Пламя страсти - Лей Тамара. Страница 18

— Вы намерены спорить со мной, леди Джослин? — спросил монарх, грозно повысив голос.

Вдова невольно вздрогнула. Сердце тревожно заныло в груди. Смущенно опустив глаза, она уставилась на свои дрожащие от волнения руки.

— Прошу прощения, Ваше Величество.

Усмехнувшись, Эдуард жестом подозвал одного из рыцарей.

— Сэр Майлс, проследите, чтобы для леди Джослин приготовили комнату.

На несколько секунд женщина оцепенела от изумления. Комнату?! Но ведь у нее уже есть комната! Кроме того, она обещала Оливеру вернуться как можно скорее. Боже, как же ей удастся найти дом, в котором она оставила сына, после ужина, в темноте? Как же она раньше об этом не подумала?

— Ваше Величество, мне не нужна…

Эдуард нахмурился.

Джослин мысленно проклинала и себя, и короля, и всех людей, имеющих власть. Почему Эдуард пытается навязать ей свою волю? Какую цену ей придется заплатить за щедрость монарха?

— Теперь вы можете удалиться, леди Джослин. Меня ждут другие, не менее важные дела, — объявил король и потянулся к одному из свитков пергамента, лежащих на столике, который стоял рядом с троном. Не удостоив больше женщину взглядом, он развернул очередной документ и начал внимательно изучать его.

Джослин оставалось лишь поклониться и, спустившись по ступеням, в сопровождении сэра Майлса пересечь тронный зал и удалиться.

Глава 7

Вскоре Джослин оказалась в огромной, богато обставленной комнате. Она осталась совершенно одна.

Некоторое время в полной растерянности женщина беспокойно ходила из угла в угол мимо широкой, покрытой красивым покрывалом с множеством оборок кровати, мимо двух кресел с причудливо изогнутыми спинками и обратно. Ее ноги почти бесшумно ступали по мягкому пушистому ковру, лежащему на полу. Наконец, приняв решение, Джослин резко остановилась. Рискуя прогневить короля, она все же найдет сына и убедится, что с ним все в порядке.

Надеясь выскользнуть из дворца незамеченной, женщина накинула на плечи накидку, подошла к двери и, приоткрыв ее, выглянула в коридор. Там не было ни души.

Выбраться из королевской башни оказалось проще, чем она предполагала. Пристроившись к группе служанок, на которых стражники почти не обратили внимания, разве что искоса бросили любопытный взгляд, Джослин благополучно вышла за ворота замка. Успешное бегство омрачала только одна мысль: она не успела придумать, каким образом так же незаметно сможет проникнуть обратно во дворец.

Только миновав два из трех подъемных мостов и оставив позади вереницу телег, повозок с сеном и толпу булочников и торговцев рыбой, беглянка осмелилась немного приподнять капюшон. Впереди виднелся первый бастион крепости, именно его ей предстояло миновать прежде, чем выйти за пределы крепостной стены. Названный Львиной башней [1], он представлял собой хорошо укрепленное сооружение, охраняемое множеством вооруженных до зубов стражников.

Покосившись вправо, она неожиданно встретилась взглядом с молоденьким воином. В его глазах она прочла подозрение. К счастью, в следующее мгновение его внимание привлек какой-то простолюдин, чья доверху нагруженная повозка перевернулась, и вырвавшиеся из плетеных клетей на свободу куры устроили настоящий переполох.

Подхваченная возбужденно гудящим людским потоком, Джослин добралась до последнего подъемного моста. Наконец-то ей удалось преодолеть последнюю преграду! Но только когда ее туфли покрылись городской пылью, она вздохнула с облегчением.

Слава богу! У нее получилось! Джослин ликовала. Ей удалось ускользнуть от короля, и скоро она увидит сына. Остановившись только раз, чтобы поправить накидку, женщина продолжала двигаться по дороге, ведущей к городу. Но добравшись до него, она растерялась. Бедняжка оказалась одна в городе, который совсем не знала! Взяв себя в руки, она решила, что без труда отыщет монастырь, в котором они с Иво и Оливером остановились.

Свернув на запад, женщина торопливым шагом миновала многолюдные лавки, примыкающие к уродливым домишкам. Крикливые торговцы громко зазывали ее к себе, предлагая пощупать и попробовать на вкус свой товар. Дети возились прямо на дороге, не обращая внимания на пыль и грязь.

Неожиданно улица сузилась и закончилась высокой стеной. Беглянке не осталось ничего другого, как выбирать между правым и левым поворотом.

Недолго думая, Джослин повернула направо. Однако очень скоро она убедилась в том, что приняла неверное решение, так как улица опять начала резко сужаться. Все меньше и меньше солнечного света проникало сюда. Чем дальше шла женщина, тем сильнее становилось зловоние, витавшее в полумраке.

Надежда найти монастырь без посторонней помощи рухнула. Неужели придется останавливать и расспрашивать кого-нибудь? Но кого? Задержавшись у лавки торговца рыбой, от которой исходил ужасный запах, молодая вдова попыталась отыскать взглядом какую-либо женщину. Однако вокруг находились только мужчины, многие из которых начали бесцеремонно разглядывать ее. В их глазах было такое выражение, будто они собирались наброситься на нее и растерзать. Осознав собственную беспомощность, Джослин пришла в ужас. Ее охватило такое же отчаяние, как в тот день, когда грозный Лайм Фок появился на своем огромном коне в саду Розмура. Еще ниже опустив на глаза капюшон, женщина оглянулась на дорогу, по которой пришла сюда. Она могла бы…

Неожиданно откуда-то сверху донесся истошный вопль. Быстро подняв голову, Джослин увидела в окне третьего этажа женщину с полуобнаженной грудью. Ее обнимал бородатый мужчина. В следующий момент, громко рассмеявшись, они скрылись в глубине комнаты.

Ледяной ужас сковал тело Джослин. Боже, куда же она забрела? Это ведь злачное место, где пьют и гуляют и куда приходят лишь люди с дурной репутацией. Это место, где не должна ступать нога благородной дамы.

— Чего прячешься, девка? — раздался грубый мужской голос.

Беглянка задрожала от страха и, как ужаленная, отскочила в сторону, ударившись ногой о бочонок с рыбой.

— Ты, наверно, уродливая, а? — продолжал тот же голос. — Но мне все равно.

Украдкой бросив взгляд на незнакомца и заметив рябое лицо и обрюзгшие щеки, Джослин брезгливо поморщилась.

— Я ведь тоже не красавец, — хихикнул мужчина. — Кроме того, с уродливым лицом ты будешь стоить дешевле, — добавил он и протянул руки к капюшону, скрывающему лицо женщины. — А ну-ка, дай посмотреть на тебя.

Отчаянно стараясь избежать его прикосновения, Джослин попятилась назад.

— Что-то ты не очень дружелюбна, подружка. — Незнакомец схватил ее за руку. — Может, я и не красив, но мои деньги и то, что у меня между ног, ничуть не хуже, чем у других.

С ней еще никто и никогда не разговаривал так вульгарно. От страха и отвращения она на несколько мгновений потеряла дар речи. Мысли беспорядочно путались в голове. Изо всех сил пытаясь найти спасительный выход, женщина выпалила первое, что пришло на ум:

— Не дотрагивайтесь до меня. У меня чума.

Ее расчет оказался правильным. Чумы люди боялись больше ножа, приставленного к горлу. К тому же, совсем недавно с одним из кораблей прибыло известие о страшной эпидемии, охватившей все Средиземноморье. Говорили, что сейчас чума опустошала Францию.

Услышав ее слова, незнакомец резко отдернул руку и отшатнулся.

Благодаря Бога за чудесное спасение, Джослин повернула обратно и поспешила вниз по улице. Однако ее бегство было моментально замечено.

— Шлюха с чумой! — не своим голосом закричал ей вслед мужчина.

В мгновение ока на тесной улице воцарился хаос. Те, кто как огня боялись заразы, при виде бегущей женщины начали шарахаться в стороны, те же, чей гнев превосходил страх, схватив что попало под руку, бросились в погоню.

Бедняжка мчалась изо всех сил, но спустя мгновение почувствовала удар камнем в спину. Упав на колени, она согнулась от резкой боли. Однако инстинкт самосохранения заставил ее вскочить на ноги и, превозмогая боль, повернуться навстречу опасности. При виде полдюжины мужчин, стремительно приближавшихся к ней, Джослин закричала от ужаса. Не оставалось ничего другого, как спуститься ниже по этой проклятой улице. Она порывисто повернулась и собралась уже бежать, но от неожиданности остолбенела: с той стороны к ней приближались еще двое. Что же делать? Что лучше: быть убитой или обесчещенной? Если ее убьют, Оливер останется совсем один, а обесчещенной она еще сможет вернуться к сыну. «Господи, помоги!» — взмолилась женщина.