Адепт не хуже прочих - Корнев Павел. Страница 17
Я ничегошеньки в происходящем не понимал, но пальцы растопырил.
– Хотите, да? Отлично! Значит, мы можем друг другу помочь. У меня есть к вам предложение. Откажетесь – не страшно, без лечения в любом случае не останетесь. Всё просто пойдёт своим чередом. Это вам ясно?
И опять я растопырил пальцы, хоть и не поверил ни единому слову. Видывал я на Заречной стороне, чем отказы от таких вот вроде бы необязательных предложений заканчивались. Черти драные! Да тут возможность отказа попросту не предусмотрена!
– Если согласитесь, – продолжил Грай, всецело удовлетворённый моей жестикуляцией, – получите возможность пройти ритуал очищения и покинете приют на совершенно законных основаниях. Правда, придётся немного потерпеть. Боитесь огня?
Вопрос не понравился до чрезвычайности, и я неопределённо повертел растопыренными пальцами.
– Следующим приказом станет воспламенение. Без ожогов в любом случае не обойдётся, но крайне важно будет подставиться под удар конкретного человека, дабы он обеспечил требуемую степень…
– Прожарки! – хохотнул ассистент врача.
– Фу, Лучезар! – укорил его тот. – Требуемую степень поражения тканей. Чтобы увечья выглядели куда страшнее, нежели на деле являлись. Способны на такое?
Я вновь повертел пальцами.
– Ах да! – рассмеялся Грай. – Для чего всё это претерпевать? Ради новой жизни, разумеется! – А вот дальше веселье из его голоса пропало напрочь. – В приюте вам ничего хорошего не светит, но, если способны потерпеть ради спасения, я раскрою кое-какие детали. Только учтите: не удержите язык за зубами, сделке конец. Мстить не стану, просто в дальнейшем лечение ограничится стандартными алхимическими средствами. А они, доложу я вам, полнейшее дерьмо! Итак, готовы выслушать предложение на таких условиях?
И вновь я приютскому врачу не поверил – станет! точно при удобном случае сквитается! – но пальцы растопырил без сомнений и колебаний.
– Очень хорошо, – одобрил такой ответ Грай.
А вот его ассистент завёл старую шарманку.
– Слишком рано! Он не готов принять атрибут, а без этого ничего не выйдет!
– Ему в любом случае не совладать с атрибутом без нашего содействия, – возразил Грай и повысил голос. – Юноша, вы ещё с нами?
От правой руки по телу так и продолжала расходиться живительная зелёная прохладца, но она лишь сковала боль, лучше мне не становилось. Я растопырил пальцы.
– Замечательно! Всё, что от вас потребуется – принять атрибут, выжечь порчу, пройти ритуал очищения и покинуть приют. Ну а перед этим я сделаю вам новое лицо.
Новое лицо? Черти драные, да как так?!
Меня передёрнуло, от Грая это не укрылось, и он пояснил:
– Не совсем новое. Кардинальные изменения не потребуются. Вы и без того уже относитесь к нужному типажу, так что просто исправлю отдельные черты.
– Для начала с этим месивом что-то сделать придётся! – фыркнул Лучезар.
Врач это замечание проигнорировал и добавил:
– Станете другим человеком. На время или навсегда – как пожелаете. Что скажете?
Ледышка в правом кулаке таяла и стремительно уменьшалась в размерах, понемногу начала возвращаться боль, если б мог – попытался прояснить ситуацию, но я не мог и потому растопырил пальцы.
– Так вы согласны? И отдаёте себе отчёт, что передумать уже не сможете? Я начну работать над вашим лицом прямо сейчас!
Да, черти драные! Да! Согласен и всё понимаю!
Имейся возможность – выругался бы в голос, а так подтвердил согласие жестом.
Во что бы ни намеревался впутать меня Грай, хуже точно не будет, а подыхать в этом драном приюте я не собирался. Нет, нет и нет!
После я долго стоял перед зеркалом и пытался оценить произошедшие изменения, да только физиономия до невозможности опухла – так и не сообразил, моё это лицо отражается или уже не совсем.
Задумался, как отнесётся к случившемуся Рыжуля и узнает ли она меня вовсе, начала бить дрожь, стало худо. Да и в целом самочувствие оставляло желать лучшего: раскалывалась голова, едва ворочалась челюсть, дышать и вовсе получалось исключительно ртом. Ещё изменился прикус – но это как раз и немудрено: во рту вновь был полный набор зубов.
– Пока что изменения больше внутренние, – ободряюще улыбнулся врач, стоило только мне отлипнуть от зеркала. – Внимания на них не обратят.
– А опухоль?
– Спадёт за седмицу, не переживай, – уверенно ответил Грай.
– А ожог?
– От ожога не останется и следа!
– Да нет! – поморщился я, точнее безуспешно попытался это сделать. – Жечь кто будет? Как я об этом узнаю?
– Лучезар найдёт возможность предупредить.
Я вздохнул.
– А другие меня поджарить не успеют?
Врач ответил пристальным взглядом желтовато-зелёных глаз и подкрутил завитой ус.
– Если такое случится, юноша, я буду вами очень и очень разочарован!
Высказывание это прозвучало откровенной угрозой, обстановку разрядил Лучезар.
– Да из этих бездарей приказом воспламенения в полной мере только дюжина человек и овладела!
Грай кивнул.
– Так и есть, – подтвердил он, самую малость оттаяв.
Я провёл кончиком языка по непривычно ровным зубам и спросил:
– А что дальше? Что мне придётся делать после приюта?
Врач с улыбкой покачал головой.
– Мне лишь нужно, чтобы один конкретный человек прошёл ритуал очищения и запись об этом появилась в приютской канцелярии. Чем займёшься дальше – дело десятое. Просто держи рот на замке. Не в твоих интересах распускать язык. Это ясно?
Я поднял левую руку и растопырил пальцы.
– Предельно.
Явившийся за мной в госпиталь с новой полосатой робой наставник Заруба при виде опухшей физиономии тяжко вздохнул и спросил:
– И сколько он теперь восстанавливаться будет?
Грай рассеянно оглянулся и пожал плечами.
– Голову ему крепко встряхнули, денёк пусть полежит, а дальше на ваше усмотрение.
Заруба явственно расслабился, даже чугунный шар отстегнул. Мне бы рвануть наутёк, да только какой там! И некуда, и на ногах еле стою. Тут бы до камеры доковылять…
День валялся на шконке пластом, затем понемногу очухался. Из каземата самостоятельно поднялся, даже не мотало больше от головокружения. Во дворе меня встретили незнакомый желтоглазый наставник в непривычном на вид кожаном одеянии и полудюжина неофитов – вот с ними сталкиваться уже доводилось.
Старикан скептически скривился, воспитанники уставились с откровенным нетерпением и даже азартом. Оно и понятно: на бедолагах вроде меня юнцов натаскивали, будто охотничьих псов на изловленной живьём дичи.
Ишь, как глаза горят!
Седовласый наставник похлопал в ладоши и объявил:
– Строимся! – А когда воспитанники выполнили распоряжение, встав на расстоянии в сажень друг от друга, указал мне на центр площадки. – Твоё место там!
Несмотря на заявление Лучезара о бездарности приютских неофитов, сделалось не по себе. Замешкался столь явственно, что Заруба даже легонько толкнул в спину.
– И вот ещё что! – нахмурился седой старикан. – Никаких фокусов и балаганных трюков! Можешь использовать приказ отторжения, и только! Попытаешься выкинуть какой номер, такую трёпку задам, вовек не забудешь!
По физиономиям юнцов расползлись предвкушающие улыбки. Кое-кому из них от меня уже перепадало на орехи, а тут выпал шанс поквитаться без риска получить сдачу, вот и оживились. Суки…
– Но! – веско добавил наставник. – Приказ отторжения можешь задействовать так, как только посчитаешь нужным! Главное, не дай себя поджарить! – Он перевернул песочные часы и объявил: – Время пошло!
Я загодя сотворил слабенький приказ отторжения и прикрылся им от шагнувшего вперёд юнца, но немедленной атаки не последовало. Вместо этого воспитанник набычился и поднял ладони, а после будто что-то оттолкнул ими от себя ко мне.
Повеяло горячим воздухом, но и только. Я даже особого жара не ощутил.
– Бездарь! – тяжко вздохнул седовласый наставник.