Скучная Жизнь 4 (СИ) - Хонихоев Виталий. Страница 28

— Прекрати жульничать. — Чон Джа сужает глаза и наклоняется вперед, в ее голосе звучит металл: — какая ты… скользкая. Задавай один вопрос и давай уже покончим с этим. Не шути со мной, я сейчас злая как сволочь.

— Нет нужды. — твердо отвечает ей Оби и Чон Джа видит тень улыбки на ее губах. Но не торжествующей улыбки, нет. Горькой. И по этой улыбке она вдруг понимает, что Оби — выиграла. Она все поняла. Именно поэтому ее улыбка не торжествующая, а горькая.

— Ты… — говорит Чон Джа, чувствуя острую потребность закурить: — ты… да кто ты такая? Как это у тебя получается?

— Да что тут происходит вообще? — встревает в разговор Бон Хва и она — морщится от неуместности его слов. Он — не понимает. Чон Джа — откидывается на спинку стула и закрывает глаза, предоставляя этой девчонке все объяснить самой.

— Юна-агасси. Она не может отличать людей по лицам, но обмануть ее так просто тоже не выйдет. — наконец говорит Оби тихим голосом: — как ты уже слышал, у нее развит слух и обоняние. Но если дело происходит в ночном клубе, в вип-кабинке или там в караоке — то внешние звуки и полумрак вместе с алкоголем… все это затрудняет возможность узнать человека по косвенным признакам. А что касается обоняния — то платок, надушенный лавандовыми духами как раз и был для нее маячком.

— Это я как раз понял. Не такой уж и дурак.

— Но ты не понял то, что если в полутьме и грохоте музыки единственным маячком для опознания твоего любимого человека служит лавандовый платок… то кто мешает передать его другому? — тихо говорит Оби.

— Передать другому… что ты хочешь сказать? — голос Бон Хва словно бы трескается. Чон Джа открывает глаза и смотрит в потолок. Какие все-таки люди мрази, думает она.

— Я хочу сказать, что Юну изнасиловали. И не раз. Ее просто приводили в кабинку караоке и пускали по кругу как резиновую игрушку. Все что нужно было — передавать друг другу этот лавандовый платок. Полутьма, грохот музыки, а ее любимый человек время от времени отлучается… ну скажем в туалет, возвращается с новыми силами и снова долбит ее. Отказать ему девушка боится, в конце концов первая любовь и у нее даже друзей нет, а тут — любовь! И она — терпит боль, терпит все. То, что он делает это с ней всю ночь, что у нее синяки и кровоподтёки, что она — потом ходить без боли не может и мочится кровью под себя, — все это она терпит. Вот что я хочу сказать. Я неправа, старшая сестренка Чон Джа? — говорит Оби и Чон Джа — опускает голову. Смотрит на нее. Недооценила я тебя, девочка, думает она, ты на самом деле очень и очень странная. Слишком много о тебе нуждается в пересмотре… но прямо сейчас ты победила.

— Ты права. — отвечает Чон Джа: — почти так все и было.

— Почти? — Оби наклоняет голову вперед, она внимательно слушает, видимо желая понять где она ошиблась. Чон Джа с горечью кривит губу, эта девчонка ни в чем не ошиблась. Она сделала предположение, основываясь на знании человеческой природы, выбрав самые худшие опции и не ошиблась. Как в таком возрасте можно быть такой циничной и уже не верящей в людей? Хотя… да, работа кисэн наверное здорово прочищает мозги от розовых соплей и иллюзий. Девочка во всем права… кроме деталей.

— Это был ночной клуб совмещенный с отелем. Она не выходила из номера двое суток. Двое суток «страстной любви» от ее несравненного Ю Джина, о которых она вспоминает с любовью и грустью несмотря на то, что в какой-то момент она потеряла сознание. Она также получила разрывы внутренних тканей и была вынуждена лечиться в течении года после этого события. После этого «Ю Джин» и исчез. А Юна до сих пор думает о нем и грустит, думая, что она в чем-то была неправа в тот раз, чем-то его обидела… ведь она например — не согласилась сделать это в задницу. Винит себя. Переживает что у нее больше никогда в жизни любви не будет. — Чон Джа поворачивает голову к Бон Хва: — а вот теперь твой выход, мой моральный компас. Что мне делать? Как мне ей об этом рассказать? И как мне сдержаться и не убить этого урода Ё Сина, подкараулив у офиса?

Глава 14

Интерлюдия Чон Джа, детектив в мотоциклетном шлеме часть III

Она вошла в кабинет, не смотря на слабые протесты секретарши, которая что-то лепетала про «необходимость назначить встречу» и что «господин Янг Ё Син очень-очень занят». Но у нее не было достаточно времени, чтобы тратить его на объяснения с этой глянцевой пластиковой куклой. Не было времени и не было терпения. Все это у нее закончилось. Особенно терпение.

Она встретилась взглядом с молодым мужчиной, который стоял посреди большого кабинета, в белой рубашке с закатанными рукавами и снятым галстуком, две верхние пуговицы были расстегнуты, а в руках он держал клюшку для гольфа. На полу была расстелена импровизированная искусственная дорожка для гольфа — с пластиковой травой и лункой в конце. В самом начале дорожки, на подставке «гольф-ти» — стоял белый шарик.

— Извините? — говорит молодой мужчина, опуская клюшку: — вам назначено?

— Не думаю. — Чон Джа проходит и садится в кресло перед столом, закидывает ногу на ногу и внимательным взглядом окидывает мужчину, с головы до ног: — вряд ли.

— В таком случае, вы могли бы проконсультироваться с младшими специалистами по вашему делу. — мужчина улыбается, обнажая ряд ровных, белоснежных зубов: — при всем моем желании познакомиться с такой очаровательной девушкой поближе, у меня скоро будет совещание. Но вы можете оставить свои контакты у секретаря… в том случае если все же хотите чтобы я лично вел ваше дело.

— И-извините! — дверь кабинета приоткрывается и туда просовывается целлулоидная, кукольная мордашка секретарши: — она просто прошла мимо! Мне вызвать охрану?

— Пока это без надобности. — машет рукой мужчина: — я разберусь, Моника.

— И-извините. — дверь закрывается, кукольное личико исчезает. Мужчина — поворачивается к посетительнице.

— Итак? Можете изложить что вас привело ко мне. Раз уж вы отказываетесь повидать наших младших специалистов — значит дело у вас довольно серьезное. У меня есть пять минут перед совещанием.

— Дело у меня и правда серьезное… — Чон Джа достает пачку сигарет из кармана куртки и ловким движением выбивает из нее коричневую палочку своей мятной отравы. Берет сигарету в рот, шарит по карманам в поисках зажигалки.

— Извините, агасси, но у нас есть специальное место для курения. Если хотите — я вам покажу, где это. Даже могу составить компанию на пять минут, но не больше. Курить здесь… — он прерывается, потому что Чон Джа — уже нашла зажигалку. Она прикуривает, затягивается и посылает струю дыма в потолок.

— Чертовы правила. — говорит она в пространство: — чертов мистер Хайд, тут не кури, здесь не сори, не приставай к Оби Ван, отстань от мелкого, а теперь я его даже мелким не могу назвать… аджжж… достало!

— Агасси… — мужчина с клюшкой для гольфа и в белой рубашке — начинает хмурится: — здесь не курят. Таковы правила.

— Правила. — Чон Джа откидывается в кресле и кладет одну ногу на стол. Потом –вытягивает и кладет вторую на нее, скрестив их в лодыжках и выпрямив. Стряхивает пепел прямо на тяжелое, нефритовое пресс-папье в виде львиной головы. Снова затягивается сигаретой, выдыхает дым вверх: — нужно было взять с собой эту ехидну Оби, она бы тебе мозг чайной ложкой выела. Насчет правил и всего прочего. Порой эта девица меня бесит до невозможности.

— Пожалуйста, скажите, что вам нужно, — голос мужчины начинает обретать твердость: — агасси, не доводите до конфликта.

— Что мне нужно? Да я хотела тебе в глаза посмотреть, сволочь ты такая. Посмотреть, как такой как ты по земле ходить может. Как ты спишь по ночам, как ты вообще дышишь и смеешь людям в глаза смотреть… после всего. — Чон Джа откидывается в кресле и устраивается поудобнее: — а ты… жив, здоров и даже вполне упитан. Здоровый румянец на щеках играет, клюшкой машешь… наверное в гольф-клубе состоишь. Кабинет огромный, секретарша красотка, дура дурой, но красавица, тут тебе во вкусе не откажешь.