Развод и прочие пакости (СИ) - Рябинина Татьяна. Страница 16
Да, это точно не жук на палочке. Ира-то справится, а вот я? Не хотелось бы ее подвести. Произведение известное, тут не спрятаться за «так было задумано». А еще…
А еще чардаш очень эротичный танец. И у Монти – в частности.
- Феликс, принтер запрещено использоваться в личных целях, - прошипел Марков, когда я вернулся в зал.
- Это не личные, Антон Валерьевич, - улыбнулся я сладко-ядовито. – Это для сборного концерта. Мы с Ириной будем дуэт играть.
Он не нашел что ответить, только стиснул челюсти и сощурился, превратив глаза в два минуса.
- Ты ему что, войну объявил? – поинтересовался вездесущий Карташов.
- Нет, - я пожал плечами. – Но… может быть.
После репетиции мы с Ириной нашли свободное помещение, сели, открыли ноты.
- Феликс, а ты вообще его играл? – спросила она.
- Нет, - меня начал разбирать дурной смех. – А ты?
- И я нет. Громов, мы спятили? Как это за неделю подготовить? Может, «Полет шмеля» возьмем?
- Мы его в музыкалке на скорость играли. Кто быстрее.
- Мы тоже. Его все играют. На скорость.
И тут мы начали ржать, просто как два идиота, впокатку. Останавливались, смотрели друг на друга и снова заливались. А потом она взяла скрипку и стала играть. «Чардаш». Я поймал глазами в нотах, где она играет, дождался своего вступления и взял первую ноту.
---------------------
*перестройка музыкального инструмента для изменения звучания
Глава 21
Три с половиной часа общей репетиции и еще три с Ирой – пока нас не попросили на выход. Это была чума!
Сначала не шло, ну никак.
- Слушай, - Ира села на подоконник, баюкая своего Лоренцо, как младенца, - что-то мы не то делаем.
- Ну да, - согласился я. – Потому что мы просто играем. А Монти нельзя просто играть. Он про секс.
- Не, про секс нам не надо. У нас не получится. А можно знаешь что? Как будто мы пришли в бар прибухнуть. И у нас такой диалог поддатых друганов, которые типа «ты меня уважаешь?»
- «И я тебя уважаю, - подхватил я. – Значит, мы оба с тобой уважаемые люди».
- Точно!
Черт, а я ведь сначала думал, что она скучная зануда. По сравнению с ней, скучный зануд – это я.
- Ну тогда погнали, друган Феля!
- Феля? – фыркнул я. – Блин, так меня еще никто не звал. Жуть какая!
- А как тебя дома зовут?
- Фил.
- О! – она скорчила забавную гримасу. – Фил, сурок из Панксатони?
- Типа того. Обожаю этот фильм*.
- И я! А ты вообще что пьешь? Бухло в смысле?
- Пиво. Или коньяк. А ты?
- А я вино. Полусладкое. В общем, чин-чин, сурок Фил!
Приподняв воображаемый бокал, Ира пристроила скрипку на плечо и посмотрела на меня самым настоящим пьяным взглядом. Без всякой там эротики. Просто весело-пьяным. Улыбнулась – так же пьяно! – и коснулась смычком струн. Не глядя в ноты, которые остались на пюпитре.
Ничего себе! Ну держись, Ирочка! Гулять так гулять, бухать так бухать!
И дело сдвинулось с мертвой точки!
Мы действительно были в баре. Два подгулявших собутыльника, на той стадии, когда весело и любишь весь окружающий мир. Когда хочется петь, танцевать и обнимать первого встречного. Но вместо этого мы играли. Она гуляла со скрипкой по комнате, чуть приплясывая, а я притоптывал ногой ритм.
- А говорила, что раньше не играла, - сказал я, когда мы уже шли в гардероб.
- Не играла, - Ира пожала плечами. – Ты про ноты? Так мне раза три проиграть, и запоминаю намертво.
- Круто! Завидую жесточайше. А еще круто, что ты это придумала. Про бар.
- Ну так это же чардаш. «Чарда» - корчма, трактир.
- Откуда ты знаешь?
- Дядя, у тебя что в школе по музлиту было? – она с презрением задрала нос.
- А дядя тогда был примерный ботан с виолончелькой, - отбрил я. - Пил кефир и не запоминал про трактиры… как некоторые.
- Вот же зараза!
- Слушай, а давай в бар? – неожиданно для себя предложил я. – Ну это… для практики. Чтобы закрепить пройденное.
- А давай, - так же неожиданно согласилась Ира. – Только туда, где еду дают, а не одно горючее. Есть хочу, как крокодил. Подожди, а машина как же?
- А пусть здесь ночует, никуда не денется.
- Не боишься вот так оставлять?
- У меня угонка на телефон выведена. Если что – придет сигнал. И на карте отследить можно.
- Ого! – Ира присвистнула. – Кучеряво.
- Подожди, я у Филиппова в кабинете виолончель оставлю. Все равно сегодня играть уже не буду.
На какое-то томное продолжение вечера я не рассчитывал. Ира верно сказала: у нас не про секс. Если и было немного чувственной подложки, то как приправа, а не как основное блюдо. Мне просто было с ней легко. Так легко, как еще ни с кем и никогда. Ну, может, только с Арией, но это все-таки не совсем то. Или совсем не то.
Женька еще не ушел, виолончель поставил в шкаф без вопросов. Только уточнил, буду ли я играть дуэт с Ирой и что именно.
- Я вас тогда последними запишу, - сказал, открывая файл. - Программки уже сверстали, но добавят, пока на печать не отправили. Только ты это, Феликс… ходи да оглядывайся.
- В смысле?
- Марков. Та еще жучка. Собака на сене.
- Угу, - буркнул я и поспешил распрощаться. Развивать тему не хотелось.
Мы дошли пешком до грузинского ресторанчика, куда Иру пытались не пустить с футляром.
- Это скрипка, - она открыла и показала. – А не кило взрывчатки.
- Сдайте в гардероб, - заупрямился охранник.
Я хотел вмешаться, но Ира жестом остановила меня. И не сказала, а пропела с улыбкой:
- Окей. Но семьсот тысяч евро, если что, будете платить вы. Нигде не написано, что в ресторан нельзя со скрипкой.
Парень впечатлился и пошел на компромисс: Лоренцо пропустил, а футляр все-таки пришлось оставить в гардеробе.
- Ну, за наше безнадежное предприятие, - предложил я тост, когда нам принесли вино и пиво.
- За предприятие, - кивнула Ира, - но не безнадежное. Фил, мы уже не на том уровне, чтобы сыграть плохо. Недостаточно хорошо – возможно, но плохо – точно нет. У меня слабоватый английский, и я время от времени хожу на курсы, чтобы держать его в тонусе. Когда в последний раз сдала на В1, преподавательница сказала: с этого уровня язык забыть уже невозможно. Подзабыть – можно, забыть – нет. Так и у нас с музыкой. Плохо сыграть мы уже не можем. Но постараемся сыграть хорошо.
- Ира, а ты не жалеешь, что не стала концертирующей солисткой? – спросил я, отпив из кружки. – Могла ведь?
- Могла, - кивнула она. – Но нет, не жалею. Мне нравится в оркестре. Это совсем другой звук. Другие ощущения.
Сидели мы в ресторане долго. О чем только не говорили. Но не так, как в самолете. Тогда я больше слушал, а говорила Ира, ей это было нужно. Сейчас получился именно диалог. Обо всем, что приходило в голову, перескакивая с темы на тему. Не касались только личного, но это как раз было ни к чему.
- Классно, - сказала Ира, когда мы уже сели в такси. – Отличный вечер. Спасибо большое.
- Тебе спасибо, - ответил я, абсолютно искренне.
Дома, уже ложась спать, я как-то мельком, вскользь подумал, что Лика так и не позвонила, не написала. Еще вчера меня это огорчало, а сегодня… Нет, мне не стало внезапно все равно, но я понял, что первым звонить точно не буду.
--------------------
*имеется в виду фильм Гарольда Рамиса «День сурка»
Глава 22
Мы репетировали всю неделю, каждый день по несколько часов. Даже в выходной. По большому счету, острой нужды в этом не было. Наш уровень действительно позволял за несколько дней вытащить произведение с нуля до вполне приемлемого уровня. Но мы сошлись еще и в том, что оба были адовыми перфекционистами, поэтому «вполне приемлемый уровень» нас не устраивал. Шлифовали, полировали, как будто предстоял международный конкурс, а не рядовой концерт, причем даже не плановый или абонементный, а спонтанный. Такие собирали в пожарном порядке, чтобы заткнуть дыру в расписании, если что-то вдруг отменялось.