Пламя страсти - Лей Тамара. Страница 78

— Ты возвращаешься в Торнмид?

— Нет, просто я хочу побыть один. — Ему хотелось обдумать исповедь старой служанки и изгнать из души остатки гнева. — Я вернусь через несколько часов.

На лице Джослин появилось выражение неуверенности.

— Даю слово, что вернусь, — заверил он и, выйдя из дома, исчез в темноте. До рассвета оставалось чуть больше часа.

Ахмед покинул Эшлингфорд через три дня. Но лорд Фок провел в баронстве целую неделю прежде, чем сообщить о возвращении в Торнмид. За это время Оливер поправился настолько, что его перевезли в замок. Его состояние улучшалось прямо на глазах, и со дня на день его маленьким ножкам предстояло застучать по каменному полу огромного зала и многочисленных коридоров.

Джослин, счастливая после ночи любви с Лаймом, шагала с ним рядом, провожая к небольшому отряду рыцарей, которые уже сидели в седлах и терпеливо ждали господина.

— Когда ты собираешься отправиться ко двору? — спросила она на ходу.

— Я бы предпочел не появляться там никогда, — тихо ответил он, не сводя глаз с одного из своих людей.

— Не понимаю, — растерянно проронила женщина. — Уверена, король захочет встретиться с тобой, чтобы…

Мужчина резко остановился, затем притянул ее к себе и заглянул в лицо.

— Мне не о чем говорить с Эдуардом.

— Не о чем? — сбитая с толку, переспросила она. — А как же Эшлингфорд?

— Эшлингфорд принадлежит Оливеру.

— Нет! — воскликнула молодая мать. — Он твой и только твой!

Лайм ласково провел пальцем по плавному изгибу ее подбородка.

— У меня есть Торнмид. И мне уже не нужен Эшлингфорд.

Джослин пришла в смятение. Неужели Лайм отказывался от родового поместья отца ради Торнмида, который по сравнению с Эшлингфордом выглядел как жалкая пародия на баронство? Его решение казалось ей глупым, к тому же Эшлингфорд до сих пор нуждался в его сильной опытной руке.

— Но ведь Торнмид вряд ли…

— Он будет, — перебил лорд Фок. — Со временем он станет в один ряд с Эшлингфордом.

Женщина, зная о серьезности намерений Лайма в отношении Торнмида, понимала, что он говорил правду, но его желание отказаться от того, что принадлежало ему с рождения, удивило ее.

— Ты не прав, Лайм, — настаивала она. — Эшлингфорд должен стать твоим.

Лучи восходящего солнца осветили лицо мужчины. Взглянув на Лайма, Джослин увидела, что его глаза светились любовью.

— Я люблю тебя. И люблю Оливера. Истину лучше похоронить вместе с Эммой. Пусть никто не узнает эту страшную тайну. Никто и никогда.

Лишь теперь молодая мать осознала, что, отказываясь от Эшлингфорда, Лайм хотел защитить их с Оливером. Так велика была его любовь.

— Ты не должен так поступать.

В следующее мгновение ее глаза наполнились слезами и окружающая реальность потеряла четкие очертания.

Не обращая внимания на присутствие посторонних, мужчина наклонился и нежно поцеловал возлюбленную.

— Но именно так я и поступлю, — прошептал он, отрываясь от ее губ. — Хозяином Эшлингфорда станет Оливер.

Радость, благодарность, любовь переполнили сердце Джослин. От избытка чувств она потеряла дар речи, но ее глаза говорили красноречивее слов.

— Я вернусь, моя милая. Клянусь. Я вернусь к тебе и Оливеру.

Еще раз поцеловав ее на прощание, Лайм отстранился и легким пружинящим шагом направился к рыцарям.

Джослин задумчиво смотрела ему вслед. Она не знала, что он собирался делать, но не сомневалась, что любимый сдержит данное слово. Он непременно найдет спасительный выход, и они будут вместе. Навсегда.

Глава 29

Шел день за днем. Близилось лето. Чума, державшая людей в страхе на протяжении почти трех месяцев, забрала, наконец, свою последнюю жертву. Люди начали медленно возвращаться к обычной жизни. За прошедшие месяцы Эшлингфорд потерял четверть населения, Торнмид немного меньше, однако по сравнению с другими поместьями Англии местные жители оправились от удара, нанесенного страшной болезнью, гораздо быстрее. Земли плодоносили, скот был сыт и ухожен, а в кладовых хранилось достаточно пищи для всех.

Лайму удалось сделать то, что он обязан был сделать: спасти оба баронства от нищеты и удержать подданных там, где они родились.

Подняв голову, Джослин прислушалась к взволнованному детскому голосу, зовущему ее. Оливер!

Быстро встав на ноги, она взобралась на вершину небольшого холмика, на котором в тишине и одиночестве просидела целый час, наблюдая за крестьянами, работающими на полях.

Мать с нежностью смотрела на раскрасневшееся личико сына. На нем еще виднелись рубцы от нарывов, вскрытых Ахмедом, но они почти совсем затянулись и со временем должны были побледнеть и стать менее заметными.

Остановившись перед матерью, мальчик присел и оперся руками о колени.

— Мама, дядя Лайм приехал!

Джослин уже в который раз удовлетворенно отметила, как вырос ее малыш, прежде чем смысл его слов дошел до ее сознания. Лайм вернулся!

Неужели он приехал к ней и к Оливеру, как и обещал? Неужели это правда?

— И Большой папа тоже, — сияя от радости, добавил мальчуган.

Женщина удивленно расширила глаза. Отец здесь? От неожиданности она совершенно растерялась.

— Где они?

— Там, — Оливер указал пальцем на ведущую к замку дорогу.

Заслонив лицо рукой от солнца, Джослин увидела трех всадников, приближавшихся к ним. Но кто же третий?

— С ними и дядя Ричард? — не веря своим глазам, спросила она.

— Кажется, его зовут так, — согласился мальчик, еще ни разу не встречавшийся с братом матери.

Но что означает их приезд? Лайм… ее отец… и Ричард. Сердце Джослин затрепетало в груди.

— Пойдем, Оливер, — приподняв юбки, женщина начала торопливо спускаться с холма.

Первым ее встретил Лайм. Быстро спешившись, он заключил любимую в объятия и прижал к себе.

Как долго они не видели друг друга!

— Ну теперь-то вы, наконец, поженитесь? — нарушил их уединение взволнованный голос Оливера. Мальчик с надеждой смотрел на мать и Лайма.

Его вопрос привел Джослин в смятение, однако лорд Фок, судя по всему, не испытывал ни смущения, ни растерянности. Отступив на шаг от женщины, он взял ее за руку и опустился перед мальчиком на колено.

— Тебе бы этого хотелось, да?

— Да, очень! — согласился Оливер.

— Тогда нам придется что-нибудь придумать, не так ли? — Лайм ласково взъерошил волосы ребенка, потом выпрямился и перевел взгляд на его мать. На ее лице застыло выражение недоумения. — Я приехал к тебе, Джослин.

Она слышала, как за ее спиной спешивались отец и брат, но не могла оторвать глаз от Лайма.

— Правда?

Мужчина улыбнулся.

— Скоро мы поженимся.

Долгие недели разлуки Джослин надеялась, что он найдет в конце концов выход из положения и что они смогут стать мужем и женой, но сейчас его слова звучали, как во сне: они были прекрасными и в то же время казались невероятными.

— Но разве это возможно? — растерянно спросила она.

Лайм запечатлел на ее губах целомудренный поцелуй.

— Я объясню все позднее. А пока поприветствуй отца и брата.

Спустя несколько часов, лежа в объятиях любимого мужчины, Джослин повторила вопрос.

— Мы сможем пожениться благодаря помощи королевы Филиппы, — ответил Лайм.

— Королевы? — удивленно переспросила молодая вдова.

— Да, еще за несколько месяцев до эпидемии чумы я отправил ей письмо, в котором попросил помочь получить у Папы разрешение на брак.

Джослин даже не подозревала, что Лайм начал думать об их будущем так давно. Его признание тронуло ее до глубины души.

— Неужели ты уже так долго любишь меня, Лайм?

Он ласково провел кончиком пальца по ее обнаженной руке.

— И буду любить вечно.

По телу женщины пробежала волна трепетной дрожи.

— И Папа дал согласие?

— Да, он издал специальный указ, позволяющий нам официально вступить в брак.

— А почему он так легко согласился? Мы ведь продолжаем оставаться братом и сестрой в глазах церкви.