Сливово-лиловый (ЛП) - Скотт Клер. Страница 52

Дверь в кабинет Роберта открывается, и он подходит ко мне, держа в руке лист бумаги.

— Она сказала «да»? — спрашивает он Арне, и тот кивает.

— Фантастика! — улыбается Роберт и целует меня. — Добро пожаловать.

— Спасибо, — говорю я, прижимаясь к нему.

— В любое время, дорогая. Мне нужна подпись здесь, пожалуйста, — говорит он, держа лист передо мной.

— Что это? — спрашиваю я, пытаясь прочитать написанное.

— Я напечатал заявление об увольнении для тебя. Я — выдающийся, дальновидный, вдумчивый помощник исполнительного помощника, — усмехается он, размахивая листком.

Арне смеется и удаляется в свой кабинет. Роберт ведет меня к себе, и я сажусь, читаю написанное им письмо.

— Ух ты, — говорю я, дочитав и опустив заявление, — твой план сработал, а?

— Сработал. Тебе просто осталось подписать.

Роберт протягивает мне ручку, и я подписываю свое заявление об увольнении.

— Аллегра, я хочу, чтобы ты знала, что ни я, ни Арне не рассердились бы, если бы ты отказалась. Когда-то ты рассказывала, что больше не очень счастлива на работе. Из-за рутинности, ты помнишь? — Я киваю, и Роберт продолжает: — Когда Арне рассказал мне о своей проблеме, я сразу подумал о тебе, это именно то, что ты хочешь делать. Арне с самого начала загорелся этой идеей, которая фактически более или менее спонтанно выскользнула у меня. После подробного обсуждения этой мысли с Арне я хотел, чтобы ты прислушалась к своей интуиции, когда он сделает тебе предложение, я хотел, чтобы ты могла среагировать спонтанно и без предвзятости. Вот почему я ничего не рассказал. Ты злишься на это?

— Нет.

Я качаю головой и улыбаюсь ему. Чем больше я об этом думаю, тем больше мне нравится эта идея.

— Это ничего не меняет между нами, Аллегра. Работа остается работой. Мы оба будем вести себя абсолютно профессионально, общаясь друг с другом. Что не будет слишком часто. Я не буду лапать тебя между ног и делать фривольных замечаний, и я знаю, что ты будешь просто собой. Вежливой, учтивой и, надеюсь, в хорошем настроении и счастливой. Наши отношения Дом/саб начинаются не раньше, чем мы закрываем двери машины после окончания рабочего дня, и заканчиваются не позднее нашего прихода сюда утром. Хорошо?

— Да, конечно. Я рада, что ты видишь это таким образом. Иначе я бы и не хотела.

— Я знаю. Но…

— Есть «но»? Уххх, это звучит опасно… — улыбаюсь я, беря его руку через стол и сжимая ее.

— Да, есть. Тот факт, что здесь мы официально считаемся «нормальной парой», не означает, что ты можешь беззастенчиво садится мне на шею. Уважительное отношение — этот постулат непоколебим, как дома, так и здесь. Не то, чтобы я поверил, что ты забудешь об уважении — это не в твоей природе — но я лучше упомяну об этом еще раз. К тому же здесь я для тебя, как и везде, «Роберт». Не «Робби», не «милый», не «сокровище». Роберт. Без исключений. Понятно?

— Да, конечно. Могу я тебя кое о чем попросить?

— Конечно. Выкладывай.

— Я прошу тебя также обращаться ко мне моим полным именем. В рабочее время.

— Чтобы не вызывать зависть и проблемы среди коллег, верно?

— Не обязательно, но все может быть.

— Хорошо. Простишь ли ты мне парочку оговорок по началу? — усмехается он, и я киваю, улыбаясь. — Прекрасно. Теперь я отвезу тебя на работу, ты подашь заявление, завтра подпишешь необходимые документы, освободишь свой стол и будешь, с учетом оставшегося отпуска и сверхурочных, свободна до 2 января. Завидно… А так, как уже поздно, на сегодня мы избавлены от присутствия Марека. Остался только один день нашего вынужденного общения.

Марек… о, боже! Теперь Марек — прошлое. Здесь, в «Фишер и Грау», где работает Роберт, его не будет. Ни утром, ни днем, ни в любое другое время. Кроме того, Роберт прав: я закончила. У меня еще есть сто двадцать сверхурочных часов, две недели планового отпуска в декабре и еще несколько дней остаточного отпуска — этого достаточно, чтобы уже не выходить на работу с этого момента. Я встаю со стула и не могу поверить в то, что со мной сейчас происходит.

— С тобой все в порядке, моя красавица? — спрашивает он и смотрит на меня с такой любовью, что мне аж больно.

— Да, — говорю я, разглядывая его через стол. Сегодня у него на лице трехдневная щетина, он одет в серую толстовку и неизбежные джинсы. Я вижу, как он счастлив. Потому что я важна для него, потому что ему нравится быть рядом со мной, потому что он убежден, что я буду счастлива здесь.

— Ты любишь меня, — тихо говорю я, ловя его взгляд.

Он улыбается, и морщинки в уголках глаз углубляются.

— Да. Люблю.

***

Увольнение, расторжение контракта и подписание нового трудового договора проходят гладко и быстро. В пятницу я освобождаю свой стол и прощаюсь с коллегами. В субботу утром я везу маму, которая проводит декабрь в Ла Гомере, как каждый год, в аэропорт. По дороге я рассказываю о своей новой работе. С одной стороны, она рада, что я поднялась по карьерной лестнице, с другой, у нее есть сомнения, что мы с Робертом не очень хорошо сработаемся.

— Либо, — говорит она, — …вы потеряете интерес друг другу, потому что круглосуточно будете тереться друг о друга, либо он будет слишком сильно контролировать тебя, слишком сильно на тебя давить.

— Ни то, ни другое, — заверяю я ее. — Я не буду постоянно видеть Роберта в офисе. Мы оба будем работать в разных кабинетах. Я буду видеть нашего босса гораздо чаще и дольше, чем Роберта.

— Хотела бы я, чтобы ты оказалась права, дорогая. Ты счастлива?

— Да, мама, я очень счастлива. Счастливее, чем когда-либо.

— Хорошо. Ты знаешь, где меня найти, если понадоблюсь. Звони, если что-нибудь случится. Я смогу вернуться в любое время.

— Я знаю, мама. Но все хорошо. Ты можешь наслаждаться отпуском. Но не кури так много травку, не пей так много и никаких похождений по мужикам, ладно?

Мама громко смеется и качает головой.

— Невероятно, я здесь мама…

После прощания я возвращаюсь в город и встречаюсь с Мелиндой, которая также разделяет заботы моей матери, когда я рассказываю ей о новой работе.

Тем не менее, Мелинда счастлива за меня и рассказывает о своем новом любовном кандидате, с которым у нее вечером назначено свидание. Когда я наконец-то открываю дверь в нашу квартиру, уже далеко за полдень.

— Привет, — говорит Роберт, выходя в коридор, — приятно, что ты заглянула снова. Где ты была так долго?

Роберт звучит недовольно, и мне интересно, что случилось.

— Я отвезла маму в аэропорт, а затем встретилась с Мелиндой в городе. Я же тебе говорила об этом, верно?

Я уверена, что сообщила Роберту о своих планах, когда покидала квартиру.

— Я пытался связаться с тобой. Почему ты не отвечаешь на свой мобильный, Аллегра?

— Он не звонил… — бормочу я и достаю телефон из сумочки. «Три пропущенных звонка» показывает мне дисплей, и я тихо ругаюсь.

— Ну и?

— Прости, Роберт, я не слышала. Я вчера поставила на беззвучный и затем забыла снова переключить.

Он втягивает воздух через нос и говорит:

— Аллегра, я волнуюсь, если не могу связаться с тобой. Тем более, что Марек так непредсказуем. Плюс погода…

Роберт кивает головой в сторону двери. Два часа назад выпал первый снег. Необычно много и быстро, почти маленький снежный штурм.

Я опускаю глаза.

— Извини. Я действительно забыла, это было непреднамеренно.

— Ты не замерзла? — спрашивает он, глядя на мой тонкий свитер.

— Немного, — отвечаю я, — в кафе было довольно прохладно.

— Пойди, прими душ. Через полчаса ты лежишь голая в постели, Аллегра.

Он открывает дверь в спальню и включает обогреватель. Я улыбаюсь и чувствую предвкушающее покалывание в пальцах ног. Он открывает верхний ящик комода и рассматривает его содержимое. Он мысленно продумывает сценарий, составляет план, думает о том, что хочет со мной сделать, какие игрушки будет использовать. Мне нравится наблюдать за ним, и мне любопытно, что же он задумал. Он поднимает глаза и его взгляд встречается с моим. Вздрагиваю, я не должна стоять здесь, у меня есть, что делать.