Тёплые руки (СИ) - Кауэр Верена. Страница 1

========== Они ==========

Яр по тёмной улице еле волочит ноги — слишком устал, и всё больше хочется обессиленно сесть прямо на мостовую.

Яр знает, что останавливаться нельзя — тогда догонят Те, Кто Смотрит Из Теней. Тогда он не встанет. Он и так почти чувствует Их ледяное дыхание на своём затылке.

От безысходности хочется заплакать — он слишком ясно чувствует, как уходят силы. Да, сам виноват, да, задержался, да, по этой улице нельзя после заката, но… господи, как же обидно будет сгинуть вот так.

Шаг. И ещё шаг. И ещё — до фонаря…

…фонарь Им не помеха. Яр слышит Их смех и чувствует, как леденеют руки.

Вовсе не от холода — просто кровь всё медленнее бежит по венам. Просто скоро не справится сердце. Просто скоро он ляжет, где стоит, и не встанет больше.

Как обидно и глупо. Всё, этот шаг последний, он больше не…

…на плечо ложится тёплая рука. Над ухом — шёпот:

— Не останавливайся.

Яр вздрагивает. Сердце начинает стучать чуть быстрее…

…начинает с т у ч а т ь.

Появляются силы шагнуть ещё. И ещё. И ещё. И идти.

— Не оглядывайся, — добавляет шёпот.

Яр понимает, что не чувствует дыхания на своей коже. Яр понимает, что ему плевать. Краем уха он слышит разочарованный вой Тех, Кто Смотрит Из Теней, и не может сдержать торжествующую улыбку. Говорит тихонько, вовсе не уверенный, что не отдаёт этим душу:

— Спасибо?

Над ухом — тихий тёплый смех. Рука сжимает плечо чуть сильнее.

— Иди, не отвлекайся. Не тронут. Э т и — не тронут.

Яру не очень нравится, как его неизвестный спаситель выделяет «эти», слишком ясно давая понять, что может тронуть кто-то ещё, но выбора особого нет.

— Кто ты? — спрашивает он неуверенно.

— Ещё один идиот, который любил бродить после заката. Я сказал — не отвлекайся!

Яр вздрагивает, ощутив, что Кто-то Из Темноты попытался схватить его за запястье, и сворачивает ближе к фонарям. Тёплая рука успокаивающе гладит его по плечу, не отрываясь ни на миг.

— Они тебя почти сожрали, — ворчат на ухо. — Не выходи завтра на улицу. И не смотри ночью в окна. Зажги везде свет и задёрни шторы. Будут стучать — не выглядывай и тем более не открывай окно. Дай бреши затянуться.

Яр чувствует, что начинает дрожать. Его спаситель шикает на Что-то, Прятавшееся В Подворотне, заставляя Это вернуться обратно. Яру кажется, что он видит собачью тень.

Яр знает, что это не собака.

— Сейчас придёшь — выпей чаю, — продолжает голос за его спиной. — Лучше сладкого. И ляг. Можешь свалиться в обморок — не пугайся. Дома Они тебя не достанут. В лифте есть зеркало? Закрой глаза и не открывай, пока не доедем.

— Чтобы не увидеть Их? — предполагает Яр, заходя — и чувствует, как лифт гудит, начиная подниматься, хотя он уверен, что никто не нажимал на кнопку.

Над ухом снова тихо смеются.

— Их уже нет, они не заходят в подъезды. Чтобы не увидеть меня. Тебе не понравится.

Яр сглатывает и выходит из лифта, подчиняясь руке на своём плече.

— Можешь открывать. Глаза. И дверь тоже. Ключи-то не потерял?

Яр мотает головой, шаря по карманам.

— А ты… зайдёшь? — спрашивает он тоже почти шёпотом.

— Я не могу. Это твой дом.

— А если… я приглашу?

За спиной молчат. Рука сжимает его плечо чуть крепче.

— Как тебя звали? — совсем неслышно спрашивает Яр. — Когда ты… любил бродить после заката?

— Саша, — шелестит над ухом.

— Саша, я… приглашаю тебя войти в мой дом.

Он отчётливо ощущает, как вздрогнул его невидимый собеседник, и проворачивает ключ в замке. Толкает дверь.

Щёлкает выключателем и медленно поднимает глаза на большое зеркало, висящее напротив входа. Судорожно хватает ртом воздух, видя, ч т о стоит за его спиной.

Оно грустно улыбается — наверное, это всё-таки улыбка. Яру кажется, что это улыбка.

— Нельзя вешать зеркало напротив входной двери, ты не знал? — шепчет.

Зеркало идёт трещинами и осыпается на пол мелкой крошкой. Яр медленно тянется к своему плечу, накрывая рукой очень человеческие на ощупь тёплые пальцы.

Яр помнит, к а к выглядела его рука в зеркале, это выжжено на внутренней стороне век, — и всё-таки…

— Саша, — повторяет упрямо.

Ему кажется, что он слышит тихий всхлип. Ему кажется, что на тыльную сторону ладони упало несколько горячих капель.

Когда он, зажмурившись, разворачивается и притягивает к себе того-кто-стоит-за-его-спиной, под руками мягкие волосы и горячие человеческие плечи.

Зеркало в ванной лопается с тонким звоном, когда тёплые руки обнимают его в ответ.

========== Привыкнуть ==========

Первое время Саша буквально не выпускает его из рук: объясняет как-то мудрёно, подпиткой выжранных сил и латанием пробоин в ауре, но Яру кажется — просто соскучился по человеческому теплу и боится отпускать.

Яр не против. Яру хорошо в его руках. Яр доверчиво засыпает на его коленях, и его совсем не мучают кошмары.

А проснувшись, он чувствует закрывающую глаза ладонь и озадаченно хмурится, не сразу вспомнив события вечера. Потом до него доходит — и он обиженно морщит нос:

— Да ладно, я же тебя вчера и так видел!

— И вряд ли хочешь увидеть снова, — парирует тихий голос. — Особенно сразу после пробуждения.

— Зануда, — Яр тянет его за запястье, но Саша сильнее. — Да я зажмурился! — и прижимается к его ладони щекой. — Зануда, — повторяет снова куда-то в ту сторону, где предположительно находится сашина голова. Улыбается, чувствуя, как Саша гладит его по скуле большим пальцем. — Слушай, я не Красавица, конечно, но и ты не такое уж Чудовище. Я привыкну, ну правда. Можно открыть глаза, а?

— Не надо, — негромко отвечает Саша. — Я пока… не привыкну.

— Ой, ну и ладно, — Яр тянется всем телом, не спеша вставать; натыкается рукой на его плечо, по щеке гладит. Тянет ласково, будто имя пробуя на вкус: — Са-а-ашенька…

Пальцами чувствует неуверенную, почти растроганную улыбку. Улыбается куда-то в пространство, не открывая глаз; повторяет ещё раз:

— Сашка, Сашенька… мне никогда так хорошо не спалось, представляешь?

И физически чувствует повисшее в воздухе напряжение.

— Кошмары? — спрашивает Саша, явно насторожившись. — Просыпаешься уставшим?

— Бывает, — пожимает плечами Яр. — А что…

Его осторожно сгружают с колен на кровать, командуют подобрать ноги поближе к себе и не свешивать пока конечности, накрывают одеялом и куда-то пропадают из зоны досягаемости.

— Саш? — зовёт Яр, честно не открывая глаза.

— В одеяло закутайся, — командуют ему. — Если это то, о чём я думаю, то одеяла оно не любит.

— Да нет там ни…

— Есть, — у Саши такой напряжённый голос, что Яру становится очень не по себе. — У тебя под кроватью… это, правда, не совсем то, с чем я ожидал столкнуться…

Яр заворачивается в одеяло почти целиком с головой.

— Ты только не пугайся, — очень ровно и тихо, будто боясь спугнуть что-то, говорит Саша.

Яр задерживает дыхание, чувствуя, что начинает дрожать. От просьбы не пугаться становится совсем страшно.

— Она здесь, и… ей очень не нравится моё присутствие… а мне — её. Должен остаться только один из нас.

— Са-а-аш? — скулит Яр жалобно, отчаянно боясь услышать звуки битвы.

— Пыль, — вдруг объявляет Саша обычным голосом. — У тебя под кроватью целая куча пыли, серьёзно, ты когда-нибудь там убирался?

— Ты серьёзно?! — Яр от возмущения даже глаза открывает. — Ты меня до полусмерти напугал из-за…

Он осекается и сглатывает, столкнувшись взглядом с тем, кто стоит перед ним. С лица напротив — с того, что у человека было бы лицом — медленно пропадает то, что служит ему улыбкой.

Яр глубоко вдыхает, нарушая повисшую паузу, моргает, собираясь с силами, и выговаривает решительно:

— Я привыкну.

Саша издаёт недоверчивый звук. Яр трясёт головой и, выпутавшись из одеяла, тянет к нему руки. Выдыхает тихое «Сашенька».

Саша замирает, будто не решаясь приблизиться. Яр поднимается ему навстречу, отогнав внезапный детский страх, что Кто-то Из-под Кровати сцапает за лодыжку, и, прикрыв глаза, чтобы не путаться в ощущениях, тянет Сашу к себе, на ощупь найдя человеческое плечо.