Не стой у мага на пути! 4 (СИ) - Моури Эрли. Страница 26

— В первую очередь, каждый маг должен преодолевать трудности. Верно я говорю, Салгор? — я покосился на ученика и движением пальцев передвинул светляк, так чтобы лучше видеть его не слишком довольную физиономию.

— Да, мастер Ирринд! Каждый начинающий маг должен пройти через все тяготы, которые нашлет на него мастер. Даже если он еще не выздоровел. Даже если душа его едва в теле, и даже если он чудом избежал смерти — все равно должен. Такова суровая правда жизни. Я уже смирился, что этот мир напрочь лишен сострадания. И только ее сиятельство госпожа Арэнт имеет здесь сердце, — хитровато улыбаясь, ответил Салгор.

— Госпожа Арэнт, вы заметили улыбку на его лице? Она лишь подтверждает, что мой ученик — большой плут, — я переместил светляка еще ниже и потом скомандовал: — А теперь оба бегом к дому ее сиятельства! И веселее! Радуйтесь: вы несете золото, а не навоз!

Когда мы поднялись из подвала, Ольвия взяла меня под руку и попросила:

— Райс, пожалуйста, выйди со мной в сад. Мне так горько, я не смогу там находиться одна после случившегося. И не пойти не могу — мне нужно посмотреть, что случилось, что вообще осталось от моего сада и имения.

Конечно, я сопроводил ее. И Флэйрин пошла с нами. Вампирша выглядела более чем забавно в халате или даже в каком-то ночном пеньюаре госпожи Арэнт — я не слишком разборчив в женских одеждах и принес, что попалась под руку. Помимо одежды, руки, ноги и шея Флэйрин были перевязаны — сама графиня накладывала эти повязки на многочисленные раны и ожоги на теле вампирши, намазывая их эльфийскими снадобьями. На Ольвии тоже были повязки, но графиня пострадала гораздо меньше, чем моя возлюбленная кровопийца. По утверждению госпожи Арэнт снадобья от алхимика Ирдемса и те, что эльфийского происхождения, доставленные с далекого Маэлиса, должны были исцелить даже самые сильные раны за пару дней. И у меня не было оснований этому не верить, так как Салгор, быстро пошедший на поправку, тому свидетельство. Кстати, от эльфийских снадобий стоял очень сильный и вполне приятный запах, похожий на аромат лаванды и акации. Подобные ароматы часто исходили от Ионэль. Втягивая их ноздрями, я опять вспомнил Тетиву Ночи. Мысль о том, что эльфийка скорее всего уже мертва снова острой занозой сидела во мне. Даже сейчас после это сумасшедшего вечер, принесшего столько смертей и разрушений в имении Арэнт, едва не стоившего жизни мне самому, Иона все равно не выходила из моей головы.

— Райс… — Ольвия потрепала меня за рукав. — Ты не слышишь меня? — спросила она.

Только сейчас я понял, что графиня что-то мне говорила.

— Прости, я прослушал. Что ты сказала? — я повернулся к ней, глядя на ее лицо, освещенное догоравшей садовой беседкой и еще не до конца отмытое от сажи.

— Я сказала, что зря мы вышли. Сама просила тебя привести меня сюда, но мне больно на все это смотреть, — она бросила взгляд на тела убитых мечников и отвернулась к дому.

— Давай уйдем отсюда. Поднимемся к тебе или, если угодно, можем отправиться в таверну. Вернемся, когда здесь хоть немного приберут, — предложил я, морщась от дыма — его потянуло ветром в нашу сторону.

— Нет, останемся у меня, — она покачала головой. — О чем ты думал, Райс, когда не отвечал. У тебя было такое несчастное лицо.

Я не хотел ей говорить, что думал об эльфийке. Тем более рядом стояла Флэйрин, а ее реакцию на упоминание Ионы трудно предугадать.

— Райс, скажи, что ты думал обо мне, — усмехнулась вампирша. — Ну, пожалуйста, мне будет приятно.

— О тебе с таким мрачным лицом? Флэй, ты в самом деле этого хочешь, чтобы мысли о тебе у мастера Райсмара Ирринда вызывали печаль? — шутливо спросила Ольвия.

Мне было приятно, что они шутят друг с другом — значить уже немного сдружились. На самом деле события сегодняшнего вечера их значительно сблизили. Флэйрин особо впечатлило, как графиня вступилась за нее, защищая от «Ночных Птиц», когда мою вампиршу сбили с ног в подземелье.

— Я думал об Ионэль, — сказал я, не желая обманывать и уклоняться от ответа. Пусть мои женщины знают, что у меня на душе. — Видите, сегодня так много смертей. Смертей, неожиданных, никому не нужных. И скорее всего, эльфийки теперь тоже нет в живых. А если она еще жива, то завтра ее не станет. Вы можете ненавидеть ее и вам могут быть неприятны мои слова, но мне очень горько, что случилось так. Ведь я отчасти виноват, что Иона, которая не была мне безразлична, угодила в ловушку Малгара.

Подошел Салгор и Гурвис. На минуту наступила тишина. Возможно, мои слова не понравились Флэйрин — она даже отошла в сторону.

— Райс, не кори себя. В этом нет ни капли твоей, вины, — Ольвия прижалась ко мне, обвила мой торс рукой. — И не думай, будто я испытываю к Ионе ненависть. Мне тоже очень жаль, если мой муж принесет ее в жертву. Еще больше мне жаль Яркуса. Я тоже чувствую вину, что не смогла отговорить его идти следом за Ионой. Может быть мне стоило потратить больше времени и сил, как-то задержать его. Но так вышло… Я спешила к тебе.

— Мастер Ирринд, — раздался голос Салгора. — Прошу прощения, но у меня к вам очень большая просьба.

— Да, Салгор, — я повернулся к своему ученику.

— Завтра последний день Двоелуния и наступает месяц Небесных Цветов, — он замялся, замазывая по лицу сажу грязными пальцами.

— Ну, дальше, — я нахмурился, чувствуя, что его просьба действительно серьезная.

— Прошу позволить похоронить Талонэль в первый день нового месяца. Она очень любила цветы, и думаю ее душе будет приятно, что похороны случатся в день праздника Небесных Цветов, — сказал он.

Ну вот, снова о смерти. Как много мы думаем и говорим о ней сегодня!

Я не успел ответить. Послышался топот конских копыт, у ворот появились всадники. Десятка полтора. Большей частью в тяжелых стальных доспехах.

За спиной я услышал возгласы людей барона Лорриса. Они сбежали со ступеней особнячка и поспешили к нам.

Глава 13

Телохранитель графини

На какое-то время Яркус даже забыл, что ему в спину угодило две стрелы. Возможно, он не чувствовал боли от свежих ран, потому как боль на сердце была намного сильнее. После того, что ему довелось пережить, видя в шатре Иону с Малгаром, все остальное казалось столь незначительным, что не стоило его внимания. Лишь позже, когда он добежал до своей лошади, обнял ее шею, прижался к ее морде и мысленно поделился с Сельвой тем, что произошло, Борода начал немного успокаиваться. Не то, чтобы боль в его душе улеглась, но Яркус хотя бы начал понимать, что с этим ему все равно придется смириться. Случившееся не изменить, с ним придется как-то жить. Лишь после этого он начал ощущать свое тело, усталость от быстрого бега, почувствовал боль от ран в спине. С тихим рычанием Борода присел на корягу, кое-как извернулся и попытался вытянуть ближнюю стрелу. Сделать это лапами зверя оказалось непростой задачей. В своем старании Яркус сломал первую стрелу, однако после нескольких попыток смог избавиться от нее, вонзив когти в собственную рану и зацепив древко. Со второй стрелой вышло проще: хотя она встряла в неудобном месте, он смог ухватиться за нее, поскрипывая зубами от боли, тихонько вытянуть.

Закончив со стрелами, Яркус встал на задние лапы и вышел из-за кустов, где прятал Сельву. Несколько минут он смотрел в сторону возвышенности, на которой расположился лагерем граф Арэнт. По склону все еще ходили люди с факелами. Наверное, не столько искали его, сколько делали вид, потому как очень неразумно было искать его там. Приблизиться к лесу никто из них не решался, опасаясь атаки оборотня или других опасных зверей, которыми славна округа. Возможно другая группа факельщиков занялись его поиском с другой стороны холма, той, где Калнгарский лес длинным языком заходил на Темные Земли — этого Борода пока знать не мог.

— Иона… — повторил Яркус самое дорогое для него имя. Даже в облике зверя произношение этого слова ему давалось вполне внятно — так глубоко оно засело в нем. Вот только зачем это красивое имя ему теперь? Его очень хотелось забыть. Забыть вместе с тем великим предательством, совершенным эльфийкой, которая для него совсем недавно была больше, чем сестра. Однако забыть ее имя и то, что произошло, было невозможно. Яркус понимал: случившееся и эти переживания останутся с ним до конца дней.