Последнее пророчество - Легостаев Андрей. Страница 11

— Ладно, разберемся, — буркнул Варрос.

Он посидел молча — следовало бы подождать подольше, чтобы рыба допрела. Но он уже два года не ел человеческой пищи, одну скудную осточертевшую баланду. Он разворошил угли, вырыл готовую рыбину. Запах мог свести с ума даже сытого.

Они съели рыбину, запили водой из ручья и встали.

— Нормально пойдешь? — поинтересовался Варрос у пирата.

— Да. Я вытерплю, и не через такое проходили… Пошли.

Через час блуждания по лесу они наконец вышли на дорогу.

— Куда пойдем? — спросил лунгарзиец.

Варрос мгновение подумал, остальные смотрели на него, словно признавали его главенство в маленькой группе.

— На восток, — решил Варрос и потопал по дороге, помахивая тяжелым топором, словно тростью.

Генбел подошел к австазийцу и предложил опереться на его плечо — лунгарзиец попал на «Лореллу» накануне рокового похода и не успел проникнуться к капитану пиратов лютой ненавистью. Антиш посмотрел на бывшего раба, тяжело вздохнул и воспользовался предложенной помощью. Так они и брели в дюжине шагов позади Варроса.

Примерно через два часа быстрой ходьбы, когда утомленный Антиш уже хотел просить о кратковременном привале, Варрос неожиданно остановился. Вдали, с правой стороны, у самой дороги, на деревьях висели три мертвеца. По всему видать, висели они уже не менее недели, воронье выклевало глаза.

— Твои собратья, пираты? — подождав спутников, спросил Варрос у Антиша.

— Нет, — глухим голосом ответил за него Генбел. — Это — лунгарзийцы. И по одежде, и по виду, обычные лунгарзийские крестьяне. Наверное, разбойники. Но почему в лесу? Преступников вешают в городах, на главной площади по решению судей. И чаще им рубят головы…

— Вдали по дороге кто-то едет, — обратил внимание Антиш. — Сейчас и выясним, где мы находимся.

Через несколько минут перед ними предстало довольно странное зрелище — четыре вооруженных всадника, а за ними, словно рабы, но скованные не цепью, а обычной веревкой с петлями, шагали три старца, четыре мужчины помоложе и шесть женщин, от пожилой, до юной девушки, почти девочки. Внешний вид и исходящий от них навечно впитавшийся в кожу и одежду запах отчетливо свидетельствовал об их рыбацкой профессии. Едущий впереди всадник при виде путников достал из ножен меч.

— Здравствуйте, добрые люди, — по знаку Варроса вышел вперед Генбел. — Не подскажите, где здесь ближайший город? Нам надо в Дапрез…

— Кто вы такие? — грозно нахмурил брови подъехавший к первому всаднику старший маленького отряда. — Вам что, не известен приказ короля о запрещении бродяжничества?

— Мы потерпели крушение, нас несколько дней носило на плоту по морю, — пояснил Генбел. — Мы — простые моряки, мы…

— Как же, простые моряки! — передразнил старший воин, соскакивая с коня на землю.

Двое замыкавших процессию всадников подъехали к командиру и спешились, обнажив короткие, широкие мечи. Рыбаки, увидев, что на них не обращают вниманию, подошли к старшим и помогли им сесть, те чуть ли не упали на пыльную дорогу — видно, шли с самого рассвета и обессилели. Антиш тоже уселся, ноги плохо держали его, на висках от напряжения появился пот, застарелый шрам у виска выделялся на побледневшем лице. Варрос встал рядом с ним, напряженно вслушиваясь в беседу Генбела с воинами, лунгарзийский он еще понимал плохо.

— Что, — усмехнулся один из подошедших солдат, — еще трех разбойничков поймали? Наше вознаграждение вырастает на три сотни серебряков. Сейчас принесу веревки, вздернем прямо здесь.

Старший отобрал у Генбела топор.

— Морячки, говорите? — хмыкнул он. — А топор-то зантарийский. Да и спутнички твои больше на пиратов похожи!

— Я — офицер Рубежного Легиона, Генбел из Дапреза, мой род…

Он замолчал — сильный удар кулаком без размаха повалил его на землю.

— Отдай топор, — повернулся старший к Варросу и приказал своим:

— Вяжите их именем короля, они — разбойники или шпионы, замышляющие против Лунгарзии! Вздернем их прямо сейчас по указу короля Мерналдита!

Трое воинов подошли к сидящему Антишу и стоявшему рядом Варросу. Генбел лежал на земле, держась за скулу. Лица воинов ничего хорошего не предвещали. Четвертый побежал к своему коню за приготовленными на всякий случай длинными прочными веревками с петлями.

Варрос вопросительно посмотрел на Антиша, словно спрашивая: будет ли с его стороны поддержка. Тот без слов кивнул.

Потомок Леопарда протянул топор, якобы желая отдать подходившему солдату, и, когда тот вытянул руку, сбоку, вложив всю силу, рубанул по шее. Солдат даже вскрикнуть не успел — отсеченная голова покатилась в придорожные кусты, как перезрелая тыква. Из рук упавшего тела Антиш выхватил меч, и, без предупреждений, Варрос с австазийцем набросились на оторопевших воинов, никак не ожидавших, что кто-то осмелиться оказать им, слугам самого короля Лунгарзии, вооруженное сопротивление.

Старший был пронзен мгновенно и с хрипом повалился в пыль. Рыбаки что-то кричали, но ни Варрос, ни Антиш не обращали на них внимания. На воина, оставшегося в одиночестве против двоих, одновременно обрушились удары меча австазийца и топора бывшего гребца.

Последний стражник, который уже посчитал в уме свою долю от вознаграждения за трех пойманных и повешенных зантарийских шпионов, увидев быструю кончину товарищей, резко вскочил на коня и пытался напролом прорваться подальше от этих чертовых бродяг, в несколько мгновений уложивших опытных воинов. «Лишь бы добраться до гарнизона, — подумал он, — далеко они не уйдут!»

Антиш прыжком освободил путь с места в галоп помчавшемуся коню, и всадник уже было решил, что для него все закончилось благополучно, как ему в спину вонзился метко пущенный кинжал. Воин упал — конь, почувствовавший облегчение, с азартным ржанием помчался дальше. Трое его товарищей, оставшиеся без седоков, проводили его удивленными взглядами и вновь принялись щипать придорожную траву. Генбел уже стоял, сжимая в руках топор и вжав голову в плечи, ожидая порицаний от Варроса за не слишком доблестное поведение. Но одна мысль, что они убили королевских солдат, ввергала его в большее отчаяние, чем возможная взбучка от спасителя.

Варрос прошелся до упавшего с коня всадника и легко выдернул из него полюбившийся кинжал. Солдат был еще жив, и Варрос равнодушно провел лезвием по его горлу. Вынул из ножен убитого меч, осмотрел, удовлетворенно хмыкнул и снял с погибшего ножны, вставил меч и надел перевязь на себя. Подошел к рыбакам и разрезал общую веревку, потом освободил каждому связанные руки. Капитан Антиш, сжимая в руке меч, вновь уселся на землю.

— Что здесь происходит? — с трудом подбирая слова, спросил Варрос рыбаков. И добавил Генбелу на австазийском:

— Порасспрашивай их, с чего это первые же встречные хотели нас убить?

— Мы — преступники, — тяжело дыша, ответил Генбел. — Мы убили солдат королевской армии. Нам не простят.

— А ты хотел, мокрица, чтобы они убили нас? — презрительно скривил рот капитан Антиш.

— Тяжело бороться с разбойниками, если их защищает закон, — неожиданно на чистейшем австазийском сказал один из освобожденных старцев. Все остальные смотрели на него с почтением.

— Что здесь происходит? — повернулся к нему Варрос. Он хотел знать о Лунгарзии как можно больше, ему не нравился первый день, проведенный на вожделенной земле, к которой он стремился всем сердцем и наконец достиг.

— С тех пор, как умер старый король… — начал было старик, но его перебил удивленный Генбел:

— Король умер? Не может быть!..

— Злая болезнь в одночасье свалила нашего короля, — объяснил старец, — и на трон уселся его младший брат Мерналдит. По всем городам и поселкам глашатаи объявляли его указы. Старый добрый Рубежный Легион, защищавший нас от пиратов и диких островных племен, расформировали, вместо него образовали Отряды Следителей Законности… Оброк увеличили почти в дюжину раз, отобрали все, что могли, в прошлую зиму половина нашего поселка вымерла, многие бежали в города, но и из городов бегут, поскольку там нечего есть и за любое неуважительное слово к солдату могут вздернуть на виселицу или, что еще хуже, живого повесить вниз головой на крепостной стене — врагу не пожелаешь такой смерти. Много зим я прожил, но так плохо не было никогда. А теперь вышел новый королевский указ, по которому с каждого поселка по три юные девушки необходимо отправить в столицу, для королевских хоров… Знамо дело, для каких хоров, а у нас было только две… И оброк мы не выплатили. Вот и разорили наш поселок, а нас хотели в Маргеле продать в рабство… Половину наших убили, трех казнили остальным в устрашение…