Свет твоих глаз (СИ) - Лактысева Лека. Страница 24

– Ну что, Эдуард Евдокимович, все не так страшно. По правому глазу нарастание центральной скотомы всего два процента, по левому – без изменений. Пока что можно надеяться, что процесс замедлился. И я бы все же порекомендовал пройти типирование в какой-то из западных клиник, где выявляют не три, а все девять основных типов мутаций. Если бы мы точно знали, какой из типов у вас – я смог бы сделать более точный прогноз.

– Я подумаю, – спорить с братом и доктором в очередной раз не хотелось. Ехать куда-то за границу – не хотелось еще больше.

Родной город я знал достаточно хорошо, чтобы обходиться без сопровождения. А в незнакомом месте без помощника, который будет водить меня за руку, как ребенка, я не справлюсь. И не вынесу, если водить меня будет Тим или мама Вика. У матери наверняка будут постоянно литься слезы. Тим будет сопеть, говорить отрывисто и, скорее всего, снова сорвется и закурит. А ведь всего полгода, как бросил. Удивительно, что не закурил, когда началась вся эта свистопляска…

– Подумайте, Эдуард Евдокимович. Очень сильно подумайте! – проворковал Михаил Семёнович, выписал мне пару рецептов и отпустил.

Брат пошел проводить меня до стоянки.

По дороге о чем-то напряженно размышлял. А потом спросил на прощание:

– Не против, если заеду на ужин?

Интересно: он не хочет жевать всухомятку или мечтает снова увидеть Веронику?

– Заезжай, – согласие далось мне не без усилий. – Позвоню Нике, скажу, чтобы готовила на троих.

Оформить доверенность на автомобиль без Вероники или хотя бы ее паспорта оказалось невозможно. Это я выяснил у своего водителя. Возвращаться на завод смысла не было. Встречаться с другими бизнесменами в этот день я не собирался, зато решил навестить фитнес-центр.

Имея годовой ВИП-абонемент, я мог посещать тренажерный зал и бассейн без расписания: в любой день и в любое время. Свежая после стирки спортивная одежда и подходящая обувь лежали в багажнике. В общем, все говорило за то, что пора вернуться к регулярным тренировкам. Тем более что доктор Слепнев ничего такого не запрещал.

Велел водителю рулить к центру «Кинезис». По дороге набрал Нику, предупредил, чтобы готовила на троих. Домработница приняла указания без возражений. Только уточнила, не надо ли приготовить пораньше. Я заверил, что семь часов вечера – наилучшее время и простился.

В фитнес-клубе сложности начались уже на входе. Администратор попросила предъявить клубную карту. Девчонка устроилась на работу недавно, в лицо меня не знала, пришлось лезть в портмоне. Карт там было – десятка два. Я точно помнил, что в «Кинезисе» мне выдали ярко-красную карту, но теперь отыскать ее по цвету не мог: она казалась мне серой, как и еще добрый десяток карт, часть из которых могла быть красной, часть – зеленой. Вытащил несколько. Администратор сама опознала нужную, сделала отметку в компьютере. Выдавила улыбку и заверила с подобострастием в голосе:

– Простите, что задержала! В следующий раз обязательно узнаю вас и с отметкой проблем не будет!

– Все в порядке, – отмахнулся, сгреб все карты в портмоне, двинулся в раздевалку.

Казалось бы, мелочь – а настроение оказалось испорчено. Но останавливаться на полпути я не привык. В раздевалке отыскал свободный шкафчик, переоделся и направился в тренажерный зал. Дежурный тренер, к счастью, был из тех, кто знал меня давно. Подошел, протянул руку:

– Здравствуй, Эд. Решил заглянуть? Где пропадал? Дела?

Твою мать!

Попытаться ответить на рукопожатие – значит, ловить протянутую ладонь с риском промахнуться. Не отвечать – обидеть хорошего мужика. И откровенничать о своих бедах в фитнес клубе – все равно что сделать объявление по радио: скоро весь Яснодар будет шуметь о том, что местный миллионер ослеп на оба глаза.

На кой черт я сюда приперся?!

– Хочу побегать. Есть свободная дорожка? –  я сделал вид, что не заметил протянутой руки и заданного вопроса.

Прости, мужик, я не хотел тебя обидеть.

– Да, идем. Ты давно не был, советую начинать с небольшой нагрузки. – Инструктор молча проглотил обиду: привык угождать клиентам.

– Разумно. Выставь режим, будь добр. – Я сделал вид, что уткнулся в экран смартфона.

Тренер включил дорожку, покопался в настройках.

– Готово. Пятнадцать минут, дольше не надо. Скорость будет увеличиваться каждые пять минут.

– Понял. – Я дождался, когда он отойдет, настроил смартфон на четверть часа, сунул его в карман спортивных шортов и шагнул на дорожку.

В ритм вошел сразу, поймал дыхание, ощутил радость: похоже, организм по привычке впрыснул в кровь порцию эндорфинов.

Первые пять минут – размеренный шаг, разогрев мышц. Вторые пять минут – быстрый шаг, умеренная нагрузка. Третья пятиминутка – бег трусцой. Кардиотропная нагрузка. Ничего сложного! Я мог бы и полчаса трусцой…

Пока бежал – мыслями вернулся к домработнице. Впрочем, кажется, я о ней вообще не забывал. Даже когда погружался в дела по самые уши – все равно где-то на краю сознания дрожала и звенела туго натянутая сторожевая ниточка: в моем доме Ника. Она там чем-то занимается – убирает, готовит, возится с Найджелом. Возможно – снова включила ту оглушительную, ревущую, но странно мелодичную музыку. Чувствую, придется отбиваться от недовольных соседей…

А еще Тимофей ведет себя странно. Он меня младше на четыре года, тоже не женат и даже не в отношениях. Избаловали его медицинские сестры вниманием! Правда, на работе он, как и я, предпочитает шашни не крутить. Понимает, что это чревато. Но и у меня раньше Тим никогда подруг отбивать не пытался: своих хватало. Так что же теперь изменилось? С чего вдруг такое внимание к Веронике? Не понимаю. Отказываюсь понимать!

Сказать ему, что ли, что Ника подписала контракт на суррогатное материнство? Может, тогда он перестанет строить ей глазки? Но как же мне не хочется вмешивать свою родню в эти разборки! Еще не известно, на чью сторону встанет брат, на чью – мама Вика. Отец наверняка предпочтет не вмешиваться. С тех пор, как я ушел, чтобы жить отдельно, он мои решения не обсуждает, только помогает, когда и чем может.

Я так увлекся мыслями, что чуть не упал с дорожки, когда в кармане запиликал смартфон, извещая, что пятнадцать минут истекло.  По правилам, мне следовало нажать на кнопку на панели, остановить дорожку, и только когда она остановится – сойти с нее. Но вот беда: на бегу разглядеть панель оказалось в принципе невозможно. Сенсорные кнопки – банальные серые квадратики – слились для меня в одно скачущее перед глазами пятно.

Я изловчился, спрыгнул на ходу. Только потом отключил сигнал смартфона. Ко мне подлетел тренер:

– Эдуард, что случилось? Ты как? Не потянул ногу?

– Все нормально. Останови его. – Я кивнул на тренажер.

– Да, конечно. Куда теперь?

– Плечи, спина, руки, – перечислил я.  – Тоже давай с минимальной.

Таскать грузы оказалось проще. Тут не было мелких кнопок, в которые надо тыкать пальцем. Я сделал по три подхода к каждому тренажеру, почувствовал, что вспотел и слегка устал.

– Думаю, с меня хватит, – кивнул тренеру.

– В бассейн? – предложил тот.

– В другой раз.

От заплыва я отказывался с тяжелой душой: поплавать очень хотелось, но лезть в воду я не рискнул: мало ли, не замечу кого-то из других посетителей, или потеряю направление… Сам-то не утону, но рисковать чьим-то здоровьем и устраивать неприятности работникам клуба тоже не хотелось. Похоже, для плавания мне теперь нужна индивидуальная дорожка и тщательный присмотр со стороны. Вот только получить все это, не раскрыв правду о своих проблемах, никак не получится.

Настроение снова испортилось.

В голову пришла мысль: может, устроить себе тренажерный зал на дому и пригласить личного инструктора? Ну а что – если уж помощницу по хозяйству нанял, что мешает и тренера найти? И взять с него подписку о неразглашении…

Пожалуй, надо эту идею обмозговать более детально.

Я ополоснулся в душевой, переоделся и поехал домой. Впереди красным бесящим флажком маячил семейный ужин с Тимом.