало на пределе, пыхтело и задыхалось! Даже грёбаный хвост болел!

А? Че-ее-его? Какой, нахер, хвост?!

Я перевернулся на бок и ощупал задницу: худощавая и жилистая, грубая и колючая ткань и… хвостик? Маленький пушистый хвост, словно бубенчик на детской шапке! И я его чувствовал, чёрт возьми!

Нет, нет, нет! Это какое-то ёб***е безумие!

– Эй, заберите его и в барак! Пусть готовится к ночной смене и уменьшенному пайку! – рявкнул тот грубый голос, что уберег меня от дальнейших побоев.

Вокруг послышался топот множества ног, быстрый и ритмичный, словно барабанная дробь под бряцанья железа. Затем я почувствовал, как меня подхватили подмышки и потащили спиной вперёд.

С трудом мне удалось сфокусировать взгляд. Впереди стояло два высоких воина, облачённых в неполные чешуйчатые доспехи с изогнутыми мечами на поясах с широким лезвием. Оба выглядели… они не были людьми… точнее, словно человек и зверь одновременно: прямостоящие, но с хищными животными мордами, отдалённо напоминавшие людские, покрытые короткой шерстью с привычным окрасом волка и тигра – серым и черно-рыжим. Волчара с оскалом смотрел мне в след жадными до крови жёлтыми глазами, вид у него был словно у кошака, не наигравшегося с тряпичной мышкой. А другой, более массивный, с тигриной мордой и низкими косматыми бровями, смотрел серьёзно, но с раздражением.

Неужто я обезумел? Сошёл с ума? Или я сплю? Может, лежу без сознания после той битвы посреди поля? Битвы… поля… Какой битвы? Я продолжал смотреть, вытаращив глаза, а они развернулись и пошли по пыльной земляной дороге, мерно покачивая хвостами.

Хвостами… Я медленно, словно механический человечек, посмотрел сначала налево, затем направо. По обе стороны меня тащили… зайцы… Громадные зайцы! Их руки, тонкие, но жилистые, покрытые серой взмыленной шерстью, держали меня на весу подмышки.

– Ха-ха-ха! Я, похоже, не умер, а рехнулся! Сбрендил! – промямлил я, а зайцы смотрели на меня с жалостью. – Чего пялитесь, чёртовы животные! – выплюнул я, и виски сдавило от боли.

– Завались, Декс! Тебе в этот раз знатно башку отбили! Если будет мутить, говори, остановимся – проблюёшься! – сказал подбежавший спереди (или сзади) заяц, жутко высокий, как минимум на несколько голов выше остальных, с длинными лапами. У него были чёрные уши, хотя вся остальная шерсть – серая.

Сейчас я видел, что хоть морды и были звериными, они в то же время сохраняли в себе явные черты людей: форма головы, скулы и более ровный лоб, глаза на привычном месте; торс близок по виду к привычному, а вот лапы… вполне себе лапы! Громадные, мускулистые заячьи лапы!

– Декс! Ты понял меня?! – вновь закричал чёрноухий заяц с такой силой, что болезненная вспышка озарила мой разум.

– Не ори! – рявкнул я в ответ, и мир начал мутнеть и кружиться.

Ох… сознание решило взять перерыв… надеюсь, это всё сон. Хотя разве надежды когда-нибудь оправдывались?

Как только свет начал медленно проникать под завесу век, все остальные чувства тоже постепенно просыпались. Во рту стоял клейкий привкус крови, напоминавший о случившемся. Остальное тело тоже решило не отставать: сначала вспыхнул резкий укол в затылке, сменившийся пульсирующей тупой болью, затем о себе напомнил позвоночник несколькими ревнивыми укусами, едва ли не кричащими о вопиющем и оскорбительном обращении. Следом, более блекло, последовали сигналы со всего тела о многочисленных синяках и ссадинах.

Но, похоже, всё не так плохо. Кости вроде целы, внутренние органы тоже. Я всегда был хорош в контроле тела, так что примерно понимал, что к чему. Хотя совершенно не помнил откуда и благодаря чему?

С трудом привстав на локтях и медленно, зажмурившись от боли, я принял сидячее положение и осмотрелся. Сначала мне показалось, что я нахожусь в каком-то хлеве для скотины (так дерьмово тут пахло), но затем увидел сооруженные лежаки из ветвей и соломы. Возле них стояли грубо сколоченные небольшие тумбы и стеллажи из необработанных досок. Всюду валялось пахнущее сыростью тряпьё, простая обувь, сплетённая из каких-то лиан, котелки и погнутые железные тарелки. В центре, там, где был небольшой проход, не заваленный всякой дрянью, виднелись тёмное пятно очага с покрытым нагаром котлом. В потолке, прямо над очком, виднелся вырез и голубое небо, нетронутое облаками.

– Хах.! – болезненно вздохнул я и повернулся к выходу, так как до этого странным образом лежал лапами у стены.

Лапами… Ха-ха! Точно не сон!

Я нервно оскалился кровавой улыбкой, отозвавшейся десятками болезненных ран во рту. В какое дерьмо я вляпался?!

Мои ноги выглядели как огромные, более прямые версии заячьих, мускулистые, налитые животной силой с выпирающими венами, ощутимыми даже сквозь мех, и крепкими толстыми костями, судя по щиколоткам. Громадные ступни завершились четырьмя довольно длинными пальцами с мягкими подушечками и спрятанными когтями, и пятым – сбоку, совсем коротким в сравнении с другими. Лапы были куда более прямыми, нежели у тех зайцев, что я себе представлял, но всё же немного согнутыми, что беспрестанно держало мышцы в статичном напряжении. Но больше меня беспокоили стальные кандалы, соединённые крупной цепью.

«Что за напасть? Ни шва, ни замка…» – подумал я, осмотрев их.

Развернувшись, я увидел вход, закрываемый ветхой материей, она то и дело подпрыгивала на ветру, позволяя солнечным лучам играть с пылью, витающей целыми клубами.

– Напоминает барак для рабов, только без нар. Ха, ха-ха! Да вы издеваетесь, на**й! – рявкнул я.

Голова заболела тупой, нарастающей болью, слова слетали с языка казавшимися чуждыми и странными, но воспоминания не являлись образами. Я понимал, что такое «нары» или «рабы». Но не мог вызвать связанных с этими терминами воспоминаний, будто книга на родном языке с читаемыми словами, с объяснением применения или устройства того или иного слова, но без описаний внешнего вида.

– Чёрт! Что за дерьмовая шутка?! Мне это всё очень не нравится! – истерично прокричал я и почесал голову, на которой нащупал высокие кроличьи уши. – А бог тот ещё шутник, – оценил, оценил! Кое-что я всё же помню! Слышишь меня, а, ублюдок?! – злобно прокричал я и тут же согнулся от боли в рёбрах. Похоже, я всё-таки не избежал переломов.

Но бог действительно капризный ублюдок! Я помню… немного, но помню! Я просил лишь об одном – дать мне прожить спокойную жизнь! Сраную жизнь! А он решил сделать меня рабом или кем-то в этом духе! Серьёзно? Какой же мразью я был, если мне была уготована такая участь? Разве я… А кто я? Ха-ха… ха! Добрый вечер! Ни имени, ни прошлого… нечего! Или почти ничего, кроме того, что я умер сражаясь, и что жизнь моя была поганой, словно секс с парализованной!

Так… А что об этом мире? Язык я их понимаю, это точно. В таком случае, раз это чьё-то тело – может удаться…? Я заглянул в сознание и… ничего не нашёл. Ладно, хорошо, всё в порядке. Нихера не в порядке! Спокойно, нужно разложить всё по полочкам. Ах! Как же ребра-то ноют! Так, тот заяц звал меня Дексом, очевидно – это моё имя. Я в теле человекоподобного зайца, и, похоже, не особо свободен, судя по железякам и приветливой обстановке.

– Декс! Ты пришёл в себя! – услышал я звонкий и до раздражения радостный голос, тут же сбивший меня с мысли.

Откинув полог, висящий на входе, стояла невысокая девчонка-зайчиха. Откуда я знал, что она девчонка? Для меня это оказалось очевидным, хотя я видел её довольно смутно на фоне яркого солнечного света, и голос хоть и был довольно высоким – вполне мог сойти за мальчишеский. Но я знал её, я это отчётливо чувствовал разливающимся теплом внутри (и пониже паха) и чувством облегчения и какой-то странной радости. А ещё из-за забарабанившего как обезумевшее сердца.