Леди книжного царства - Гаршина Александра. Страница 3

Перекусив и напившись мятного отвара, остро пожалела об отсутствии ручки и ежедневника. Как же мне с ним было проще! Всегда накидывала туда планы на день, и рабочие, и бытовые, не надеясь на свою память, а тут придётся запоминать. Но как бы ни было страшно, первым делом я решила выйти “в люди”. Пора бы узнать, что и кто меня окружает, могу ли я разговаривать и понимать чужую речь, а главное – на что мне хватит найденных денег. Сборы долгими не были – переплела высохшую за ночь косу, переоделась в чистое платье, которое от вчерашнего отличалось лишь цветом и было синим. Поблагодарила мысленно длинный подол, который скрывал резиновые сапоги – другой обуви я пока не видела. Шаль, накинутая на голову, тулуп и перчатки завершили сборы. Монетки я спрятала в карман. Угли в печи ещё тлели, но дожидаться я не стала – долго ходить не планирую, приду и растоплю печь заново, за это время через приоткрытую заслонку сильно тепло не выдует.

На улице сегодня было теплее, снежок таял, весело пела капель, срываясь с сосулек. Я даже перчатки сняла, наслаждаясь ранней весной. Выходить за калитку было страшновато, но – надо.

С любопытством огляделась. Я явно была в деревне, её шум ни с чем не спутать. Кудахтанье птицы, мычание коров, блеяние овец. Интересно, они будут такие же, как в моём мире, или чем-то отличаться? Обычные деревянные дома, узкая улочка – конь то пройдëт, а вот телега уже вряд ли. Пройдя до конца улицы, остановилась, выбирая направление. Прямо или налево? И там, и там, пока были видны только дома. Ну пусть будет прямо – может проще будет дорогу запомнить, если всё время по прямой, а то пока единственное отличие моего дома от других на внешний вид было в заборе – у остальных они были хорошие, добротные, у кого-то даже резные.

С направлением я не прогадала – улица привела на небольшую площадь с помостом и крытыми торговыми рядами по краям. Самый обычный деревенский рынок, на котором стоял людской гул, споры о свежести и ценах.

“Ну уж это во всех мирах одинаково” – с этой мыслью я с улыбкой подошла к ближайшему прилавку, на котором были разложены яйца непривычного синего цвета, молоко, творог, сметана – эти, к счастью, привычные. Интересно, значит ли это, что коровы будут похожи, а птица – нет? Скоро узнаю. А пока наблюдала за торгующейся покупательницей. Торговались они с азартом, я так никогда не умела, но вот пришли к одной цене и с выражением удовлетворённости на лице торговец – положил в корзину крынку молока и плошку творога, а покупательница – вытащила пять круглых медных монеток. Таких у меня в мешочке было большинство. Ещё несколько монет было медных квадратных и треугольных, и пара серебряных кругляшков.

Пока продавец не переключился на меня, я ушла к соседнему прилавку с овощами. Половину узнала, часть незнакомые. Тут задерживаться не стала, а вот следующий прилавок меня порадовал мукой, рисом, и на этом узнавание закончилось. Покупатель за мешок муки отстегнул квадратный медяк – значит кругляшки явно ниже по номиналу. Дальнейшие ряды были с травами и специями, пара мясных, а на другой стороне площади можно было найти ткани в рулонах, иглы, нитки и ленты, гребешки и даже маленькие зеркала! Вот тут-то я тормознула. Под предлогом осмотра товара внимательно изучала новую себя. Большие глаза насыщенного синего цвета в обрамлении длинных ресниц не имели ничего общего с моим родным болотным цветом. И даже, о радость, не было нависшего века! Я-то планировала после ипотеки заняться операцией. Прямой нос, средней полноты губы, красивые скулы, тëмные брови вразлëт, это совпадало и с моим прошлым обликом. Да, не писанная красавица, но очень даже хороша. Обладательница этого тела была более юной, чем я, по крайней мере на моём новом лице больше не было начинающихся мелких мимических морщин, а в волосах – первой седины. Если мне настоящей было уже тридцать шесть, то тут я бы дала двадцать, ну может с хвостиком.

– Девушка, вы брать то будете или полюбоваться пришли? – грубо окликнул меня торговец, вырывая зеркало из рук.

– Извините, – смущённо буркнула, поскорее отходя от прилавка.

– Аннет, дорогая! – я почувствовала прикосновение к локтю и обернулась.

– Тëтушка Марта! – среагировала я неожиданно для самой себя, – как ваши дела?

– Милая, лучше просто не бывает, – рассмеялась пышная высокая женщина, лет пятидесяти на вид. Но возраст ей был только к лицу, придавая шарма, а морщинки нисколько не портили лицо. Она подхватила меня под локоток и увлекла вдоль ряда торговцев.

– Ты-то как, дорогая моя? После такой потери… – она запнулась на миг, – я волновалась за тебя. С осени из дома носа не показывала, на порог никого не пускала. Я понимаю, что такое потеря сына, ты же знаешь, – тень прошлой боли набежала на лицо улыбчивой женщины, – особенно вместе с мужем, но надо жить дальше. Всемилостивая богиня не даëт ношу не по плечам.

“А вот Аннет, похоже, дала”, – мелькнула в голове мысль в укор этой самой богине, а вслух сказала лишь:

– Вы правы, тëтушка. Я пережила это горе. Но представляете, сегодня пришла на рынок, а сориентироваться так и не могу. Как будто в голове пусто.

– Ох, милая, как я тебя понимаю! У самой так же было. Словно умерла и пытаешься начать жизнь заново. Пойдём-ка помогу с покупками, да домой провожу, отвару попьëм. Что тебе нужно?

– Да почти всё закончилось, я же столько не выходила. И для мытья, и для стирки, и продуктов надо.

– Ну молоко с творогом да сметаной я тебе сама дам, знаешь же, у нашей Маланьи лучшее молочко в деревне! – приосанилась тëтушка, – мыльник у нас только один, дед Фрол, забыла? А вот остальное сейчас быстро с тобой тут скупим, – она потащила меня в первые ряды, которые я уже прошла. Бойко торгуясь, выбрала пару кусков красного мяса, кости и шкуру на бульоны, рис и ещё пару круп по небольшому мешочку, мешок муки, а закваску на хлеб пообещала дать сама. Вот только что я с ней делать то буду?! Нет, я, конечно, готовила дома хлеб, ароматный, с хрустящей корочкой, тëплый, свежий, это была услада для вкусовых рецепторов. Вот только мои знания с ним начинались с “засыпать сразу все ингредиенты” и заканчивались на “достать из хлебопечки по окончанию режима”. Блин, вот это подстава! Ну что мне стоило учиться у бабушки, когда она пыталась это сделать? Вот только мне было интересней сбежать гулять на речку с соседскими детьми, а бабуля была слишком доброй.

Также мы купили пару чайных сборов из сухих трав и ягод, пару дюжин яиц и с покупками на этом решено было закончить, когда я с грустью смотрела на остатки денег. Заодно разобралась в номиналах. Как я и предполагала, круглый медяк – самая мелкая монетка, и назывался он банально “низший медяк”. Дюжина низших медяков составляла следующий номинал – средний медяк, квадратная монетка. Ещё дюжина средних медяков – высший медяк, треугольная монетка. Пять дюжин высших медяков – это серебрушка, а самой высокой монетой был золотой и в нëм было сто серебрушек. В результате покупок у меня осталось с десяток высших медяков, один средний и два низших, и даже серебрушка, которую я твëрдо решила оставить на крайний случай. Впрочем, один низший медяк пришлось отдать мальчишке, который обещал привезти все покупки на тележке прямо к дому. Договорившись о привозе к полуденному солнцу, мы отправились к деду Фролу.

Петляя по улицам, то узким, то широким, вышли на опушку перед лесом. Тут на отшибе и стоял крепкий дом деревенского мыльника. И тут я и оставила целый высший медяк! Зато набрала-то! Пара кусков обычного мыла, несколько кусков мыла на травах, травяной сбор для ополаскивания волос, паста из мелиссы для чистки зубов и к ней щëточка из натуральной щетины. Для стирки целый бидон щелочного стирального раствора, которого, по обещаниям, должно было хватить на полгода. Договорившись на привоз через пару световых часов, мы вышли из дома, жадно вдыхая свежий воздух.

Следующим пунктом назначения стал дом тëтушки Марты, полный детского гомона.

– Дочка внуков привезла! – ахнула моя спутница, – ты извини, милая, отвару с тобой в следующий раз попьëм. Сейчас я тебе молочка соберу, да сынка младшего отправлю проводить. Тут, конечно, всего пара домов, – махнула она рукой в сторону, а я, проследив направление, увидела, что уже рядом со своим домом, – да только как же девице тяжёлое-то тягать.