Лечить нельзя помиловать (СИ) - Логинова Александра. Страница 10

– Отшельником, – горько рассмеялся Алеон. – Из тех, что бродят по миру и молятся в каждой деревне. Ибо главу-кастрата дом Клод не потерпит.

– Вот оно что.

– Если меня отлучат от рода, я заберу вас с собой в скитания, – шутливо пригрозил он и тут же запнулся.

Взгляд Гвардейшества приобрел некую осмысленность, вернувшись ко мне, и пробежался подозрительно оценивающим рентгеном по халату. Прикидывает, можно ли мной наесться в голодный год? Живой не дамся, застряну поперек горла. Однако эрл не спешил высказывать мысль и загадочно промолчал. Пора его гнать поганой метлой, но один момент стоит уточнить – как именно целый гвардейский капитан, крутой маг и военный, попал под вражеское заклятье нелегальных самоучек, перестав быть целым.

Объединенное королевство – центральный мир, окруженный тремя менее цивилизованными, но любопытными измерениями: миром огненных фениксов, краем зубастых вервольфов и владениями чешуйчатых виверн. Четыре государства прекрасно коммуницируют между собой и частенько обмениваются жителями, как столица и провинция: каждый год королевство наводняется перевертышами-мигрантами, стекающимися за лучшей жизнью. Взамен местные власти отправляют своих поданных в другие миры: военных, ученых, лекарей, учителей, по-отцовски деля человеческие ресурсы. Я тоже моталась в командировки, но всегда возвращалась обратно в мир людей. Очень уж измерения перевертышей климатически недружелюбны.

– Мы гнали нелегалов из виверн, – медленно начал капитан.

Далеко не все оборотни, только прибывшие в королевство, хотят честно трудиться и соблюдать законы. Порядка десяти процентов рассчитывают наворотить выгодных дел и сбежать обратно в свои миры, затерявшись в пустынях, горах и лесах. Многие занимаются укрывательством человеческих преступников, забирая их с собой на родину. Их выслеживает городская стража по распоряжению Тайного отдела дознания, ловит и депортирует обратно без права на туризм. Именно таких вооруженных «нелегалов» преследовал отряд Алеона, пытаясь загнать антисоциальных маргиналов в колдовскую ловушку, не дав им покинуть город. Но злоумышленники показали зубы в прямом и переносном смысле.

– Почему вы? Капитан Объединенной гвардии, командир, подавивший наглый бунт в Дагер-Хедже, ловите каких-то мелких подпольных крыс?

– Совмещаю на две ставки, – хохотнул капитан, кольнув меня острым взглядом из-под ресниц. – Эрла, героям не полагается загибаться до старости без женской ласки. Вам придется придумать решение. И чтобы думалось эффективнее, готов замотивировать.

Лысину тебе на голову, стервец. Наглый безголовый маг! Да, важная единица общества, местная достопримечательность и просто красивый кавалер, но бесконечно утомляет. А ещё вызывает необъяснимые эмоции: от желания стукнуть до «обнять и плакать». Буду гордо звать себя первой женщиной, в которой эрл Клод вызвал чистую и ничем не замутненную… жалость. Как душевнобольной.

– Попробуйте доказать потенциальным злопыхателям, что эполеты вам не жмут, – я подарила магу последнюю, самую мягкую улыбку. – Мужчина определяется развитой волей и несгибаемой целеустремленностью, а не первичными половыми признаками.

Цени мою доброту, паршивец, и найди потерянные берега. Судебные иски работают в обе стороны.

– Не собираюсь ничего доказывать, – неожиданно твердо решил он. – Отныне вы, эрла Алевтина, считаетесь моей невестой. До тех пор, пока не вылечите деяние своей магии.

Глава 7

– С фига ли баня-то упала? – от внезапной угрозы в крови взыграли крестьянские гены.

Гляньте на этого умника, люди добрые. Надутый от собственной важности капитан поднял повыше подбородок, сдуру бросая вызов разбуженной и злой ведьме-лекарке. Дерзкий взгляд медленно просканировал меня с ног до головы, не нашел, за что зацепиться, и вернулся назад. Эрл разочарованно моргнул.

– Не собираюсь пересчитывать шепотки за спиной. Достаточно двух сорванных свиданий и косых взглядов от благородных эрл. В городе нет столько преступников, чтобы каждый раз отговариваться срочными вызовами.

– Имитируйте сердечный приступ от неземной красоты барышень, – совет от сердца отрываю, лишь бы отстал. – По пять инфарктов на неделе, поставите рекорд.

– Лучше сымитирую верность, – не смутился казанова, отсаживаясь на безопасное расстояние. Только манжеты судорожно поправил и всё.

Далеко не первое предложение руки и сердца, звучащее в мой адрес. Целителей вообще разбирают, как цветы на Восьмое марта, активно подбивая клинья к незамужним-неженатым. А для женщин и вовсе «декретная» профессия, по мнению базарных кумушек. На мне предлагали жениться сгоряча, под впечатлением, под анестезией, после успешного лечения, при выписке из стационара, ради повышенного профессионализма – дабы старалась не для левого пациента, а для будущего мужа. Приходилось отшучиваться, а особо ретивым приписывать болезненные, но полезные оздоровительные процедуры. Но так серьезно моей прекрасной холостой жизни угрожали впервые.

– Станьте черным монахом. Мужская обитель с радостью примет в свой стан военного мага и аристократа. У священников извечная проблема с дикими тварями в примыкающих к монастырю лесах.

Капитан Клод сжал челюсти и со свистом втянул в себя воздух, наливаясь гневом, как кипящий чайник. Вот-вот крышечку сорвет, обдав меня искренней яростью.

– Монахом? – переспросил он, растянув губы в кривом оскале. – Я, эрл Алеон Клод, наследник дворянского рода, кавалер ордена Святого Патрика, герой двух войн – монахом?

Точно, он же еще и герой. Ну, полный набор! Некстати вспомнилось, что военные маги не отличаются особым терпением, и тормознуть их порыв можно только жестким приказом. Иначе будут сами командовать, как дорвавшиеся до власти кретины. Этот еще неплохо держится, как по мне. Вероятно, навострился спорить с дамами, держа в руках привычку верховодить.

– Поступите на флот, – охотно предложила альтернативу. – Годы в море примирят вас с неизбежностью. Не будет вокруг соблазна – не будет и сожалений об упущенных возможностях.

Ой, пожалуй, зря я сказала про соблазны.

– Эр-р-рла Алевтина, – глухо прорычал взбешенный капитан. – Я вас придушу!

– Толку от прелюдий без основного блюда? – клянусь, не хотела ржать в лицо.

Но схватившийся за сердце фазан так комично краснел прямо на глазах, что не пошутить совсем нельзя. Наверное, у него действительно горе, потерян смысл жизни и в крошку разбито эго. Однако никому не позволено шантажировать меня замужеством!

Он вообще ещё здоров и бодр только потому, что ночью в душе умудренной жизнью лекарки просыпается жалость. И ночной дожор. Так-с, чем бы мне заесть нервяк? Кажется, на кухне оставались бублики, заботливо накрытые полотенцем. Не обращая внимания на затаившего дыхание мужчину, стянула теплый халат, оставшись в одной ночнушке, и побрела обратно в спальню. Ибо есть в халате – моветон, тем более, когда портниха сшила для меня чудесное льняное домашнее платье.

В гостиной, где остался молчать капитан, всё было по-прежнему. Эрл Клод «оседлал» стул, подперев голову руками, и уставился на меня странным взглядом. В глазах цвета хмурого неба мелькало удивление, смешанное с любопытством.

– Вы не похожи на столичных леди, эрла, – наконец выдал он, недоуменно приподняв брови. – Ни легкости, ни кокетства. Но и на суровых крестьянок не походите ни капли: осанка гордая, прямая, в глаза глядите открыто и дерзко.

– Так и напишите в моем некрологе.

– Образованность и цинизм, – продолжил маг. – Сухая, как старая щетка, бездушная машина для исцеления. Капельница.

Спасибо, что не клизма. Если Гвардейшество рассчитывал меня смутить или вызвать волну гнева, то круто просчитался. И легкая досада мелькнула в наглых серых глазах, неожиданным бальзамом пролившись на душу. Хе-хе, а гвардейский капитан не дурак потыкать людей палкой по больным местам. Нравится.

Только его матримониальные притязания нужно свернуть трубочкой и вставить туда, откуда у добрых людей растет совесть. Разумеется, ни о какой помолвке не может быть и речи, даже если передо мной на одно колено упадет самый красивый мужчина королевства. Гхм, а ведь Алеон Клод может претендовать на эту сомнительную должность… По мнению фрейлин и столичных прелестниц, пускающих слюни на его длинную шпагу. Во-первых, моего интереса в фиктивном союзе нет. А во-вторых, каждое благородное семейство обзаведется моим портретом, истыканным иголками. Оно мне надо? Упаси господь.