Проклятие любви - Лей Тамара. Страница 71

— Положи этому конец, Эдвин, — настаивал Максен. — Только ты один в силах это сделать, не Вильгельм, а ты.

Пендери и Райна вздрогнули, когда Харволфсон, натянув поводья, развернул лошадь и окинул взором своих воинов.

— Храбрая, глупенькая саксонка, — зашептал Максен на ухо девушке, — но если мне доведется выжить и оказаться опять с тобой в постели, я заставлю тебя заплатить за все причиненное беспокойство.

Она улыбнулась, подумав о предстоящем «расчете», который будет приятным для обоих.

Тянулись минуты, равные вечности. Тишину нарушил младенец, который появился на свет лишь полчаса назад. Он начал плакать и шевелиться в руках Райны.

Эдвин обернулся, недоуменно подняв бровь, и девушка объяснила:

— Он проголодался.

Сакс неожиданно развернулся и подъехал к ней, глядя на плачущего младенца.

— Мой сын, — он наклонился и коснулся пальцем его губы.

Ребенок ухватился за палец и начал сосать.

— Впрямь голоден. Поезжайте к его матери.

Убрав руку, Эдвин смотрел, как младенец сморщился и снова заплакал.

— Ступайте, Райна. Я и Пендери закончим разговор.

«Ах, если бы этот разговор завершился сейчас, и можно было бы принести хорошие новости Элан и Кристофу». Райна взглянула на Максена и со вздохом натянула поводья.

— Что мне делать? — спросил Харволфсон, когда она отъехала довольно далеко.

Бремя, которое лежало на плечах Пендери, тяготило его и пригибало к земле уже два года, словно бы сдвинулось, но не скатилось на землю. Немало еще усилий нужно приложить.

— Продолжай! — попросил он Эдвина.

— Хорошо. Я соглашусь на ваше предложение, но у меня есть условия.

— Какие?

— Прощение моим людям и землю для них.

— Конечно, — согласился Максен. — Ведь многие из них пойдут с тобой в Этчевери. Что еще?

— Я хочу взять своего сына.

Вспомнив о желании Элан отдать ребенка в монастырь, Пендери не счел эту просьбу трудновыполнимой.

— И Элан.

Он хочет ей отомстить!

— На это я не могу согласиться, — сказал Пендери. — Хотя моя сестра и поступила дурно, я не позволю причинить ей зло, Харволфсон.

— Зло? Конечно, я презираю ее, но вы ошибаетесь насчет моих намерений. Она родила мне сына и станет моей законной супругой. Я беру ее в жены.

Пендери удивился бы меньше, если бы тот вонзил ему в грудь кинжал:

— А ты обещаешь не обижать ее?

Сердце Максена гулко забилось в груди — он уже согласился на брак сестры с Гаем.

— Даю слово, — поклялся Эдвин. — Оно такое же твердое, как и ваше, Пендери.

— Все это нелегко исполнить.

— Но зато битву легко начать. Дайте мне то, что я прошу, и я сдамся Ублюдку. Откажете мне…

Норманн кивнул:

— Я передам твои условия королю.

— Я буду ждать ответа здесь.

Максен повернул коня, но не успел вонзить в него шпоры, как опять услышал голос Эдвина:

— Почему все это так важно для вас, Пендери?

Тот бросил взгляд через плечо.

— Райна, — только и сказал он, но этого было вполне достаточно.

Если раньше ему хотелось мира только для успокоения души, то теперь он делал это ради прекрасной саксонки.

Король был щедр и великодушен. Он согласился на все условия Эдвина Харволфсона, даже на Элан Пендери, несмотря на приступ бешенства, обуявшего ее отца, которого пришлось даже увести с поля боя.

Однако Вильгельм наотрез отказался отдать Этчевери. Оно должно остаться у Пендери, и ничто не могло переубедить короля. Он объявил, что замок расположен на ключевом месте, поэтому его нельзя отдавать в ненадежные руки.

Раздумывая о последствиях отказа, Максен вернулся к Эдвину.

— Король Вильгельм согласен отдать тебе сына и Элан в жены и подарить тебе замок, где бы ты мог разместить своих людей.

— Но?

Пендери взглянул во всепонимающие глаза сакса:

— Но не Этчевери.

Брови Харволфсона поползли вверх:

— Разве это справедливо? Можете передать своему королю-ублюдку, что вопрос об Этчевери не подлежит обсуждению.

— А что подлежит?

Помедлив с ответом, Эдвин заявил:

— Хотя мне и не хочется, чтобы моего сына называли незаконнорожденным, но я могу отказаться от женитьбы на вашей сестре.

— Я сожалею, — сказал Максен, — что король не согласился отдать тебе Этчевери.

— А я сожалею, что мы опять пришли к тому, с чего начали, когда приехала Райна с моим сыном, — заявил Харволфсон, давая понять, что разговор окончен, и, рванув поводья, он повернул коня.

Зная, что идет на риск, Пендери схватил руку сакса. В то же мгновение раздался лязг оружия — люди Эдвина были готовы к самому неожиданному повороту событий. Норманны ответили тем же.

— Погоди, парень, — в голосе Максена звучала мольба. — Оставь свою гордость и поразмышляй о сыне, которого воспитают монахини: ни матери, ни отца — ублюдок. Подумай о жизнях людей, которые погибнут ради того, что недостижимо. Ты сможешь жить с этим, точнее, умереть с этим.

Эдвин напряженно и неотрывно смотрел в глаза говорившего, дрожа от гнева и мучивших его сомнений.

— Ваша беда, Пендери, в том, что вы любите, и это делает вас еще большим глупцом, чем я.

«Он любит! Боже, да он лгал себе, — думал Максен, отказываясь признать очевидное. — Эдвин говорит правду — он любит Райну».

— Нет, не глупец, — возразил рыцарь. — Я благословлен. Но ты ведь не знаешь, что это такое.

Харволфсон высвободил руку:

— Какой замок предлагает ваш король-ублюдок?

Пендери уже свыкся было с мыслью, что путь к миру отрезан, но вот опять блеснула надежда:

— Замок Блэкстер и все прилегающие земли.

Господи, за один день сэр Гай лишается и жены, и замка, а он — друга и сподвижника!

— Да его и сравнить нельзя с Этчевери!

— Там больше места для тех, кто пойдет за тобой. Работы на строительстве почти завершили. Воды там достаточно, а при хозяйской заботе о земле — она даст отличный урожай.

— И я буду под вашим неусыпным надзором? Разве нет?

— Владения граничат, — согласился норманн. — Ясно, что каждый будет знать о происходящем у соседа, но ты не будешь подчиняться мне, ты будешь вассалом короля.

— Однако если я переступлю грань дозволенного, ты быстро поставишь меня на место, так?

Чувствуя, что Харволфсон принимает условия, Максен не ответил колкостью на колкость. Не до этого. Положение, в которое он попал, было весьма щекотливым.

— Ты принимаешь мое предложение, Эдвин Харволфсон?

Сакс стиснул зубы и медлил с ответом, но наконец кивнул:

— Можете сказать королю, что я согласен на мир.

У Максена будто гора с плеч свалилась, но полной легкости не было.

— А Элан? — спросил он, в душе надеясь, что Гаю хоть что-нибудь достанется.

Эдвин улыбнулся:

— Я отказался от Этчевери, но больше не собираюсь ни от чего отказываться.

Понятно. Еще утром Пендери не смел и надеяться на такой исход, но все равно на сердце оставался холодный камень. «Гай будет жить, — утешал себя рыцарь, — а если бы произошло сражение, кто знает, уцелел бы он или нет».

— Итак, сделка заключена.

Харволфсон усмехнулся.

— До тех пор, пока король будет выполнять условия, — пробормотал сакс, глядя на всадника в сверкающих доспехах под развернутым знаменем.

Эдвин повернул коня и поехал к своему войску.

«Прощен», — вздохнул с облегчением Максен. Теперь ничто не мешает ему и Райне.

Глава 31

Пендери ехал к стану Вильгельма, и на душе у него было светло. Прекратилась вражда души и тела, не мучили угрызения совести, не терзали воспоминания. Остановившись на вершине холма, он оглядел поле, что могло бы стать кровавым морем, если бы не безумный риск, на который пошла Райна.

Противники еще занимали боевые позиции, но почти все воины положили на землю оружие и сняли тяжелые доспехи. Все закончилось, едва успев начаться. Но в стране осталось еще много недовольных. Завтра или послезавтра может вспыхнуть новое восстание, хотя и не столь опасное, поскольку такую армию, как у Эдвина, никому не удастся собрать. Угроза, короче, пока устранена или, скорее всего, исчезла совсем. Англия принадлежала Вильгельму.