Выпускник (СИ) - Купцов Мэт. Страница 18

У нас в доме стол накрывали простой клеенкой, а белую накрахмаленную скатерть стелили только по большим праздникам.

А тут тебе в ежедневном режиме скатерть — самобранка.

Не успеваем мы сесть за стол, как раздается звонок в дверь.

— Ты кого — то ждешь? — хмуро сдвигаю брови на переносице.

Ника на мгновение замирает, а затем, как по щелчку, прячет беспокойство и идет открывать.

Я иду за ней.

На пороге стоит широкоплечий, атлетически сложенный мужчина в форме майора милиции.

Мать твою! Что за дела?

— Здравствуй, Ника, — говорит он, взглядом пробегая по мне. — Андрей Волков, — представляется, протягивая руку.

Крепко жму руку. Его глаза сверкают сталью.

– Макар Сомов, — представляюсь я.

Во взгляде майора Волкова затаилось что–то жесткое дерзкое бескомпромиссное.

Он уверенно входит в комнату.

— Макар Сомов? — уточняет он.

Киваю, стараясь понять, что происходит.

— Убит Максим Звонарёв. Знаете, такого? — продолжает майор.

— Нет, а должен?

— Фарцовщик. Звонарёв был известен в узких кругах, как человек, снабжающий жен элиты импортными товарами. Легенда, но не святой.

— Фарцовщик, а при чем тут я? — перевожу взгляд на Королеву.

— Вопрос — кто его убил и почему? — продолжает майор.

В комнате виснет тишина. Ника, которая до этого молчала, делает шаг назад, словно пытается отстраниться от того, что здесь происходит.

Пристально смотрю на неё, пытаясь понять, что она знает об этом деле.

Вена пульсирует на виске.

С какой целью товарищ майор пришел к ней домой в то же время, когда она пригласила меня?

Выходит, это и было место встречи с «нужными» людьми?

Так задумано.

Забыли только меня предупредить.

— Макар, ты человек новый в этих кругах. Никто тебя не знает. Нам нужен тот, кто сможет внедриться в фарцовочные сети, чтобы собрать информацию, — говорит Волков.

Мать твою!

Почему я? Я — журналист, не оперативник.

Вчера я просто планировал написать статью о культурной жизни Москвы, а сегодня меня втягивают в расследование убийства.

На черта мне эти проблемы?

Ника смотрит на меня с тревогой, её губы подрагивают, но она молчит.

— Почему я? — спрашиваю напрямую. — Почему не кто–то из ваших?

Волков морщится.

— Потому что ты можешь подойти к ним ближе, чем кто–либо из нас. Ты не милиционер. Тебя никто не заподозрит. У нас сейчас нет лишних спецагентов для работы под прикрытием, все уже в разных делах задействованы.

Неожиданное предложение. Тут надо крепко подумать.

Получается, Королёва предложила мне эту по сути сделку в обмен на то, что, работая на ментов, я обеспечу себе иммунитет от бандитов?

Не думаю, что это хорошая идея.

Но почему те и другие открыли на меня охоту?

Знают, чей я сын?

Одни считают, что у меня есть связи. А другие — бандиты тупо мстят. Либо ты с ними, либо — нежилец.

Третьи считают, что я такой же бесстрашный боец как мой отец?

Отказаться?

Это самое простое, что приходит на ум.

— Подумай, Макар. Это шанс для тебя написать статью, которая прогремит на весь Союз. И шанс помочь нам поймать убийцу, — продолжает майор.

Конечно, я слышал о Звонарёве.

Максим Звонарёв был известен всем, кто хоть раз искал качественную импортную одежду. Его имя гремело на всю Москву в определенных кругах.

Но почему, я, будущий советский журналист, должен теперь стать частью криминального мира, чтобы помочь милиции?

— Вы серьезно? — мой голос хрипит. — Я журналист, а не шпион.

Молчит, глядя на меня в упор.

Но его голос звучал, не просто как просьба, как приказ, завуалированный под предложение.

Что это значит?

— Именно поэтому ты идеален для этой роли. У тебя есть доступ к тем, кто закрыт для нас. Да и Ника поручилась за тебя, — продолжает майор Волков.

Перевожу взгляд на Нику. Ее лицо не выражает ничего, но в глубине ее глаз вижу страх.

Я не просил ее о поручительстве.

Андрей Волков достает из кармана фотографию. На ней — Звонарев, лежащий на полу в луже крови.

— Ты сможешь помочь нам, а заодно собрать материал для сенсационной статьи.

В голове мелькают тысячи мыслей. Я не могу поверить, что оказался в центре такой операции.

Внутреннее напряжение достигает пика.

— Ладно, — наконец соглашаюсь я, собрав волю в кулак. Любопытство, присущее всем журналистам, побеждает во мне здравый смысл. — Что нужно делать?

Волков подробно объясняет план. Я должен внедриться в круги фарцовщиков, начать общаться с их людьми и собрать как можно больше информации.

Смотрю на Нику. На её лице — каменная маска. Заглядываю в глаза — встречаю нечитаемый взгляд.

Ника только что втянула меня в эту историю, а я не уверен, можно ли ей доверять. Может, она просто использует меня?

Майор встает, готовясь уйти. На пороге он оборачивается и бросает на меня взгляд.

— Макар, будь осторожен. В этих кругах нет друзей. Только враги.

Взгляд его становится серьезнее.

— И еще, Макар. У нас проблема с одним из наших информаторов. Это женщина, ее зовут Марина Ольховская. Она не выходит на связь. Нам нужна твоя помощь, чтобы разобраться с этим делом.

— Как это связано с убийством фарцовщика?

— В том–то и дело, что связано, — отвечает он. — Ты либо помогаешь нам, либо ты не в деле. Решай сам.

Я стою в центре огромной по советским меркам квартиры, осознавая, что моя жизнь только что круто изменилась.

И где–то глубоко внутри понимаю, что назад пути нет. Потому что мне самому не хочется возвращаться в пустоту незнания. А здесь меня принимают во взрослую игру серьезные люди.

Волков уходит, оставляя нас наедине с Королевой. Мы стоим в тишине.

— Ника, что происходит? — спрашиваю, в её глазах появляется странный блеск.

— Макар, я не знала, что все зайдет так далеко, — оправдывается она.

Вижу — врет.

Понимаю, что это нечто большее, чем просто журналистское расследование.

Это чья–то игра, на кону в которой человеческие жизни.

Фарцовщика убили, жестоко, даже для семьдесят шестого года, можно было просто посадить. Девушка — информатор пропала. От нее избавились, потому что много знала?

Что если от меня тоже избавятся, когда я помогу?

Но если я берусь за это дело, то не буду играть роль просто «засланного казачка». Понравится это моим заказчикам или нет.

Принимаю решение — буду играть по своим правилам.

Я жутко зол на Королёву, как в ловушку меня заманила, воспользовавшись ситуацией.

— Не лги мне, Ника, скажи честно, — внимательно смотрю на нее.

— Пропавшая девушка — журналистка Марина Ольховская, моя подруга, — через силу выдавливает она.

— Журналистка? Значит, ее раскрыли и грохнули, потому что она вышла на канал сбыта?

— Наверное, это так. Марина не успела передать информацию никому. Я должна найти подругу любой ценой. Но меня знают в этих кругах, я дочь… — неожиданно прикусывает свой язык.

Дочь она.

Круто разворачиваюсь и иду на выход из квартиры.

Глава 8

На следующий день выхожу из милицейского участка на улицу, неспешно иду, хотя внутри у меня всё кипит. В кармане новые, пахнущие свежей типографской краской, триста рублей.

Деньги — как пропуск в другой мир, мир теневых сделок и обменов.

Сегодня я сам в роли фарцовщика. И по легенде — начинающий фарцовщик, который должен внедриться в эту среду

Адрес — дом на улице Большая Никитская. Четырехэтажный старой постройки, на первом этаже обычная «Булочная», но в одной из квартир кипит жизнь, которую трудно представить простому советскому человеку. Лестница скрипит под ногами, дверь третьего этажа открыта.

Вхожу.

Квартира — как музей западной роскоши. Обои с золотыми узорами, огромный кожаный диван, на котором растянулись несколько типов в модных джинсах и импортных свитерах.

На стене висит картина, явно не из обычного художественного магазина. В углу сверкает хрустальная люстра. Ощущение, что попал в другой мир, в другую реальность.