Ненавидь меня (ЛП) - Джейд Эшли. Страница 5

— Я ничего не боюсь, Бродяга.

Последнее слово он произносит с такой злобой, что я едва не вздрагиваю. Из всех жестоких прозвищ, которыми Нокс наградил меня за эти годы, это ранит больше всего.

Потому что это правда.

С тех пор как умер папа, я чувствую себя потерянной и брошенной.

Как заблудившийся котенок, который никогда не найдет дом, потому что ему нигде нет места.

Он наклоняется ближе, его безжалостный взгляд прожигает дыру во мне.

— Но ты должна.

Дрожь пробегает по спине не только из-за угрожающих слов и враждебности, которой они пропитаны… но и из-за смертельного взгляда, которым он одаривает меня.

Как будто обдумывает лучший способ убить меня и избавиться от тела после.

Я слышала все слухи, ходящие по школе.

Его мать была убита, когда ему было двенадцать…

После этого отец отправил его в психиатрическую клинику на год, скрывая это.

Потому что Нокс был тем, кто это сделал.

Люди боятся его не только потому, что он хулиган, которому нравится терроризировать других.

Они боятся его, потому что он настоящий психопат, способный на убийство.

Но до этого момента я не верила сплетням.

Ростом в сто девяносто сантиметров он возвышается над моим метр шестьдесят, но я заставляю себя поднять голову и посмотреть ему прямо в глаза.

— Катись в ад.

В глубине души я боюсь этого сумасшедшего, но не хочу, чтобы он это видел.

Дыхание перехватывает, когда он прижимается ко мне всем телом и сжимает мое горло.

— Я там живу.

Живет? Скорее, правит, потому что убеждена, что он Дьявол.

Не успеваю возразить, как он наклоняется и касается губами моих губ.

Собираюсь спросить, какого черта он делает, но острая боль пронзает мою плоть, когда его зубы прикусывают нижнюю губу так, что ощущаю привкус меди.

Пытаюсь отстраниться, но от этого боль только усиливается.

Быстро соображая, бью его коленом по яйцам.

С раздраженным ворчанием он наконец ослабляет хватку.

Ожидаю, что он разозлится, и готовлюсь к новой атаке, но, к моему удивлению, на его лице мелькает веселье.

Он высовывает язык, и я вижу металлический блеск пирсинга, когда он слизывает кровь с губы.

— Добро пожаловать в семью, сестренка.

С этой загадочной фразой он разворачивается и стремительно уходит.

Гнев согревает мою кровь, когда замечаю «Мерседес», стоящий под большим дубом в глубине парковки.

Черный внедорожник слегка покачивается от их движений, и все шесть стекол начинают запотевать.

Гравий хрустит под ботинками, когда я направляюсь к ним.

Они так увлечены своей запретной еблей, что не слышат моего приближения.

Стою за деревом, когда одно окно опускается, и я слышу их тяжелое дыхание.

Поднеся сигарету к губам, прикуриваю ее, наблюдая за их маленьким представлением.

Длинные рыжие волосы шелковистыми волнами ниспадают по спине, а платье задирается, обнажая кремовые бедра, когда она залазит на него, приближая его жалкий член к разрядке.

Старик изрыгает проклятия, впиваясь пальцами в ее бедра.

— Черт.

Он тяжело дышит, по лицу стекают капельки пота, когда он стягивает верх ее платья, обнажая сиськи.

Не обращаю внимания на то, как дергается мой член, когда он втягивает в рот бледно-розовый сосок.

— О, блядь, — шипит он. — Я сейчас кончу, милая.

Она ускоряется, заставляя внедорожник раскачиваться еще сильнее.

— Я тоже.

Скрежещу зубами, когда она запрокидывает голову и стонет. И этот стон такой же фальшивый, как и она сама.

Моя новая сводная сестра, возможно, одурачила всех в школе, изображая из себя отличницу, президента студенческого совета и просто паиньку…

Но я знаю правду.

Аспен Фальконе вовсе не так невинна, как притворяется.

И по моему опыту, такие люди самые опасные.

Лицемеры, которые любят скрывать свою сущность.

Делаю еще одну затяжку, наблюдая, как Аспен слезает с члена моего дяди — и лучшего друга ее покойного отца — и поправляет платье.

Дым валит изо рта, когда я тихо посмеиваюсь.

Единственное, что лучше убийства дикого зверя, — это заманить его в ловушку.

Потому что тогда ему некуда бежать.

Негде спрятаться.

— Завтрак готов, — кричит мама за дверью моей спальни.

Закатываю глаза так сильно, что, клянусь, вижу свой мозг. Со дня свадьбы, которая состоялась две недели назад, она ведет себя как степфордская домохозяйка.

Потому что этого хочет ее новый муж.

Достаю ожерелье из жемчуга и надеваю его.

Каникулы официально закончились, и пора возвращаться в школу.

Взяв расческу, несколько раз провожу ею по волосам и собираю их в пучок.

Не утруждаю себя нанесением макияжа перед школой, поэтому у меня не уходит много времени на сборы.

Схватив с кровати рюкзак с учебниками, направляюсь к винтовой лестнице.

Единственное хорошее в моем новом доме — то, что он большой.

Но, к сожалению, недостаточно большой, чтобы держать меня подальше от него.

Очевидно, комната Нокса находится в подвале, о чем я была рада узнать. Однако у меня нет другого выбора, кроме как видеться с ним чаще, чем мне хотелось бы, потому что мой новый отчим настаивает на том, чтобы мы завтракали и ужинали все вместе… как будто мы какая-то большая счастливая семья.

Как только вхожу в просторную кухню, сразу же направляюсь к кофеварке, потому что кофеин — по сути, то, благодаря чему я выживаю.

К сожалению, Нокс меня опережает.

От меня не ускользает ухмылка на его лице, когда он наливает то, что осталось в кофейнике, в свою кружку и делает глоток.

Ублюдок.

— Вот, — предлагает Трент, пододвигая ко мне свою чашку, когда я сажусь за стол, — это уже четвертая, и твоя мама считает, что мне следует сократить количество потребляемого кофеина.

Наклоняясь, она целует его в щеку: — Я просто хочу, чтобы ты был здоров.

Отвращение захлестывает меня. Ощущаю себя в ловушке из эпизода «Черного зеркала», из которой не могу выбраться.

Мой новый отчим пытается быть милым, но то, что я принимаю оливковую ветвь, которую он протягивает, может заставить его думать, что я одобряю их брак.

Но это не так.

— Все в порядке, — вру, отодвигая кружку, — я все равно не большой любитель кофе.

Отведя взгляд, накладываю в тарелку яичницу. Я не голодна, но, возможно, это поможет избавиться от желчи, подкатывающей к горлу.

До конца завтрака за столом царит неловкое молчание.

Пока мама не поднимает свой стакан с апельсиновым соком, который, уверена, на самом деле мимоза, и не говорит: — Аспен, ты останешься здесь этим вечером или снова будешь заниматься у Вайолет?

— Я буду у Вайолет, — бормочу в ответ, и она хмурится.

Хотя Вайолет моя подруга… ну, вроде того, потому что на самом деле у меня нет друзей, как и у нее, я использую ее в качестве прикрытия.

Потому что, видит Бог, мама упала бы в обморок и умерла, если бы узнала правду.

От этой мысли у меня подрагивают губы. Если подумать, возможно, мне стоит рассказать.

Я благодарна, когда Трент переключает внимание на сына.

— Я записал тебя на прием в центр вербовки после школы.

Центр вербовки? Как в армии?

Мгновенно Нокс напрягается, сжимая вилку в руке. Ожидаю, что он начнет спорить, потому что он не из тех, кто отказывается от борьбы.

Однако, к моему полному шоку, он произносит: — Хорошо.

Затем встает из-за стола и идет к раковине.

Интересно.

Доедаю остатки яичницы и вытираю рот салфеткой. Автобус скоро прибудет, и если не потороплюсь, пропущу его.

— Мы с твоей мамой обсуждали, — говорит Трент, когда я поднимаю с пола рюкзак. — Мы думаем, что пришло время купить тебе машину.