Эффект разорвавшейся бомбы (ЛП) - Соренсен Карла. Страница 25

Джек щелкнул пальцами у меня перед носом, и я подпрыгнул.

Этот мудак ухмылялся мне, поэтому я толкнул его в грудь и подошел к Аве.

— На что уставился, Пирс?

— Иди к черту, новичок, — пробормотал я. Отлично. Теперь я звучал как капризный ребенок, которого застукали за тем, что он запустил руку в банку из-под печенья.

Вчера это была Фейт. Сегодня Джек. Мало что нравилось мне меньше, чем быть застигнутым врасплох, и, казалось, рядом с Элли это происходило все чаще и чаще.

Моменты, когда я не задавался вопросом, кто может смотреть на меня, потому что я мог видеть только ее.

— Отлично, Элли, — прокричал фотограф поверх постоянных щелчков своей камеры. Группа людей сгрудилась вокруг экрана компьютера, комментируя все, что появлялось на дисплее.

— Лицом вперед, раздвинь ноги. Почему бы тебе не упереть руки в бедра, чтобы придержать края куртки. Да, идеально. Идеально.

Щелчок.

— Еще немного улыбки. Да, именно так.

Но я не смотрел. Как только он сказал ей раздвинуть ноги, мои глаза остановились на долбаном бетонном полу.

— Привет, ребята, — сказала Ава с легкой улыбкой, не отрывая взгляда от своего телефона. — Если вы хотите, вон там поправят вам прическу и убедятся, что вы не выглядите дерьмово для съемок за кадром. Сначала мы снимем фото, а потом ответим на несколько вопросов вместе с вами тремя. Элли уже дала большую часть своего интервью.

— Как все прошло?

Слова сорвались с моих губ прежде, чем я смог их остановить. Джек кашлянул в ладонь, неудачная попытка скрыть смех. Ава с любопытством посмотрела на меня, прежде чем ответить.

— Отлично. Примерно через пять минут журналист ел у нее с руки. Она должна преподать тебе уроки, как обращаться с журналистами.

— Они не… — я сглотнул и потянул за ворот рубашки. — Они не спрашивали о том дерьме, что было со мной?

Взгляд Авы слегка смягчился в понимании.

— Нет. Они хотят выделить ее, подчеркнуть шумиху вокруг нее, а не сбить с толку.

Я кивнул, все еще не уверенный, что это не была тщательно продуманная ловушка. Особенно учитывая то, как она была одета и насколько сексуально выглядела.

— Послушай, не знаю, как спросить об этом, чтобы не показаться полным придурком.

Джек покатился со смеху.

— С каких это пор это стало тебя беспокоить?

Ава спрятала улыбку, как настоящий профессионал.

— Да, Люк?

Я почесал щеку и указал туда, где все еще снималась Элли, теперь уже без кожаной куртки. Вышу мать, почему ее куртка исчезла?

В этой комнате, должно быть, восемь миллионов градусов, но не было никакой причины, по которой ее куртка могла исчезнуть.

— Разве это не плохая идея? Я думал… Думал, она будет более… м м-м… прикрыта.

Ава изучила мое лицо и перевела взгляд на Элли, обдумывая мои слова, а потом сказала:

— У нас своя стратегия. Что тебя беспокоит?

Несмотря на то, что мне казалось, что мое лицо выдаст меня, выдаст, насколько мне от всего этого неуютно, я повернулся и снова посмотрел на Элли. Теперь она сидела на черном табурете, зацепившись одной пяткой за нижнюю перекладину, а руками обхватив обтянутые кожей колени. Кожаная куртка была снова надета и застегнута на молнию. Впервые с тех пор как я вошел, она посмотрела в нашу сторону, встретилась со мной взглядом, и я почувствовал это каждым дюймом своего тела.

Я судорожно сглотнул, и Элли заметила. Ее кроваво-красные губы скривились.

Щелчок. Вспышка.

— Горячо! Это было горячо, Элли. — И снова от фотографа, седовласого джентльмена чуть постарше, чьи седые волосы были убраны назад под поношенную бейсболку. — Еще немного, и мы закончим. Немного раздвинь ноги, как будто ты упираешься руками в колени. Да.

— Ты не думаешь, что они как будто… объективируют ее? — Я услышал свой вопрос.

Не издав ни звука, Ава встала рядом со мной, наблюдая, как Элли двигается, как опытный профессионал. После еще нескольких щелчков и еще нескольких движений лицом, плечами, ногами Элли, Ава, наконец, заговорила.

— Ты знаешь о проблеме с телом?

Конечно, я знал, что это такое. Спортсмены каждый год позировали обнаженными для SI; стратегически расположенные кисти, ноги, предплечья и еще много чего, прикрывали то, что нужно было прикрыть. Вместо ответа я продолжал наблюдать за Элли. После каждых нескольких щелчков она искала меня.

Как будто проверяла, все ли в порядке.

Я сохранял бесстрастное выражение лица, но один особый наклон ее головы напомнил мне о том, как она сидела на верхней ступеньке моего бассейна, слушая болтовню Фейт. От несочетаемых воспоминаний мне пришлось моргнуть, потому что они яростно столкнулись в голове. Мне редко приходилось напрягаться, чтобы что-то понять.

Богатая девушка.

Решительная.

Взбалмошная.

Сексуальная.

Умная.

Легкомысленная дочь.

Добрая.

Девушка с обложки.

Задумчивая.

Я не мог понять, была ли она всем этим или ни одной из них, или какие из них легко сочетались, а какие казались противоречивыми. Все, что я знал, стоя там, где был, в окружении десятков незнакомых людей, это то, что я не мог отвести от нее глаз.

— Как ты думаете, этих спортсменов объективируют?

Это заставило меня задуматься, потому что нет, я никогда бы так не подумал. Снимки были сделаны со вкусом, эстетично.

— Нет, — сказал я, не глядя на нее. Как только мои глаза приняли решение зацепиться за Элли, у меня не было сил отвести взгляд. Она сама была точкой притяжения.

— Элли — красивая женщина. Что бы она ни носила, этого не скроешь. У нее нет желания скрывать тот факт, что ее красота, по стандартам общества, считается сексуальной. Это видно по ее изгибам, волосам и губам. — Пока она говорила, мои глаза отслеживали каждую физическую особенность, на которую указывала Ава. — Пытаться игнорировать это было бы глупо. Так что, хотя мы и сделали несколько снимков в более сдержанной одежде, ей и в этом комфортно.

Ава оценила мою реакцию и продолжила:

— И есть что-то мощное в том факте, что она может владеть этой своей стороной. Это не лишает ее власти на своем посту, и не отнимает уважения, которое она заслужила у тех, кто познакомился с ней поближе, потому что она точно знает, что делает. И если бы она захотела позировать для обложки в мешковатых джинсах и майке, мы бы это приняли. — Ава пожала плечами. — Но она этого не сделала. Это она.

Я никогда не думал об этом с такой точки зрения. Но опять же, я никогда не был в таком положении. Мне никогда не приходилось продумывать, как представить себя миру в таком виде. Все, что мне нужно было сделать, это появиться и бросить мяч, и не быть уволенным.

Может быть, это была Элли, но я также вспомнил, что она сказала мне, когда паника разнесла ее фильтр на миллион кусочков. Вспомнил, что она сказала Фейт о том, что ее отослали в школу-интернат. Элли, похоже, часто бывала одна.

Что бы она ни делала, она была одинока в этой должности. Одинока в размышлениях о том, как она представила себя мне, команде, руководству. И что я ей сказал, так это то, что мы поддерживали своих. Поддерживали нашу команду.

Фотограф отошел в сторону, чтобы посмотреть на экран компьютера, а Элли ждала на табурете, ее поза стала более расслабленной теперь, когда он не снимал. Ее безупречно накрашенное лицо было обращено вниз, и на скулах свет отражался таким образом, что она казалось ненастоящей. Как будто она была вырезана художником или возникла из воображения какого-нибудь мастера-живописца.

Когда она подняла взгляд, он был направлен прямо на меня, как будто она знала, что я все еще наблюдаю за ней. Поскольку я не был смущен, я не отвел взгляда. Не притворялся, что не обращал внимания на каждое движение мускулов на ее лице. Не притворялся, что не думал о каждом слове, которое сказал ей на заднем дворе, пока мои руки обнимали ее за плечи. Имел ли я в виду эти слова или нет?

Конечно, я имел их в виду.

Однако я не хотел прикасаться к ней так, как я это сделал. Это было неосознанное движение, мои мышцы действовали по какому-то инстинкту, который я отказался назвать. Запоминание ощущения ее кожи под моими руками было чистой интуицией. Сближение, когда мне следовало отступить, стало моей второй натурой. Рефлекс, о котором я и не подозревал, что отточил, после того как так долго обходился без женщины, которая могла бы успокоить, утешить, прикоснуться так, как я прикасался к ней.