Манулов, прекрати! Том 4 - Ангел Илья. Страница 9

– Пешком, ваше благородие. Как узнал, что вы летите, так и бросился вас встречать, – ответил он, отводя от меня взгляд.

– Садись, внутри поговорим, нечего на людях дела обсуждать, – подтолкнул я его.

– Да как же так, нельзя так, вместе с господином в одной машине ехать, – отпрянул он, замахав руками.

– Садись, говорю, – прорычал я. Учитывая, с каким воплем он меня встретил на выходе из дирижабля, его эти заминки, продиктованные правилами общения с представителями аристократии, начинали выводить из себя. Он охнул, но в конечном итоге довольно шустро юркнул внутрь, умостившись возле дальней двери, неуверенно оглядываясь. Я сел рядом с ним, пристально на него посмотрев. – Рассказывай, быстро и по существу.

– Мы рано утром с сыном решили спуститься в шахту, чтобы поглядеть, что там к чему, да в каком состоянии она находится, времени то больно много прошло, как ее закрыли. Вдруг вы захотите возобновить добычу хризолита, мы бы сразу и сказали бы вам, что к чему. Люди-то возвращаться потихоньку стали, когда вы купол сняли, да долги начали постепенно выплачивать, – затараторил он.

– Артем Захарович, если правильно помню ваше имя, давайте ближе к делу, – прервал я его. Все же я прибыл на свои земли ради конкретной цели, и терять драгоценное время мне не слишком хотелось.

– Дык, я и говорю. Пошли мы значит в шахту, да Ванька первый туда спустился. Несколько минут его не было, а потом закричал он так, что аж волосы дыбом у меня встали, а потом тишина. Словно сгинул малец. Испугался я за сынка, да только начал спускаться, как выбрался он наверх. Весь бледный, глаза кровью налитые и синяки по всему телу. А сам возбужденный, что аж руки трясутся. Когда я его водой отпоил, рассказал он, что там что-то жуткое находится, что страх нагоняет лютый. Вроде и нет никого, а как вниз спустился, так сразу и затрясло его, да сердце чуть из груди не выпрыгнуло. Еле назад возвратился, – покачал он головой. – Беда с шахтой какая приключилась, все из-за монстра этого богомерзкого.

– С сыном что? – прямо спросил я. Вроде Шмелев не говорил ничего про шахту, да скорее всего и не спускались они туда, только прорыв ликвидировали.

– Да нормально все вроде, – пожал он плечами, после чего отвернулся и уставился в окно.

– Что еще? – ровно спросил я, давая отмашку водителю, чтобы трогался. – Ты говорил, что вы позвонили моему поверенному, но сделать это могли только из клиники, ведь я прав?

– Ваше благородие, – охнул он. – Я тут подумал, что не нужно вас тревожить по таким пустякам, – пробормотал он, снимая тонкую вязаную шапку и начиная комкать ее в руках. Он потупился под моим пристальным взглядом, но потом вздохнул, опуская глаза. – Да господа целители говорят, что пошли какие-то осложнения у тех, кого вы из-под купола вытащили и к жизни вернули. Но вы и так сделали больше, нежели остальные, у кого мы помощи просили, негоже вам этим голову забивать.

– Давай в клинику, – приказал я Кириллу, понимая, что из робеющего в моем присутствии старосты я буду информацию тянуть до самого вечера.

– Да я пешком дойду, чего тут идти-то, – пробормотал сидевший рядом со мной мужчина, но я промолчал, отвернувшись к окну. Возможно, по статусу это и не положено, но у меня на моих землях не так много людей, а уж тех, кто может что-то пояснить или дорогу показать, так вообще единицы.

Доехали мы быстро и в полной тишине. Староста несколько раз порывался что-то сказать, но сам себя осаживал, качая головой и глубоко вздыхая. Я вышел из машины, не дожидаясь, когда водитель откроет двери, и сразу же направился к клинике, двери которой были открыты. Вокруг здания было довольно людно. Женщины разных возрастов плакали, мужчины стояли с хмурыми лицами, лишь редко перебрасываясь друг с другом словами. Когда я приблизился к ним, все начали кланяться и расступаться, давая мне беспрепятственно пройти внутрь. Не помню, чтобы в деревне изначально было столько людей. Скорее всего, это прибывшие родственники, о которых упоминал староста поселения.

Внутри было посвободнее. Женщина, наверное, на две головы выше меня и в полтора раза шире, на входе контролировала поток посетителей, не давая устроить внутри здания столпотворение.

– Куда прешь? Для посещения еще не пришло время, – зычно гаркнула она, подскочив ко мне, и перегородила проход. На лекаря она явно не была похожа, да и на собрании я ее не видел. В принципе, неплохая охрана, таких, как правило, оттеснить можно, только оглушив. Она мазнула по мне взглядом, остановившись на родовой перстне, после чего ойкнула и посторонилась. – Прошу простить меня, не признала в вас благородного.

– Дура ты, это барон наш, – рявкнул на нее староста, вставая рядом со мной. Я только усмехнулся и оставил их выяснять отношения, направляясь сразу в кабинет Огурцова.

Внутри здания стоял неприятный запах гниения. Это не слишком мне понравилось, и явно говорило о том, что последствия заточения оказались гораздо серьезнее, нежели хотел показать мне староста. Огурцов сидел за столом, пролистывая одну из книг, которыми было завалено его рабочее место. Он раздраженно захлопнул ее, отшвырнув, только после этого поднял голову на своего посетителя.

– Доброе утро, правда, как понимаю, для вас оно таковым не является, – проговорил я, заходя внутрь и закрывая двери. – Рассказывай, что у вас тут происходит.

– Я не ожидал, что вы приедете лично и решите заняться нашей проблемой. – Немного растерянно проговорил он. – Хороших новостей, увы, нет, – развел он руки в сторону, вставая на ноги, но я махнул рукой, чтобы он не отвлекался на приветственные церемонии. Сам я сел на вполне удобный диванчик, готовясь слушать. – У меня сейчас в клинике девяносто восемь человек, и все в тяжелом состоянии. Длительное воздействие яда быкоглава и торможение всех обменных процессов в организме заточенных людей не прошло бесследно. Изначально все было хорошо, но сегодня в ночь у всех моих пациентов начался процесс разложения тканей, и пока мы не можем их стабилизировать, – хмуро проговорил он, пиная упавшую со стола толстенную книгу. – Да и ближайшие лечебницы помочь ничем не могут. Можно было попробовать созвониться с Новосибирском, но это очень далеко, и мы элементарно ничего не успеем. Не все можно вылечить магией жизни, даже если действовать ей напрямую, – поморщился он.

– И вы не знаете никаких способов, чтобы убрать последствия этого яда? – решил уточнить я, пристально глядя на главного целителя моей клиники.

– Нет, способ, конечно, есть. Можно применить закалённое противоядие жидкого пламени. Я однажды имел дело с подобными случаем, оно успешно справилось. Вот только, хоть состав зелья мне и известен, но его, увы, в настоящих условиях приготовить невозможно. В наличии у нас имеется только часть ингредиентов, остальные довольно редкие и дорогие. Поэтому, сейчас, мы можем только уменьшить боль и дать родственникам проститься, – вздохнул он. – Пойдемте, вы же сам маг жизни, вам проще увидеть, может, у вас возникнут какие-нибудь идеи на этот счет.

Он указал рукой на дверь и первым вышел из кабинета. Мы прошли в ближайшую палату, все четыре койки которой были заняты, но только возле одной сидела женщина на стуле, держа за руку мальчика лет семи, который о чем-то довольно бойко ей рассказывал. Она через силу улыбалась его словам, не переставая гладить по непослушным слипшимся от пота волосам.

Увидев нас, она быстро встала со стула и отошла, прижимая руку к груди, глядя на нас умоляющим полным надежды взглядом. Ненавижу, когда пытаются так на меня давить, но тут ее чувства все же были искренними, потому как она не знала, кто я такой и чем могу в этой ситуации помочь. Я сел на освободившийся стул и посмотрел на парня, который, нахмурившись, оглядывал меня с ног до головы.

– Ну, и как тебя зовут, малец? – спросил я в то время, когда Огурцов поднял одеяло, которым был укрыт ребенок. Все тело его было покрыто глубокими язвами, которые местами вскрывались, выделяя какую-то черную слизь. Истинное зрение тоже не показывало ничего хорошего. Энергетические каналы были разорваны, а все внутренности словно разлагались изнутри.