Канун Армагеддона - Легостаев Андрей. Страница 33

— И расставлены точки над «i», — усмехнулся Алвисид. — Что ж, подождем еще…

Гомон усиливался, где-то в дальнем от Алвисида конце Коридора разгоралась нешуточная ссора. Многие время от времени поглядывали на выход, над которым красовалась табличка со словом «Юпитер».

Алвисид хотел уже было рыкнуть на толпу, собираясь распустить высокое собрание, но решил: пусть алголианин в последний раз откроет выход на Юпитер. Плита, на которую поминутно обращались взгляды, поднялась, и мгновенно в волшебном коридоре воцарилась тишина ожидания.

Из темного входа на нейтральную территорию (хотя «нейтральной территорией» Коридор Алвисида Хамрай назвал с большой натяжкой и прекрасно это понимал, но иначе противную сторону нельзя было уговорить явиться для переговоров) вступили…

Хамрай сразу понял, что ни самого Демиурга, ни сына его среди многочисленной процессии нет. Возглавлял посольство архангел Михаил, по бокам его, как символ единства бога-отца и бога-сына, шли главные советчики — апостолы Петр и Павел. Свита, надо сказать, оказалась весьма многочисленна и с трудом разместилась в коридоре, заняв весь торец, заслонив собой прозрачные двери, ведущие в бывший дворец Алвисида.

В руках у Михаила был огненный меч, по которому можно было судить, зачем он сюда явился. Он упер меч в пол и возложил руки на рукоять.

Кто первым начнет переговоры, тот и проиграл.

Только пугать огненным мечом здесь было некого.

Луцифер, сидя на им самим созданном троне, демонстративно отломал подлокотник, который тут же превратился во внушительную дубину. Повелитель Зла опер дубину о землю, положив руки на тонком торце, явно передразнивая своего давнего оппонента.

Алвисиду (как и спутникам его) нужна была отнюдь не победа в дискуссии, а сам факт диспута, поскольку, как только что сказал Хамрай, самый неприятный результат — тоже результат.

Лет пятнадцать назад Радхаур (тогда еще юный четвертый графский сын Уррий Сидморт) и думать бы не смел, что сможет присутствовать на подобном собрании. А сейчас, если разобраться, он — одна из центральных фигур, вызвавших столкновение… нет, трудно сказать Добра и Зла, столкновение равновеликих сил, правящих миром. Все очень просто — убей его, Радхаура, и не возродится Алвисид, и все останется по-старому. Но он почему-то понимал, что по-старому больше никогда не будет, даже если Алвисид не вернет свое былое могущество. И с ужасом Радхаур признался самому себе, что его почему-то мало беспокоят судьбы мира…

Создавалось впечатление, что противостоящих сторон здесь всего две — последние пришедшие и Алвисид. Повелитель Зла явно был на стороне сына Алголова, шах Балсар и Хамрай тоже, а об алголианах и говорить ничего. Остальные же или непроизвольно приблизились к посланцу Демиурга, или переводили недоуменные взгляды с него на Алвисида, словно не зная, на чью сторону встать.

Молчание затягивалось, Хамрай бросил вопросительный взгляд на Алвисида, превосходство которого по уму и умению проводить собственную политику признавал безоговорочно, и решил использовать свою козырную карту. Он подошел к входу, ведущему к своему замку, и вставил в паз перстень.

— Впустите его, только сами не входите, — негромко повелел он.

Отлак и Уррий подтолкнули охраняемого пленника внутрь ярко освещенного коридора, не переступив заветной черты. Конечно, охранять магического посланца чуждых сил могли и простые воины замка. Тем более что охраняемый никаких попыток бегства не предпринял бы, ибо вернулся в замок добровольно, а тело его находилось в надежно запертом помещении. Но Ансеис посчитал, что молодым рыцарям, только что получившим шпоры на празднествах, будет полезно посидеть вместе, выполняя важное поручение. Поэтому Ансеис добавил без особой нужды:

— Никуда не отлучайтесь и будьте готовы вступить в бой в любой момент.

Даже если весь сегодняшний фарс обернется какой-либо кровавой заварушкой, юные рыцари смогут лишь достойно погибнуть, не более… И Ансеис знал, что не позовет их ни при каких обстоятельствах. К тому же он умел просчитывать ситуацию на несколько ходов вперед и полагал, что представлять Уррия Алвисиду еще крайне преждевременно — по многим причинам.

Хамрай подтолкнул бывшего пленника на середину Коридора:

— Давай, исполняй то, с чем тебя послали.

Сам остался стоять у выхода в свой замок, словно не вставая ни на чью сторону. Впрочем, если разобраться, так оно и было — он не вставал отдельно ни на сторону шаха Балсара, с которым его связывало очень многое, ни на сторону Алвисида, которого он, несмотря ни на что, уважал, ни на сторону Радхаура, которого он, стыдно самому признаться, любил как сына, ни уж тем более на сторону алголиан, к которым, впрочем, у него не было ни малейших претензий. Другое дело, что все они скорее всего встанут на ту же сторону, на которую и он. Но пока… пока он постоит у выхода, ведущего в замок, где живет его любовь.

Фигура, вышедшая в центр коридора, была бесплотна и говорить могла только мысленными образами, без языка. Так что внезапно образовавшуюся тишину ничто не нарушало, кроме негромких покашливаний да шуршания одежды.

— Вы, — ни к кому персонально не обращаясь, начал посланец, — считаете себя создателями и властителями этого мира. Вы ничего не создали и властвуете, узурпировав чужое могущество и чужие права. Я послан теми, кто действительно создал этот мир и кто должен им властвовать по праву создателя, по праву сильного, по праву мудрого.

Голос посланца затих в головах присутствующих — видимо, он давал им время, чтобы его слова дошли до их сердец, или что там у них…

Ропот искреннего возмущения пронесся легким ветерком, но в бурю не перерос, все ждали продолжения. Однако в головах присутствующих здесь богов не укладывалось — как это не они создатели мира, если помнят, пусть и смутно, как его создавали? Очень немногие в этом коридоре знали великую тайну мира — Алвисид и те, с кем он ею поделился.

— Вы считаете ваш мир огромным, думаете, что границы его оберегают души умерших, не поклонявшихся никому из вас. Вы полагаете, что они питают вас силой и охраняют ваш мир от неведомых вам опасностей извне. Это так и не так одновременно — ваш мир — песчинка малая, а ваши Силы Космические оберегают не ваш мир, а мир от вас. И послали их на дальние рубежи именно мы, они первоначально питались нашей силой. Мы были неизвестны вам, оберегая вас, но время ваше прошло. Мы проснулись от векового забвения, и теперь только мы будем управлять миром. Управлять посредством того из вас, кто поклонится нам, истинным хозяевам мира.

— А если никто не поклонится? — тоном прожженного провокатора спросил Алвисид.

— Молчи!!! — в бесстрастном мысленном потоке пришельца на мгновение прорвалось негодование. — Ты один из нас, но случай дал тебе то, чем обделил более достойных. Ты заслужил смерть своими преступлениями. Приговор тебе вынесен и обжалованию не подлежит!

— Приговоры имеют право выносить лишь те, — жестко произнес Алвисид, — кто может претворить их в жизнь. Иначе это не приговор, а просто жалкое бессильное и злобное блеяние!

— Ты уже получил свое по приговору, — парировал представитель неведомых сил. — И ты не будешь возрожден. Я сейчас не с тобой разговариваю, а обращаюсь ко всем здесь собравшимся. Мне поручено передать предложение Демиургу. Он здесь?

— Здесь! — твердо сказал архангел Михаил.

У Хамрая впервые закралось подозрение, что Демиург из-за гордыни не захотел говорить с остальными богами, но любопытство пересилило, и он принял облик своего военачальника. Да, так могло быть, хотя Демиург любопытством не отличался — неужели и до него дошло, что властью надо не только наслаждаться, наказывая неугодных и осыпая благостями льстецов, но и постоянно доказывать свое право на власть?

— Мы уже продемонстрировали вам свое могущество, когда планеты этого мира наконец-то встали, как должно, и мы смогли выйти из плена. Теперь мы пришли брать этот мир в свои руки. Мы предлагаем тебе, Демиург, поклониться нам, создателям этого мира, дающим ему жизнь и силу, и собрать всех наиболее достойных вокруг себя. Кто не подчинится тебе, будет уничтожен!