На огненном пути (СИ) - Тихонов Михаил. Страница 21

Поэтому, первыми ступить на поверхность планетоида предоставляется честь разведывательным дроидам. Пробегутся по округе, осмотрятся… А там уже и я выберусь под звёзды. Эх… Сейчас бы на пляж! Хочу, чтобы яркое солнце грело сквозь синеву безоблачного неба, а не это вот всё…

* * *

Дроиды вернулись с разведки через час. Они обследовали участок радиусом около пяти километров вокруг выхода из катакомб. Все это время, я внимательно отслеживал данные, передаваемые с дронов. Ну и реакцию оборонительных систем в космосе.

Кажется, мне в очередной раз повезло и искин управляющий зоной воспрепятствования доступа не считал необходимым контролировать поверхность планетоида. В принципе, это логично — какой смысл распылять ресурсы на выискивание одиночных особей, если без возможности покинуть планету, никакого вреда не нанесут. Опять же, если зачищать вообще все живые формы, то придется уничтожить кучу так и не эвакуированных солдат и пилотов, летающих в анабиозе по системе.

Бои тут шли серьёзные и сильно сомнительно, что при уходе под ударами архов, Содружество выловило все замороженные тушки. К тому же в этой системе, есть как минимум одна планета, условна пригодная для жизни людей. Карантин, конечно, дело такое, но ведь его могут однажды снять и заняться сбором оставленных тут людей. При всей, довольно жесткой политике Содружества в отношении иных рас и цивилизаций, своих граждан тут стараются беречь. Так что, шансы, что на меня не станут охотиться с орбиты, удовлетворившись уничтожением корабля, приближаются к ста процентам. Хотя, конечно, могут быть разные эксцессы.

Прокручивая в сотый раз аргументы в пользу того, что едва я выйду из-под защиты толстых сводов пещер, всё равно не могу решиться переступить через условный порог. Психолога бы мне посетить… То я замкнутых пространств боюсь, то открытых. А вообще так бывает, что у одно человека развилась клаустрофобия и агорафобия одновременно?

— «Маленький шаг для человека, но гигантский скачок для человечества». — Вслух вспомнил я какую-то древнюю цитату, услышанную даже и не вспомню где. Что-то из времен до Большой Смуты…

Конечно, сомнительно, что о моих шагах узнают когда-нибудь на Земле, но просто услышав собственный голос я испытал какое-то облегчение и наконец смог выйти из пещеры, в любой момент ожидая увидеть рядом какой-нибудь автоматический истребитель, пикирующий с орбиты.

На той стороне планетоида, куда я рухнул, сейчас был день. Хоть местная звезда и была довольно далеко, но её света хватало, чтобы все вокруг хорошо рассмотреть. Атмосферы на планетоиде нет, поэтому для меня было довольно необычно (стоя на склоне горы, куда вывел меня проделанный проход), видеть одновременно и звёзды, и солнце. Но… Чёрт побери! Впервые за очень долгое время, под моими ногами была не зыбкая палуба космического корабля, а твердая поверхность планеты. Все же, в подземелье это ощущается не так хорошо, как в момент, когда перед моим взором раскинулась чашеобразная долина, окаймленная со всех сторон горной грядой. Конечно, цветовая гамма желто-серых оттенков, скудновата.

Только, после нескольких лет скитаний по космосу в металлических коробках, даже такой пейзаж кажется самым прекрасным в мире. Ни один симулятор, даже самый навороченный, не сможет полностью заменить планету. Я прошёл несколько шагов вниз по склону, осматриваясь. Повернул обратно. С улыбкой посмотрел на собственные следы в песке. Постоял какое-то время, насвистывая веселый мотивчик и уверенно зашагал к вершине горы. Надо осмотреться в округе… Сколько же я не был на планетах? Последний раз, в той системе, где была станция с мутами.

Но там все было немного иначе. Я просто был не совсем адекватен, из-за воздействия вируса и не мог оценить. Да и недолго. Сейчас же просто иду ни о чем не думая. Иду по твёрдой земле. Единственное о чём я сожалею, что разбился именно здесь, а не на той планете, где есть пригодная для дыхания атмосфера…

Отступление

«Луна», оно же прожектор инфракрасной подсветки для ночного прицела, едва подсвечивала своды тоннеля, не давая толком понять есть препятствие перед БМП или нет. Питер, итак, старался особо не гнать. Точнее, он вообще вёл машину, чуть ли не ползком. Едва три-четыре километра в час, чтобы сходу не напороться на обвал. Хоть он бодрился, стараясь поддержать своего напарника по экстремальной спелеологии, но страх…

Страх давил со всех сторон, нависая тоннами земной породы над тонкой скорлупой бронемашины. Да и поводырь не отставал, наводя видения, которые пробивались сквозь защиту Пси-импланта. И ведь сволочь, поводырь вытягивал самые неприятные эпизоды из прошлого, которые, как казалось Питеру, давно и тщательно были затерты.

Гибель жены… Первой жены, которая обезумела и чуть не убила Макса. Второй возлюбленной, разорванной мутантами — охрана просто не успела ничего сделать. Питер был в тот момент слишком далеко, чтобы спасти или умереть вместе с ними.

Он всегда был далеко… Все время решал какие-то дела, воевал, работал. Но никогда не был рядом с семьей. Даже Макс — умный, упрямый, но… После смерти матери, которую прямо на глазах сына убил Ники, нужно было уделять ему больше времени. Самому всё делать, а не перекладывать заботу о ребенке, на нанятых профессиональных воспитателей. Да, учителя, воспитатели, прислуга. У Максима всё было на высшем уровне. Ни в чём не нуждался с самого рождения, ну кроме обычного родительского внимания.

А ведь Колька не раз заводил разговор, что Максиму требуется уделять больше внимания. Но получилось то, что получилось… Прогрессирующая мания преследования, наложившаяся на предательство одного из друзей, во время вылета, сбившего его над позициями республиканцев. Да… А потом ещё и длительное нахождение в одиночной камере.

Наверное, это была ошибка. Только Макса надо было в тот момент от всех спрятать, и в первую очередь, от корпорантов. Во избежание ненужных вопросов и ошибок… А сколько же ошибок было совершено за два столетия!

Двигатель надрывно рычал, задыхаясь на малых оборотах, но продолжал тащить БМП вперед. В глубину подземелья. Туда, где затаилась смертельно опасная тварь. Питер уже практически не воспринимал реальность, поддаваясь влиянию поводыря.

Воспоминания… Они лезли из всех самых темных уголков души. Макс… Они с Ники пропали где-то в космосе, и совсем не факт, что еще живы. Питер старался не думать об этом, но если за такое время ни брат, ни сын не дали о себе знать, то вывод напрашивается сам по себе. Все кончено. Любое движение бессмысленно.

Задрать стволы пушек в зенит и выдать очередь, чтобы засыпало обвалом и прекратилось все. Насовсем. Почему Питер до сих пор этого не сделал? Наверно, благодаря Пси-импланту, который все же продолжал блокировать большую часть воздействия.

Видимо, по этой же причине, поводырь не стал давить на самую болезненную для Питера тему семьи, а продолжил ковыряться в его воспоминаниях. Вытягивая эпизоды из более ранних времен. Это было ошибкой псионической твари.

Конечно, у Питера хватало тёмных уголков души, в которых он прятал свои скелеты. Начиналось всё, по сути, от дезертирства из рядов доблестного ВКФ Федерации Арам. А заканчивалось тем, что приходилось делать после возвращения на Землю. Смута… И чтобы достичь своего положения, Питер натворил много того, что сложно загнать в рамки общечеловеческой морали.

Жестокие были времена и беспредельные. Личное кладбище, у совсем недавно ещё могущественного главы корпорации, своими размерами превышало пару квадратных километров. А если собрать тех, кто погиб в боях с войсками корпорации, насаждавшей свои порядки железной рукой… В общем, много. Очень много.

Но есть нюанс — Питер не жалел об этом. Семья — да. Его боль. А то, какими методами они с Ники отвоёвывали своё место под солнцем… Всего лишь издержки. Тем более, не они начали Смуту. Не они устраивали терракты и уничтожали гражданских биологическим оружием…