Дионисов. За власть и богатство! – I (СИ) - Скоробогатов Андрей Валерьевич. Страница 3

Чьей, чёрт возьми, была та перчатка?

Ответ, на самом деле, уже был в этой, недавно занятой мной голове. Но я не хотел пока его озвучивать — даже самому себе. Не хотелось снова готовиться к смерти, я же только ожил.

Между тем я понял, что речевой центр-то мне подчиняется.

— Дядя! Блин! — прорычал я. — Немедленно обьяснись! Это уже ни в какие ворота! Какого хрена ты устроил? Зачем? Что происходит?

Дядя с трудом поднялся и уставился на меня слегка безумным взглядом.

— Он ещё мне указывать будет… Полный говнишен происходит, плямяш! И это при том, что, сухой закон сегодня примут, так или иначе. И весь наш род ждут очень сложные времена! А ты уже успел с ночи наделать делов! А я тебя, между прочим, пришёл спасать!

Я вздохнул, пытаясь успокоиться сам и успокоить его. Он же принялся искать глазами свой пистолет-пулемёт.

— Значит так, дядя Аристарх. Спасти, значит… Во-первых, перестань искать пушку! Хватит на сегодня смертей. Во-вторых…

— Ладно, — после секундного раздумья дядя согласился. — Действительно — хватит. Я… меньше всего хотел бы тебя убивать. И его не хотел. Но теперь то что после такого? Что теперь прикажешь делать?

Хоть я и был связан — я расценил это как признак доверия. Это хорошо.

— Что делать — мы сейчас решим. Во-вторых — давай представим, что у меня частичная амнезия. В третьих — скажи мне прямым текстом и русским языком, где я накосячил⁈ Что случилось вчера?

Мой родственник состроил удивлённое лицо, потом нахмурился, кивнул, присел на корточки у двери.

— О. Амнезия, значит. Охотно верю, — покивал своим мыслям дядя. — Могла она такое, могла… Накосячил… Пушку… Изъясняешься, как маргинал из многоэтажек. Н-да. То есть, ты не знаешь, что ночью случилось? Не помнишь? Совсем? Н-да. Молоде-ец… Какая ж она молодец…

— Кто — она? Почему молодец? — я хотел это знать. — Георгий говорил, что-то здесь использовали мощный эликсир. Ты об этом?

На самом деле, лекции по общей алхимии с названиями эликсиров уже потихоньку всплывали в моей голове. Дядя кивнул, поднялся и принялся размышлять вслух, нервно прохаживаясь по коридору:

— Понятное дело, что эликсир, и я даже догадываюсь, какой. Редкий, не номерной, но не сильно дорогой, что-то на основе двух-трëхлетней выдержки. Заставляет забыть только одного конкретного человека и всё, что с ним связано… Причëм, возможно, и не один эликсир. Иначе бы ты полгода жизни забыл. Или овощем стал. Или вспомнил бы ложную или прошлую какую жизнь. Нет же у тебя такого?

— Хм… — я решил не озвучивать то, что теперь как раз отчётливо помню совсем другого себя и другую жизнь.

И вообще решил этого никому никогда не озвучивать. Лишнее это.

— Пожалела она вас, получается, — заключил дядя. — Вот одно не могу понять, неужели это была ее идея изначально… это же абсолютно-безумный поступок! Порыв, каприз, получается так, да?

— Не знаю, — признался я. — Кто, блин, она?

Аристарх Константинович упорно игнорировал мой вопрос, продолжая размышлять вслух:

— Получается, она вообще с тобой не была знакома до этого? Вот чёрт! Значит, она знает кого-то другого из вашей компании, кто её привёл. Это многое объясняет. Может — этого? — он кивнул в сторону Семецкого. — С другой стороны — про эликсир она сообразила. Значит, заранее просчитала последствия. Значит, шаг был сознательный. И никаких следов не оставила. Или с ней был кто-то еще, кто помог? Может, фрейлина? Телохранительница? Ты точно ничего больше не помнишь?

— Ты, дядь Аристарх, опять в загадки играешь? Я ни хрена не помню. Помню только… ну, академию. Уроки. Занятия… Да, дуэль на эликсирах еще была. Где-то в академии.

А ещё глаза. Её глаза, голубые и бездонные, я вспомнил. Лицо — нет.

— Ещё и дуэль! — дядя раздраженно закатил глаза. — Да ты во все тяжкие отрывался, как я посмотрю.

— Ещё помню… Гошу. Эх!

Оглядываться и смотреть в комнату, на труп Георгия — не хотелось, но посмотрел. Тут я снова немного вышел из себя и попытался хотя бы пнуть родственника — но змейка, сволочь, держала крепко. Дядя только рукой махнул, отступил и сел у двери. Тогда я смог успокоится. Сильно меня смерть Гоши задела. Не ожидал даже…

— Вот оно как получается, — проговорил дядя. — Прости, Саша, за то, что вот так ворвался, был неправ. Я думал — это ты сам каким-то путём с ней познакомился и её сюда притащил. От амбиции молодецкой. Мало ли. Но вряд ли это тебя оправдает в глазах её семьи. И в глазах семьи её жениха.

Я снова начал закипать.

— Неправ⁈ Ты, дядя, моего друга убил! И за что?

— Это другое! — дядя вновь вскочил. — Они его всё равно бы убрали. Но перед смертью пытали, и он им такого бы наговорил! Для нас, для тебя же, пусть лучше так. Он, кроме тебя, был единственным реальным свидетелем! И никакой он тебе не друг, уж я-то помню, что ты мне про него рассказывал.

Тут, возможно, он был прав. Но, жалко было Семецкого. Ох, жалко. Хотя я и припоминал, что хмырь часто потешался надо мной-прежним. За спиной подшучивал, а бастардом порой и в лицо звал, не на людях конечно, но, тем не менее, типа, по-соседски. Вроде как и друг, а вроде…

— Свидетелем чего он был, объясни уже? — вздохнул я

Ответ я уже предвидел, но мне хотелось, чтобы это озвучил кто-то другой. А дядя вдруг хлопнул себя по лбу.

— Чёрт! Где твой телефон? Там же тоже все сохранено. Твой идиотский фотомодуль… Купил же всё-таки, присобачил на телефон, всем на погибель!

— Змею эту убери уже наконец, — мрачно ответил я. — Достану тебе телефон.

— Точно драться больше не полезешь? Ладно! Времени у нас на терки больше нет. Развейся!

Змейка-элементаль послушно растворилась в воздухе.

Гнев внутри всё ещё бурлил, все еще толкал на импульсивные действия. Я еле сдержался, чтобы снова не врезать дяде по физиономии — но сдержался. Ведь всё-таки, он единственный кто был готов мне сейчас помогать.

Я порылся в одежде, выудил из кармана телефон. Он был странной, затейливой формы, этакий телефон-франкенштейн собранный из нескольких крупных деталей. Фотомодуль стыковался отдельно, и я вспомнил, что его производили где-то на азиатских фабриках клана Болотниковых. Технология новая, мобильники с цифровыми фотоаппаратами только начинали появляться.

Дядя отобрал у меня телефон, включил:

— Как это тут делается… чёрт… А! Во!

Он, тыкая пальцем в экран, перешел в меню и открыл папку с фотографиями. С файлами там оказалось скудно: «Фото 1», «Фото 2», «Фото 3»… Последним оказалось «Фото 13».

«Дата создания фото: 13.09.1999 г. Время: 21:02:13. Размер: 1,3 млн. ед. Отправлено: 2 раза»

Крохотная пикселизированная картинка открылась на экране.

Глава 2

Дворцовый переворот

На ней был я. На той самой кровати, на которой я проснулся полчаса назад. Голый. Счастливый. Улыбающийся.

И не удивительно. Я был таковым, потому что рядом, в обнимку со мной, точно такая же — голая, счастливая и улыбающаяся, лежала двадцати лет от роду, Великая Княжна Русская, Польская, Горская, Поморская, Финская, Тобольская, Канадская, Гиперборейская, Атлантическая, Гвинейская, Аустралийская, Океанская и иных, и иных, наследница правящего Императорского дома семи континентов — Перова, Марина II Дмитриевна.

Принцесса, блин. Великая Княжна правящего дома Второй Российской Империи, над которой не заходит солнце.

Вот тогда-то я понял, что дяденька мой был всецело прав.

О, да. Я — вчерашний я — изрядно накосячил.

Я присел на корточки рядом с дядей, у двери квартиры в особняке, глядя на медленно растекающуюся лужу крови рядом с моим бывшим однокурсником напротив.

— Ну, и как теперь предложишь решить эту нашу маленькую проблему? У меня вариантов уже нет, — сказал дядя.

Я некоторое время смотрел на пустую небольшую бутылку. Характерная красно-бело-чёрной этикетка с рюмкой, сочетающаяся с нашим фамильным гербом.

Алкоголь — для меня это действительно яд. И почти для всех яд, кроме полных аристократов, у которых некоторая, но не бесконечная устойчивость. И так уже больше трёх веков. По преданию, один из императоров Первой Империи, обладавших магией, сотворил что-то, изменившее действие ферментов у людей во всём мире.